Предводительствуемые Маюми школьники окружили Рину.

- Просвечи-ваю-ют… - нарочито затянула Каори, а остальные хором подхватили:

- …трусы! Просвечивают трусы!

Рина в растерянности оглядела себя. Ничего вроде не просвечивает. Ей почудился далекий вскрик, потупив взгляд, она прислушалась. «Тр-рр-ах!» - в голове точно взрыв прогремел. Рина сделала глубокий вдох. Сейчас ее захлестнет волною прилива, и она утонет, обязательно утонет.

Кто- то сказал:

- В нашей группе не полагается, чтобы просвечивало.

- Наказать ее!

- Как?

- Трусы спустить!

Все принялись скандировать, ритмично хлопая в ладоши:

- Тру-сы спу-стить! Тру-сы спу-стить!

За прошедшие годы подобный призыв прозвучал всего однажды, вскоре после того, как сформировали их шестой класс. К раздеванию приговорили Томоэ, но до дела не дошло: та разрыдалась, и все с облегчением отпустили ее юбку - никто особенно не рвался совершить недостойный поступок. А теперь Томоэ старается, громче других орет: «Спустить! Спустить!». Маюми даже захотелось выйти из круга. Впрочем, Рина ее еще сильнее раздражает - стоит себе с отсутствующим видом и явно издевается над ними. Разорвать бы ей платье в клочья! Маюми едва сдерживалась и оттого еще яростнее, до боли, била в ладоши. Какие же надо иметь нервы, чтобы с таким спокойствием слушать обращенный к тебе всеобщий вопль «раздеть!»…

Маюми вспомнила, как прошлой весной, в каникулы, ездила с родителями на горячие источники. Тамошний повар прямо в их гостиничном номере принялся готовить лангуста, и тот, уже почти расчлененный, все пытался, подергиваясь, ускользнуть от ножа, а потрясенная Маюми рыдала на крик. Отец и повар захохотали, и тогда она горстью зачерпнула с блюда-лодки, на котором подавались дары моря, икру морского ежа и швырнула в лицо повару. Мать тотчас протянула ему влажную салфетку, и он, вытираясь, заметил: «Зрелище, правду сказать, жестокое, хотя, случается, некоторые дети и смотрят с интересом. Но у вашей девочки, видать, нежное сердце». Впрочем, брат, старше ее на два года, смеялся над ней и дразнил трусихой.

Клич «Раздеть!» успел всем надоесть, ждали только, кто первым ухватит за юбку. Коити принялся скандировать: «Ма-ю-ми! Маю-ю-ми!», дети дружно его поддержали. Маюми с Риной как-то незаметно оказалась в центре тесного круга. Но Маюми внезапно расхотелось спускать с новенькой трусы. Она вспомнила, как в третьем классе упала одетая в бассейн и как ей было стыдно - три дня не решалась потом в школе появиться. Тут-то она и крикнула:

- В бассейн ее! Пусть поплавает!

- А если учитель увидит? - Тацуя надул губы.

- Тогда сам и стягивай с нее трусы! - отрезала Маюми.

Тацуя, стушевавшись, мигом спрятался за чью-то спину.

- Мерзкий извращенец, мечтает небось посмотреть. как будут Рину раздевать! - пробормотала она и тут же сладчайшим голосом проворковала Рине на ухо: - Тебе, милочка, придется искупаться, - взяла ее за руку и повела к бассейну. Остальные двинулись следом. В течение учебного года купаться в бассейне было строжайше запрещено, его держали полным исключительно в противопожарных целях. Только в начале июня, предварительно слив воду и вычистив его, бассейн снова наполняли водой и открывали для купания.

Сейчас в нем среди опавших листьев плавал розовый пенал.

- Давай ныряй! - Маюми надвигалась на Рину, и та, не спуская с нее глаз, неловко опрокинулась в воду, обдав Маюми с ног до головы тучей брызг. Маюми отпрянула. Ринина голова то появлялась на поверхности, то скрывалась под водой, но девочка не пыталась плыть и не звала на помощь. Дети в молчании наблюдали за ней. Прозвенел звонок с большой перемены. Коити опустился на колени, схватил Рину за руку, несколько человек последовали его примеру. Они вытащили ее и со всех ног припустили в класс. У бассейна остались только Рина и Маюми.

«Если Танака спросит, придется как-то объяснять, почему мы обе мокрые с головы до ног», - Маюми аж языком прищелкнула от досады.

- Я же только спросила, хочешь ли ты нырнуть, а ты вдруг повалилась в бассейн. Поскользнулась, что ли?

