- Ты где живешь?

Но Рина, похоже, и не собиралась отвечать, только кланялась да улыбалась. «Вот бы она со мной пооткровенничала, меня бы точно все в классе зауважали! Шутка ли - подружиться с будущей фотомоделью!»

Рина мельком глянула на Маюми и потупилась. Похоже, на ее лице даже улыбка появилась. У Маюми буквально сердце зашлось. Еле сдерживаясь, она повторила:

- Так где ты живешь?

Маюми решила считать про себя до десяти: «…пять, шесть, семь…» - Та молчала. - «…десять».

- Ребята, новенькая-то, видать, с нами и разговаривать не хочет! С чего бы это, а?

Захотелось зажать уши, чтобы не слышать собственного пронзительного крика.

- По-твоему мы все дураки, да? Одна ты умница-красавица, а на нас, значит, плевать!

- Она же новенькая… - робко возразил Тацуя.

- Ну и что с того? Думаешь, новенькая может в молчанку играть?

- Да я что… Я так… Мне-то что… - проблеял заикаясь Тацуя и выскочил из класса.

- Явилась из другой школы, так общайся с нами! Да еще эти бантики - у нас во второй такие никто не носит! Нечего из себя пай-девочку корчить! Да и ленты какие-то мерзкие. Ну-ка, снимай их, живо!

Маюми почудилось, что Рина нарочно медлит, но ее не слушались руки, пальцы словно окоченели.

- Э-э, так не пойдет, дай-ка я, - Маюми с такой силой дернула бант, что скрипнули волосы. Дернула еще сильнее, послышался хруст выдираемой пряди, узел только туже затянулся. В руке остался клок волос.

- Ну-ка, давай сама, да побыстрей! - Маюми отстранилась, и Рина снова потянулась к бантам. Обеим казалось, что время остановилось.

- Ты же переехала, так где ты живешь?

- Не знаю…

На секунду Маюми решила, что ослышалась. Она расхохоталась. Совсем, видно, дуреха. Как это, не знать, где живешь? Так не бывает. Как же она дорогу домой находит? Связалась на свою голову с полной дурой, но отступать нельзя, весь класс смотрит, нужна только победа.

- Значит, ты бомж? - шутка вроде удачная, но никто почему-то не засмеялся. - Хоть телефон-то у тебя есть?

Рина склонила голову набок. Это, по всему видать, ее привычная поза. Маюми аж гусиной кожей покрылась. Ну как ей втолковать, чтобы побыстрей поворачивалась?!

- А дорогу домой сумеешь нарисовать?

Маюми раскрыла Ринину тетрадь и достала из пенала карандаш. Ладно, номера дома не помнит, но план-то начертить можно!

Рина, стиснув в пальцах карандаш, уставилась в тетрадь. Взялась было вспоминать дорогу к дому, в который всего три дня как переселилась, но рисовать не хотелось, да в тетради и не поместится. Да что в тетради! Вели ей на школьном дворе этот план начертить, и там места бы не хватило. Впрочем, дорогу домой она без всякого плана отыщет. Вчера они с мамой специально весь путь до школы и обратно проделали.

Уроки давно кончились, ворота ограды были заперты. Мама заглянула на школьный двор. «Похоже, хорошая школа. Почему-то мне так кажется, - неуверенно проговорила она. - И дорогу ты с легкостью отыщешь. На всякий случай завтра я тебя провожу». Дорогу и в самом деле отыскать несложно, только разве в этом дело? Захочу ли я вообще ходить в эту школу - вот главное.

Рина изо всех сил налегала на карандаш, пытаясь что-то изобразить, но голос Маюми так звенел в ушах, что казалось, ее дубасят по голове.

- Даже план не можешь нарисовать, как же ты домой вернешься?

Вот и звонок. Если кто ему и обрадовался, так это Маюми. Она выхватила карандаш из Рининых рук и буквально вонзила его с размаху в тетрадь, так что он встал торчком и сломался.

- Не стоит сердить Маюми, она и убить может, - пошутил Коити, но никто не засмеялся. Он любил рассказывать, что собирается поступать в эстрадную труппу Есимото, чтобы публику веселить, и то и дело пытался острить.

- Надумаешь кончать с собой, маня, хоть, в предсмертной записке не называй!

На большой перемене Хинако, едва закончив приборку после того, как все позавтракали, крикнула:

- Тацу, а давай е бейсбол ракетками!

