Он метил в медийный истеблишмент, который, как известно четвертая власть, и потому пытался ограничиться щадящими уколами критики. Иначе, первую власть, можно разгневать навсегда, и не конкретных сменяемых лиц, а власть как абсолют, с набором незыблемых правил, существующих в любую эпоху. Нарушь он эти правила, и его бы не пустили на медиа рынок своей страны ни эти власть предержащие, ни последующие. Никакими посулами прагматичного Лаврецкого на отречение от таких перспектив не соблазнишь.
К тому же он, похоже, и не из тех, кто теряет голову от любовной страсти. Ведь он делец. Хотя, как знать. Его первый брак оказался неудачлив, и возможно, уже наступило то время, когда он желал взять реванш. В предложении к ней стать менеджером его компании, в первую роль, сыграли личные мотивы, иначе, зачем бы ему брать на эту должность никак не зарекомендовавшей себя в этой области персону. При этом, как это ни странно, до сих пор Лаврецкий и не добивался ее, в чем можно было усмотреть ловушку, которая ткется терпением.
Эта крыса Спирин хотел сделать ее орудием шантажа. Риту, однако, заботил не успех или поражение, а то, как ей не разочаровать Лаврецкого, не превратить его во врага.
Опасалась Рита и того, что эта встреча могла бы спровоцировать Лаврецкого на предложение руки и сердца, к чему она также не была готова.
А чем ей грозило невыполнение поручения Спирина? То, что он был в курсе крупных переводов Лаврецкого из оффшорной зоны, свидетельствовало о его широких связях, к тому же, эта история с убийством Мерзоева, из которой Спирин и рассчитывал изготовить свою сенсационную бомбу, могла бы дать ему неоценимые преимущества в игре. Косвенно, его атака планировалась, вне сомнений, против главы российского государства, но жертвенной пешкой становился Визант, к которому Рита не теряла интереса, более того, он все сильнее подогревался ревностью в его флирте с Анной Паниной, о чем Рита не знала, но догадывалась.
В отдельном зале парижского ресторана Лаврецкий выслушал идею спокойно, будто был готов к чему-то похожему.
- И какие же у Спирина аргументы, чтобы заставить меня выполнить его требования? - тут же решил выяснить он.
- У него имеются сведения, что переведенные суммы на счета нашей компании, из оффшорного банка. Видимо, это и является предметом его давления.
- Вы в этом уверены?
- Абсолютно. У меня есть копии авизо, которые он мне подкинул, я могу их показать, - она вынула из портфеля тонкую папку и протянула Лаврецкому.
После первых секунд растерянности Лаврецкий внимательно изучил бумаги и затем отложил их на стол, избегая ее взгляда, борясь, как видно, с подозрением в ее адрес.
- Эти копии были сканированы из электронного архива банка, - упреждала Рита обвинительные выпады в свой адрес.
- Не думаю, что для спецслужбы подобная задача стоит особых трудов, - парировал Лаврецкий в тоне, отрицающим недоверие к ней. - Должно быть, сработали хакеры, или подкупили кого-то из персонала. Семь бед, один ответ, - продолжал он сдержанно. - Этот Спирин давно пытается меня шантажировать. Но у него узкое мышление, как и у всех ищеек. Не уверен, что за ним стоят влиятельные силы. Это похоже на агонию, дешевую авантюру, а может и месть неудачника. Иначе, зачем он так упорно пытается подставить этого Византа, личность мало кому известную? - Лаврецкий бросил взгляд на Риту. - Моя служба собрала на него досье, - добавил он, встретив ее лукавый и непроницаемый взгляд. - Правда, хоть я и могу строить догадки, но я так и не прояснил, чем этот Визант насолил Спирину? И что это, за загадочная личность, ваш, Визант? С какой такой особой миссией его сюда прислали, если иметь в виду превратности его короткой биографии?
- Точно я не могу вам сказать, меня в их отношения никто не посвящал, - уверенно соврала Рита, научившись в своей бывшей профессии говорить неправду без смущения. - А Визант, насколько я могу судить о нем, человек отчаянный, такие, в секретных службах, нужны всегда.
