Если бы «Слово» писал ось в Киеве, то это место было бы в кричащем противоречии с тем импозантным положением, которое предоставлено «Словом» Святославу Киевскому, именно его, великого князя, старейшего князя по положению и по летам, отчасти и по влиянию, можно было назвать головой Руси.

Столь преувеличенный комплимент по адресу Игоря в Киеве был бы неприличным. Совсем другое дело, если певец употребляет этот комплимент, воспевая своего князя. Каждому понятно, что, выставляя своего князя не в совсем выгодном свете, ибо поражение всегда остается поражением, певец к концу старался сгладить неприятное впечатление.

То же самое мог сделать из уважения к своему покровителю и певец, если он был вассалом князя Всеволода, - комплиментом он делал приятное князю Всеволоду. Чем больше мы приглядываемся к «Слову», тем все более находится доказательств того, что автором был курянин.

Бросается, прежде всего, в глаза длинная хвалебная тирада по адресу курян: «а мои ти куряне» и т. д., ни в походе, ни вообще куряне не занимали такого места, которое отведено им певцом. Это можно объяснить только тем, что автор хотел понравиться своей аудитории, расточая слушателям похвалу.

О собственно войске Игоря ни слова, а о курянах целый отрывок, - неспроста.

Далее Всеволод изображен самыми положительными чертами. Ведь Игорь тоже бился, был ранен, но о поведении его во время битвы ни слова. Центральной фигурой битвы сделан не Игорь, как старший и военачальник, а Всеволод.

Правда, Всеволод в битве отличился, но несомненно, что главные распоряжения отдавал Игорь. Комплименты без конца - «буй тур» - тоже неспроста.

Наконец, отрывок о том же Всеволоде, где говорится о его пренебрежении ранами, своим добром, покоем и т. д., также почему-то подчеркивает все только по отношению к Всеволоду. Если Всеволод, действительно, отличился в бою - ладно, но ведь и Игорь бросил дом, добро, покой, молодую жену и т. д., но об этом ни слова! Что-то неспроста.

Наконец, правда ли, или неправда ли, отчего не похвалить свою княгиню - Глебовну, назвав ее красавицей?

Но самым доказательным будет, конечно, язык «Слова». Действительно, есть данные, что в «Слове» имеются курские провинциализмы. Отметим, что автор «Слова» был из области севера[2] или курянином, т. е.·с севера современной Украины.

В последнее время некоторые исследователи: акад. Орлов, Югов и др. высказались за то, что автор «Слова» был галичанином. Югов видит доказательства этому в чрезмерных похвалах Ярославу Галицкому. Это неверно, достаточно сравнить обращение к нему с обращениями к другим князьям. Во-первых, певец упоминает Ярослава не на первом и не на втором, а на третьем месте, вовторых, гиперболы по отношению к Всеволоду Большое Гнездо («ты, бо, можеши Волгу роскропити») значительнее, чем по отношению к Ярославу, в-третьих, Ярослав, действительно, был могущественным князем (достаточно прочесть отзыв летописи по поводу его смерти), наконец, если подобно Югову каждую галку, упомянутую в «Слове», трактовать как галичанина, то… конечно, согласиться с Юговым придется.

Неубедительны также доводы Югова, что автор «Слова» был галичанином потому, что Ярославна была из Галиции. Во-первых, мать ее Ольга была из Суздаля, из «Большого Гнезда», следовательно, не галичанка, во-вторых, у нас нет решительно никаких данных за то, что автор «Слова» был выходцем из Галиции, пришедший на Черниговщину с Ярославной или братом ее, - это голое предположение Югова и только.

Главным доказательством того, что автор «Слова» был галичанин, упомянутые авторы видят в языке «Слова».

Это, действительно, верно - язык «Слова» близок к украинскому языку. Однако, утверждение сторонников «галицкой» гипотезы является бьющим мимо цели и основанным на том, что они не знают украинского языка.