- Лучше в полицейских и воров! - и Тацу вылетел из класса.

Маюми схватила Хинако за руку и тоже выскочила в коридор, не забывая краем глаза наблюдать за Риной. На большой перемене всем полагалось играть во дворе. Кто позовет Рину? Обычно Маюми первой мчалась к шкафчикам для обуви, но сейчас она под руку с Хинако чинно шествовала по коридору.

Хинако мучили подозрения: с чего это Маюми, подружка Каори и Томоэ, вдруг подхватила ее под руку? Только она собралась позвать новенькую поиграть, как оказалась с Маюми в коридоре, впрочем, оно, может, и к лучшему, прикинула Хинако: компания Маюми - дело верное, а с новенькой можно и на бобах остаться.

- В бейсбол будем?

- Неохота! А ты, Хина, хочешь?

- Не очень. Во что тогда?

Маюми ничего не ответила, переобулась и оглядела коридор. Рины не было видно. Пока они шли к карусели, их нагнали Каори с Томоэ. Эти две всегда на переменах и после уроков липли к Маюми, стараясь подольститься. Половина учеников затеяла игру в полицейских и воров. Рюта и Коити посчитались, кому за кого играть. Коити махнул рукой: «Начали!», но Маюми, точно это ее не касалось, повисла на карусели, и тогда троица вместе с Хина ко тоже торопливо уцепилась за железный поручень. Каори попыталась, оттолкнувшись, раскрутить карусель, но не тут-то было: Маюми уперлась обеими ногами в землю и вертела головой, ища глазами Рину.

- Ну что, принимаем эту новенькую, Ясуда Рину? - равнодушно спросила она. Все догадались, о чем спрашивает Маюми, - дружить им с Риной или нет. Это был страшно важный момент, почти ритуал, признания себя неким единым сообществом. Отпустив поручень карусели, они впятером сдвинулись в тесный круг, ощущая возникшее напряжение. Звеневшие в утреннем воздухе голоса играющих враз уплыли куда-то далеко. Маюми обожала такое тревожное ожидание, но спроси ее кто-нибудь почему, не сумела бы ответить. Это ощущение было даже сладостнее того, что она испытывала в электричке, когда с переднего сиденья на нее принимался пялиться какой-нибудь старшеклассник. И тогда, и сейчас ее тело дрожало от удовольствия. Маюми обернулась, стараясь проникнуть в мысли приятелей.

- Ты, Каори?

- Не знаю… - промямлила та. Она и в самом деле не знала, как лучше ответить, но боялась быть изгнанной из компании за нерешительность, а потому поспешила добавить: - То есть я хочу сказать, что мы ее совсем не знаем, вдруг она плохая, чего же тогда с ней играть.

Она говорила, а сама следила за выражением лица Маюми, но та только пристально смотрела на нее. Потом перевела взгляд на Томоэ.

- А чего это она к нам перешла, лучше бы в прежней школе второе полугодие доучилась, - высказалась Томоэ. Каори обрадовалась новому повороту разговора и принялась живо рассуждать о причинах перехода новенькой в их школу. У Маюми испортилось настроение. Они явно уклонялись от ответа. Хотя в переводе из другой школы, похоже, что-то есть. И тут она увидела Рину. Та с книгой в руках шла к спортивному залу. Белое платье, стянутое под грудью кружевной лентой; на солнце она казалось шатенкой - не может быть, чтобы красилась.

- А вот и она! - Маюми указала на девочку.

На ярком солнце сквозь белое платье отчетливо просвечивали полоска тела и трусы.

- Эй, смотрите все! - Маюми призывно задрала голову.

- Да у нее же трусы видны! - взвизгнула Томоэ, пытаясь стряхнуть заливавший лицо пот.

- Да она небось мальчишек соблазняет! - закатила глаза Каори.

Когда Маюми крикнула: «Ясуда, малышка!», Рина оглядела школьный двор, пытаясь сообразить, кто ее окликает. Маюми помакала рукой Коити и другим, игравшим в полицейских и воров: «Эй, все сюда!», и те - человек шесть-семь - тотчас примчались на зов.

- Что? Что случилось?

Еще раз прокричав «Ясуда, малышка!», Маюми зашептала на ухо Коити:

- Гляди, просвечивает! Все видно!

Компания громко расхохоталась, и только тогда Рина заметила, что на нее пялится почти вся вторая группа. Подойти бы к ним и запросто включится в игру, но она словно окаменела, не в силах пошевелиться.