Когда противник стал теснить наши части и стало ясно, что долго удерживать Таллин не удастся, Военный совет флота обратился к Главнокомандующему войсками Северо-Западного направления К. Е. Ворошилову с предложением немедленно сосредоточить на таллинском плацдарме гарнизоны с Моонзундских островов и с Ханко, создав сильную группировку советских войск, 45–50 тыс. человек, и нанести контрудар во фланг противника в направлении на Нарву. Но и это предложение было отклонено и, несмотря на то что противник все ближе и ближе подходил к городу, было признано преждевременным.[96]

26 августа, когда враг находился уже в 6 км от города, Главнокомандующий Северо-Западным направлением К. Е. Ворошилов разрешил начать отвод войск к местам посадки на корабли и транспорты. В течение второй половины 28 августа около 200 кораблей, транспортов и вспомогательных судов, имея на борту эвакуируемых и грузы, покинули таллинский рейд.[97]

Это был героический переход. Несмотря на чрезвычайно сложную обстановку на переходе — угрозу со стороны авиации, легких сил флота, береговой артиллерии и мин противника, — и крайне ограниченные силы обеспечения (не было авиационного прикрытия до о. Гогланда, недостаток тральщиков), 29–31 августа в Кронштадт и Ленинград прибыли 112 военных кораблей и 23 транспорта и вспомогательных судна. На переходе погибло 46 единиц, в том числе 15 военных кораблей (5 эскадренных миноносцев, 2 подводные лодки, 2 сторожевых корабля, 3 тральщика, 1 канонерская лодка, 1 сторожевой катер и 1 торпедный катер) и 31 транспорт и вспомогательное судно. На кораблях и судах погибло несколько тысяч эвакуируемых.[98]

Понесенные потери были велики. Они могли быть намного меньшими, если бы командование Северо-Западного направления не допустило ряда серьезных ошибок.

Целесообразно было заранее отправить из Таллина различные учреждения, и прежде всего органы управления, партийный и государственный аппарат Эстонской республики и Таллина. «Мы дважды обращались к Главнокомандующему войсками Северо-Западного направления с просьбой разрешить нам сделать это, — писал В. Ф. Трибуц, — но Главком, его штаб, морской отдел занимали отрицательную позицию, видимо, они полагали, что Таллин удастся отстоять».[99]

По мнению Трибуца, намного безопаснее было бы осуществлять переход флота не центральным фарватером, сильно заминированным противником, а южным, значительно меньше засоренным минами. Ведь до середины августа южным фарватером прошло свыше 220 транспортов и только один из них был потоплен. Но 12 августа Главнокомандующий Северо-Западным направлением приказал закрыть южный фарватер в связи с выходом войск противника на побережье. «Может быть, мы виноваты, — писал В. Ф. Трибуц, — в том, что не убедили Главнокомандующего войсками в нецелесообразности закрытия южного фарватера».[100] Правда, подтянутая к берегу полевая артиллерия противника могла представлять опасность, но мощная артиллерия кораблей, совершавших переход, могла без особого труда ее подавить.

Оборона Таллина сыграла важную роль в борьбе советских войск на Ленинградском направлении. Защитники эстонской столицы отвлекли на себя 4 германские дивизии, чем облегчили борьбу на подступах к Ленинграду. Героический переход кораблей, в результате которого была эвакуирована половина таллинского гарнизона и сохранено боевое ядро Балтийского флота, имел большое значение для борьбы за Ленинград.