В действительности язык «Слова» ближе не к Галицкому диалекту украинского языка, а к чернигово-новгородсеверскому, т. е. современному северно-украинскому говору. Нет ничего удивительного, что в руках поэта-черниговца (в широком понимания) были все нити похода Игоря, возможно, он сам принимал участие в походе, воспевал он своих князей и, конечно, на местном говоре.

Зачем искать «варягов» в галичанах, когда черниговцы и по сей день говорят говором более близким к «Слову», чем современные галичане. Надо это только знать. Счастливое совпадение дало нам возможность слышать и тот, и другой говор.

Итак, «Слово» было написано в промежутке между весной 1186 и 1187 г. Написано дома, а не в плену; написано сразу целиком, без крупных, позднейших вставок. Автор был певцом профессионалом. Судя по языку «Слова», он был из Черниговщины или Курщины (с севера Украины), возможно, он был участником похода Игоря, но одно несомненно - он был близок к окружению Игоря и знал самым подробным образом все обстоятельства похода из первых уст.

Некоторые, в частности Югов, пытаются отождествить автора «Слова» с «Словутным певцом Митусой», о котором есть сведения под 1241 годом, что он принимал участие в восстании против Галицкого князя Даниила.

Вероятность этого не исключена, но и не доказана. Тождественность этих двух лиц может быть доказана только открытием совершенно новых материалов.

Вряд ли, однако, голое имя автора что-то нам даст. Нам кажется, что «Слово» дает нам вполне достаточно данных о его авторе, чтобы понять, кто писал его, дело ведь не в имени.

Вот если бы мы имели произведения Митусы, то дело другое, - они своей лексикой помогли бы нам в понимании «Слова», но надеяться найти их, может быть, еще менее вероятно, чем найти второй список «Слова».

9. ПУТЬ И ВРЕМЯ ПОХОДА КНЯЗЯ ИГОРЯ

Несмотря на то, что дневник и маршрут похода князя Игоря имеют огромное значение для понимания «Слова», мы до сих пор не имеем точных данных о походе. К стыду историков, и они не могут помочь филологам в таком естественно возникающем вопросе: где же была Каяла река?

Исследовали, занимавшиеся специально этим вопросом, дают самые различные местоположения для Каялы.

Самой новой по времени попыткой решения этого вопроса является статья К. В. Кудряшова в сборнике «Слово о полку Игореве» (1947, Гослитмузей, стр. 43-94). К. В. Кудряшов рассмотрел критически все, высказанные до него предположения, опроверг их и предложил свое.

По его мнению, Каяла - это современная речка Макатиха, впадающая в Сухой Торец недалеко от Славянска. Эта попытка решения вопроса должна быть признана еще менее удачной, чем предыдущие.

Попытаемся ниже изложить в критическом освещении все основные вехи похода Игоря, основываясь на исторических источниках (а не искажая их), - попутно выяснятся и ошибочные толкования К. В. Кудряшова и других.

Мы отнюдь не собираемся решать вопрос до конца (этого не позволяют обстоятельства), но мы ставим себе задачей очистить от измышлений и ложных толкований то истинное, что нам известно. Это позволит приблизиться к действительному решению вопроса. Наконец, небесполезно показать, что задача далеко не решена и что напрасно некоторые легковерные исследователи сочли вопрос исчерпанным.

Как мы увидим ниже, есть все основания для того, чтобы решить вопрос довольно точно, но для этого надо еще поработать.

Когда начался поход!

Ипатьевская летопись сообщает совершенно определенно:

«Месяца апреля в 23 день, во вторник». Однако, в вариантах летописи встречается и «апреля 13». Тринадцатого апреля принимает и Татищев в своей «Истории».

Однако 13 апреля была суббота, а не вторник, очевидно, «13» является опиской вместо «23». Так как цифры в древнерусских источниках обозначались буквами, то описка в одной букве была причиной этой ошибки. Татищев же пользовался вариантом летописи именно с этой опиской.

Есть и другое соображение; 21 апреля была пасха, естественно было отпраздновать праздник два дня, а на третий выступить в поход.