В данном случае вольно или невольно блефовали и те и другие. Ларчик же здесь открывался отнюдь не просто. Гитлер и его приспешники, зажатые со всех сторон вооруженными силами коалиции, втайне рассчитывали на невозможность победы в войне обычными средствами. Поэтому верхушка фашистской камарильи в своих бесконечных выступлениях на эту тему (особенно поднаторели в этом министр пропаганды доктор Йозеф Геббельс и его подручный, комментатор берлинского радио Ганс Фриче) всячески стращали правительства и командования наступающих армий союзников разными «неприступными валами» и «новым секретным оружием».

Так было, например, когда наступавшая Советская Армия на всем протяжении фронта вплотную подошла к Днепру. Гитлеровская пропаганда стала на все лады истерически вопить о некоем «неприступном Днепровском вале», а чтобы как-то притормозить вторжение в Европу (по плану под кодовым названием «Оверлорд») экспедиционных сил союзных держав, им вновь стали угрожать таким же иллюзорным, мифическим «Атлантическим валом».

Все было напрасно! Ни Днепровский, ни тем более загадочный Атлантический валы не смогли сыграть той устрашающей роли, на которую рассчитывали гитлеровцы. И в первом и во втором случае силами наступающих армий союзников геббельсовский блеф о неких неприступных позициях был разоблачен как подлая пропагандистская ложь обанкротившихся фашистских политиков.

И все-таки и в этой обстановке у фашистского генерального штаба теплились призрачные надежды на то, что удастся хотя бы выиграть сроки на организацию активной обороны и на какое-то время, в особенности при проведении решительных и массированных операций крупного масштаба, принудить к пассивным действиям наступающие союзные армии.

На самом же деле как река Днепр, так и пролив Ла-Манш являлись хотя и труднопреодолимыми, но все же естественными преградами, и в их тылу никаких особых укреплений и тем более «непроходимых валов», как заявляли гитлеровцы, не было и в помине.

Правда, все эти естественные препятствия, ожесточенно оборонявшиеся вконец отчаявшимися немецко-фашистскими войсками, сами по себе были достаточно серьезны — настолько, что наступавшим потребовалось приложить немало военного искусства и мужества, чтобы преодолеть эти последние бастионы средневекового мракобесия, жестокости, человеконенавистничества и расизма.

Как известно, широко рекламировавшиеся и пропагандировавшиеся исследования немецких ученых в области ядерного оружия с некоторого времени стали вызывать у союзников немалые опасения. Однако, несмотря на категоричные предписания со стороны руководителей союзных держав своим спецслужбам об усилении попыток к дешифровке этих работ, с помощью агентурной сети в стане врага, на тот момент у компетентных кругов стран антигитлеровской коалиции еще не было исчерпывающих данных о положении дел по созданию в Германии атомной бомбы.

К счастью для противников Германии, затяжка в выполнении мероприятий по изучению физики атомного ядра в основном произошла по вине самого фашистского руководства. Дело в том, что Гитлер, дабы не тратить, как он полагал, понапрасну время и средства на фундаментальные исследования, которые не могли дать немедленной отдачи, категорически запретил заниматься всевозможными изысканиями в вопросах, касающихся вооружения. Но ради создания ядерного оружия в конце концов было сделано исключение, и поэтому часть физиков-теоретиков, занимавшихся в области атомной энергии, а также физиков-экспериментаторов, чьи неимоверные усилия в производстве практических опытов фактически сводились на нет недостаточной для этого базой, все же в какой-то степени двигали дело дальше.

Теперь уже известно, что когда сразу по окончании войны корпус американскою генерала Паттона захватил немецкие лаборатории, где до этого производились опыты по фотоядерным реакциям — ядерному фотоэффекту, западные специалисты были крайне удивлены низким уровнем исследований немецких ученых в области атомной энергии, которые к тому времени уступали в сроках по сравнению с Манхэттенским проектом (американский план создания атомной бомбы) минимум на полтора-два года.

Правда, все эти предвиденные и непредвиденные задержки было бы совсем несправедливо относить только за счет одних немецких ученых. Здесь активную роль сыграла все-таки весьма разветвленная агентурная разведка стран антигитлеровской коалиции, чьи целенаправленные действия по мере их сил и возможностей всячески тормозили эти изыскания, а иногда даже загоняли их в тупик.

Плюс ко всему, как это следует из шифрованных донесений норвежских сил Сопротивления генеральным штабам союзных держав, англо-американская авиация дважды произвела ожесточенную бомбардировку тех мест на территории Норвегии, где находились секретные заводы по химическому синтезу, для получения тяжелой воды, которая, как известно, служит искусственным замедлителем цепных реакций, чем, собственно, и было сорвано создание гитлеровцами атомной бомбы.

Завершило же неудавшуюся для фашистской Германии историю с безуспешным производством тяжелой воды восстание военнопленных, обслуживавших эти предприятия, которые и довели своим беззаветным мужеством дело до его логического конца.

Таким образом, когда вопрос об испытании цепной реакции в ее критической массе у немецких ученых встал ребром, не оказалось в достаточном количестве тяжелой воды, а об использовании вместо нее сухого порошка графита в то время не могло быть и речи из-за своевременного вмешательства в этот процесс спецслужб союзных держав, которые своими решительными действиями сумели все-таки сорвать поставки данного компонента гитлеровскими промышленными предприятиями в необходимые сроки.

Тщательный анализ политики фашистской камарильи по руководству наукой и техникой, особенно в части запрета фундаментальных исследований, в пользу опытов, дающих сиюминутные результаты, со всей наглядностью обнаруживают полный авантюризм и непонимание этими главарями даже той искусственно ими же созданной обстановки, которая в дальнейшем из первоначально головокружительных и легких блицкригов превратилась в продолжительную и кровопролитную вторую мировую войну, закономерный итог которой в пользу миролюбивых наций заведомо был предрешен.

Ошибки, а точнее сказать провалы, Гитлера в проведении его недальновидной политики заключались в отказе от изучения, подготовки и проведения мер, необходимых для реализации дальней перспективы в области передовой технологии. Именно это должно было явиться краеугольным камнем его политики, и именно отказ от такой политики на поверку оказался главным просчетом этого «ясновидца».

Из-за близорукости руководства в науке и технике фашистской Германии получился определенный застой, тогда как страны антигитлеровской коалиции при одновременном резком рывке в ряде основополагающих отраслей экономики, в частности военной, обошли противника по подавляющему большинству ее ключевых параметров.

Так, в итоге беспримерного трудового подвига народов, выразившегося в создании огромного количества новейших самолетов, в производстве танков и самоходных орудий, военного снаряжения, не говоря уже о фундаментальных исследованиях в области атомного оружия и его готовности для конечных результатов, страны антигитлеровской коалиции вышли далеко вперед.

Вообще-то страшно даже подумать, что было бы с человечеством, имей гитлеровцы в своем распоряжении атомное оружие. При создавшемся у них в конце войны отчаянном положении эти политиканы с уголовным нутром, не задумываясь, пустили бы его в действие.

Недаром еще в 1937 году на съезде национал-социалистской партии в Нюрнберге Гитлер истерически кричал: «Я добьюсь своей цели, даже если потребуется сжечь весь мир!»

На следующий год ему вторил наци номер два в Германии — Герман Геринг: «…мы станем первой державой мира, а слово «немец» мир будет произносить с почетом и страхом. Мы будем господами вселенной…»

И воистину велик подвиг советского народа, избавившего человечество от нашествия коричневой чумы! Вечная слава отдавшим свою жизнь в Великой Отечественной войне за спасение мировой цивилизации!