После оставления Таллина советские гарнизоны продолжали удерживать Моонзундские острова и военно-морскую базу на полуострове Ханко, составлявшие вместе с минным заграждением между ними передовой оборонительный рубеж Балтийского флота. Удержание этого рубежа имело большое значение для обороны Ленинграда, так как закрывало вход в Финский залив кораблям германского флота. Кроме того, Моонзундские острова и Ханко служили передовой базой для активных действий наших подводных лодок, торпедных катеров и авиации. На о. Саарема (Эзель) базировалась авиация, наносившая удары по Берлину и другим военно-промышленным центрам Германии. Первый налет на Берлин был совершен в ночь на 8 августа самолетами 1-го минно-торпедного полка ВВС Балтийского флота под командованием полковника Е. Н. Преображенского. Фашистам и в голову не могло прийти, что их столицу бомбят советские самолеты. Обнаружив наши самолеты на подходе к Берлину, они, считая их сбившимися с пути своими, сигналами с земли предлагали им сесть на один из ближайших аэродромов. На следующий день в немецких газетах было опубликовано сообщение, что Берлин бомбардировала английская авиация, имеются убитые и раненые и что сбито 6 английских самолетов. Но после сообщения англичан, что 7–8 августа английская авиация над Берлином не летала, немцам пришлось поверить, что налет был совершен советскими самолетами. Это так встревожило верховное командование Германии, что Кейтель через 4 дня после налета приказал: «Как только позволит обстановка, следует совместными усилиями соединений сухопутных войск, авиации и военно-морского флота ликвидировать военно-воздушные базы противника на острове Эзель и Даго. При этом особенно важно уничтожить вражеские аэродромы, с которых осуществляются воздушные налеты на Берлин».[101]

Всего до 4 сентября самолетами 1-го минно-торпедного полка и 81-й авиадивизии авиации дальнего действия было проведено 9 ударов по Берлину.

Борьба за Моонзундские острова началась 7 сентября. Против 24-тысячного гарнизона архипелага под командованием генерала А. Б. Елисеева немецко-фашистское командование бросило свыше 50 тыс. человек пехоты, инженерных частей и артиллерии, поддержанных тремя крейсерами и шестью миноносцами.[102]

Советские воины мужественно и самоотверженно сражались с врагом. Но отстоять остров не удалось. Уже 17 сентября противник захватил о. Муху, а 5 октября о. Саарема. На о. Хиума бои продолжались до 22 октября. Только более 500 человек гарнизона острова были эвакуированы на Ханко.

Однако, захватив Моонзундские острова, противник не получил свободного входа в Финский залив. Советские моряки, сохраняя в своих руках военно-морскую базу Ханко и о. Осмуссар, продолжали контролировать этот путь.

Оборона Ханко, начавшаяся с первых дней войны, отличалась исключительным упорством. Гарнизон базы, состоявший из 8-й отдельной стрелковой бригады (командир Н. П. Симоняк), погранотряда, инженерно-строительных частей, береговой и зенитной артиллерии, авиагруппы и охраны водного района во главе с генералом С. И. Кабановым, не только мужественно защищался, но и вел наступательные действия, захватив у врага 19 островов. И только по приказу героический гарнизон был эвакуирован.

В операции по эвакуации Ханко с 26 октября по 5 декабря участвовали военные корабли (в том числе 6 миноносцев, 2 минных заградителя, 3 сторожевых корабля), транспорты и ледоколы. С Ханко было вывезено 23 тыс. человек с личным оружием, 26 танков, 14 самолетов, 76 орудий, около 100 минометов, около 1500 пулеметов, 1000 т боеприпасов, 107 радиостанций, 1700 т продовольствия. Но во время эвакуации были понесены большие потери. Подорвались на минах и затонули 13 боевых кораблей (в том числе 3 миноносца, 2 базовых тральщика, 1 сторожевой корабль, 3 подводные лодки), 2 транспорта и 2 ледокола. На них погибло около 5 тыс. человек.[103]

Героическая оборона Моонзундских островов и полуострова Ханко сыграла важную роль в борьбе на подступах к Ленинграду. Советские гарнизоны, отражая длительное время атаки противника, воспрепятствовали прорыву германского флота в Финский залив, отвлекли на себя и сковали значительные силы германских и финских войск, ослабив тем самым группировку врага, наступавшую на Ленинград.