Рина молчала. Вода струйками стекала с ее платья.

В коридоре перед дверью в класс их окликнул Танака:

- Эй, Ясуда, что случилось?

- Мы… в бассейне… - Маюми не договорила. В ее голове теснились обрывки мыслей, но никакое разумное объяснение не шло на ум.

- Что «в бассейне»? Как вы там оказались? - Танака поочередно смотрел то на одну, то на другую. - Поскользнулись?

Маюми кивнула.

- Что-то не верится… - пробормотал Танака. - Ладно, тебе надо поскорее в медпункт, а ты, Мидзуно, отправляйся в класс.

Положив руку на плечо Рины, он повел ее в медпункт.

«Там он будет ее переодевать… нужно всех повести подглядывать… а ну как дознается, что ее заставили… и меня заставит признаться…» Маюми представила Рину, раздетую Танака до трусов. Во рту враз пересохло. «Так ей и надо. Но по отношению ко мне это будет страшной несправедливостью. Фу, гадость! - одернула она себя, - Словно на твоих глазах драгоценность крадут, а ты сидишь сложа руки. Танака в медпункте раздевает Рину догола!».

В классе стояла полная тишина.

- А учитель повел Рину в медпункт переодеваться, - произнесла она равнодушно. Ответа не последовало, ни до кого не дошел смысл сказанного. Маюми почувствовала разочарование, подумала - может, стоило выразиться яснее: мол, раздевать догола повел? Но она решила промолчать и только окинула одноклассников презрительным взглядом. Ей представилось, как где-то на школьных задворках сушится, пузырясь на ветру, белое Ринино платье.

Рина вернулась в класс, переодевшись в физкультурную форму. Маюми глянула на ее фигуру а облегающем спортивном трико и торопливо отвела глаза. Почудилось вдруг, что все пялятся на ноги новенькой; внизу живота неприятно засвербило. Еще бы! Все внимание - ей одной, этой девчонке.

Танака оглядел класс, хотел, видно, речь произнести, но ограничился лишь несколькими словами:

- Не следует подходить близко к бассейну! А теперь продолжим, страница шестьдесят восемь учебника.

Урок начался.

Настроение было прескверным. Все с сочувствием посматривали на Рину. «Ну конечно, они-то доплыли до берега, только она, Маюми, брошенная всеми, осталась на просторе моря. Проигравшая!». Такое с ней уже случалось не раз. «Старший брат всегда оказывался прав, и хотя издевался надо мной вволю, мать никогда не заступалась». От жалости к себе на глазах выступили слезы. Еще в начальной школе она решила не быть в числе проигравших. Брат учил, что проигрывают только слабаки. Даже если тебя поколотили, ни за что не жалуйся родителям или учителям - иначе опять поколотят. Остается только поплакать. Но и собственные слабости и недостатки следует скрывать от окружающих - так она, Маюми, велела сама себе. Откуда же это чувство беспомощности, почему вдруг сделалась такой трусихой?

- Гадость! Гадость! - Маюми вскочила и выбежала из класса.

- Что с тобой, Мидзуно? - в коридоре появился удивленный Танака.

- Мне нужно в медпункт! Что, нельзя? Я больна, да! - из глаз полились слезы.

После обеда, к началу последнего урока, она уже сидела в классе на своем месте. На перемене обеспокоенные Каори и Томоэ явились в медпункт. На душе сразу полегчало. Она мигом соскочила с кушетки и, напевая «Я здорова, я здорова!», со смехом вприпрыжку побежала обратно в класс. «Она и правда в полном порядке», - переглянулись подруги. Из головы Маюми бесследно исчезла привидевшаяся ей, когда она лежала на кушетке, сцена: Рина на спортплощадке почему-то руководит игрой в полицейских и воров. Теперь в душе Маюми водворился мир. Не осталось и тени недавно мучившего ее беспокойства. «Мне нужны друзья, их нельзя терять», - внушала она себе.

Впрочем, к концу занятий она почувствовала, как на нее опять накатывает нервозность. В летние каникулы подобные приливы случались по нескольку раз на дню. Маюми зажмурилась. Вот бы кто-нибудь крепко обнял ее. Она попыталась прикинуть, кто бы зто мог быть. Разумеется, не мать, первой пришедшая ей на ум. Танака? Каори? Коити? Рюта? Мысленно перебрав всех, она вдруг развеселилась. Ей стало так смешно, что она расхохоталась, прикрыв рот рукой.