Лаврецкий так и не выдал недоверия к Рите и тем более избежал намеков на ее связь с Византом, хотя сам воздух был пропитан этими ощущениями, и чтобы сохранить это хрупкое равновесие, она скрыла, что копии авизо она получила от самого Византа.
- А в чем лежит наш интерес, если мы спровоцируем скандал, или подогреем ту шумиху, которая еще не утихла? - задался вопросом Лаврецкий. - Президенту критика западной прессы как с гуся вода. Может это только станет поводом для разборок у себя дома, против тех, кто пытается оттуда нанести ему моральный ущерб?
- Я теряюсь в догадках относительно целей этой кампании, - спокойно отвечала Рита, глядя своими обольстительными глазами на собеседника.
- Вы пришли меня убедить обнародовать эти материалы, но не очень, похоже, этого хотите. Не поделитесь ли своими сомнениями?
- В них нет ничего особенного. Если я инициирую этот скандал, то в моей стране, на моей журналистской карьере будет поставлен крест. Если же я этого не сделаю, то, возможно, я и вовсе не смогу вернуться на родину, по крайней мере, какое-то время. Спирин это устроит. С другой стороны, своим журналистским чутьем, я понимаю, что нельзя этот скандал уступить кому-то еще. Тот, кому нужно слить эту информацию, может обойтись и без нас.
Рита сейчас теряла противоречивые чувства к тому, что ей приходилось приложить руку к гибели человека, с которым она состояла в близости, кто уже пострадал из-за нее, хотя и не пытался мстить. Скандал уничтожит в первую очередь Византа.
Лаврецкий, тем временем, смотрел на нее с мягким восторгом, готовый принять ее доводы, под чем скрывался более существенный интерес, чем политика.
- На счет карьеры вам нечего боятся, вы уже делаете ее здесь, вместе с ростом моей компании. А ваше предложение, я одобряю, - от его издевательского взгляда у Риты все вскипело внутри, но она промолчала, закрывшись простодушной полуулыбкой.
- Секретная служба, так бесцеремонно орудующая на территории дружественной страны, это вызов, на который невозможно не отреагировать, - сделал вывод он деловым тоном, а затем добавил уже благосклонно то, чего она опасалась, так как не для того мечтала выйти из-под деспотичной зависимости одного, чтобы попасть в клетку к другому.
- Мы редко с вами встречаемся.
Хотя, покровительство Лаврецкого вряд ли представлялось столь жестким и угрожающим, как от чиновника самой могущественной организации, зато перспективы открывались такие, что она и представить пока не могла. И почему б ей не повернуть все в свою пользу, тем более, что в ее же сети, спешили сильные мира сего.
- Слишком близкие отношения могут стать помехой для бизнеса, - ответила она, одарив его сияющей улыбкой, которая ничего не обещала, но и не отвергала.
Осязаемость новой любовной интриги увлекала ее и казалась спасительным снадобьем.
- Часто успех сопряжен именно с близкими отношениями, - подхватил Лаврецкий, принимая ее двусмысленность как зеленый свет.
ГЛАВА 28 . СЛАВА ОТРИЦАТЕЛЬНОГО ГЕРОЯ.
Он ждал звонка от Воленталя после этого выпуска новостей, которые, возможно, ставили точку в его профессиональной карьере, а может и в судьбе. Телеканал Лаврецкого хотя и не имел пока широкой аудитории ни во Франции, ни вообще в Европе, но известия подобного рода со скоростью цепной реакции заполнили бы все национальные каналы, перекинувшись и на международное информационное поле.
Так и произошло с неотвратимостью снежной лавины. Его портреты уже на следующий день демонстрировали чуть ли не как террориста, с той лишь разницей, что его представляли специальным агентом спецслужб, возродивших практику внесудебных убийств. Не трудно было представить, что для Европы подобный факт превращался в настоящий шок, и не исключено, с серьезными последствиями для межгосударственных отношений, а ему отводили роль жертвенной пешки.
Ему вменяли убийство соотечественника, - человека Ивлева, - что было правдой, и сваливали на него убийство небезызвестного Мерзоева, личность хоть и темную, но не подвергавшуюся судебному преследованию в Европе.