Мне не хотелось, чтобы она очутилась в такой среде, но, к сожалению, у нее в школе отменили занятия, а я не нашла с кем ее оставить. Кроме того, в здании не было никого и ничего этакого, чего нельзя увидеть в любой день недели на улицах Сан-Франциско, от Юнион-сквер до Рыбачьей пристани и от Китайского квартала до парка Золотые Ворота. Такой уж у нас город.

Как я поняла, она и собиралась увидеть этот бедлам. И я считаю, прямой обязанностью каждого родителя является воспитание в детях самостоятельности, чтобы научиться выживать в реальном мире; и сокрытие от них уродливых аспектов этого самого мира не принесет им ничего хорошего. По крайней мере, в полицейском участке на преступниках надеты наручники и достаточно полицейских, чтобы нас защитить. Никакой реальной опасности не существовало. После она завалила меня невероятным количеством щекотливых вопросов про секс, наркотики и преступления. По-моему, оно того стоило. В тот день мы решили много больших, неуклюжих и важных проблем.

Тем не менее, я не пришла в восторг от идеи отвезти ее в участок вечером в субботу, и надеялась, что у босса серьезный повод для этой поездки. У меня не осталось энергии на еще одну важную душеспасительную беседу с Джули.

На этот раз участок не напоминал дурдом, как я ожидала. Не было видно ни преступников, ни бомжей, ни прочих подонков. Во время эпидемии «синего гриппа», думаю, офицерам, оставшимся на службе, важнее находиться на улице, чем заполнять отчеты в участке.

Мне полегчало, но Джули явно разочаровалась, что ей не удалось взглянуть на изнаночную сторону жизни.

Мы встретили офицера Кертис и направились в отдел убийств.

— Ваш джип припаркован сзади, — она протянула мне ключи. — Офицер Крупп и патрульная служба были бы признательны за возврат черно-белой ласточки.

— А что с моей квитанцией? — поинтересовалась я.

— Считайте, ее нет, — ответила она.

Я передала ей ключи от патрульной машиной и представила Джули.

— Мама, — запротестовала дочь.

— Ой, прости, — улыбнулась я, — Она, возможно, и выглядит, как моя дочь, но на самом деле это психопат, пожирающий детей. Мы с капитаном Монком привезли ее для допроса с пристрастием.

— Тогда ей следует надеть наручники, — офицер Кертис достала из кармана пластиковую ленту и затянула ее вокруг запястий дочери.

Та зарычала. Кертис сделала вид, что кладет руку на кобуру.

— Не заставляй меня сбивать с тебя спесь, — пригрозила полицейская.

— Попробуй, легавая! — рыкнула Джули. — Я твои кости на суп пущу.

— Пошли со мной, безумный психо-каннибальный убийца, — Монк направил ее в общий зал, где Фрэнк Портер прикреплял фотографии жертв Золотоворотского Душителя (к счастью, не с места преступления) на доске для сводок со сведениями об их жизни. Монк начал изучать их.

Спэрроу сидела за компьютером и поедала чипсы.

— Удивлена, что вы оба еще здесь, — сказала я.

— Как и я, — простонала Спэрроу и взглянула на деда. — Он не уйдет. Наверное, он боится, что если уйдет, завтра ему не позволят вернуться.

Я могла это понять. Он думал, что навсегда лишился значка, и теперь, когда вернул его, не хочет потерять. И все же он, скорее всего, догадывался, что восстановление не будет продолжительным, и старался насладиться каждой минутой работы, пока мог.

— У тебя классный пирсинг! — Джули указала на уши Спэрроу. — Это больно делать?

— Мучительно, — вставила я. — Она корчилась в агонии несколько недель.

— Уши не так болели после пирсинга, как мои… — начала Спэрроу, но я перебила ее.

— Ей не интересно, где у тебя еще пирсинг.

— Нет интересно! — запротестовала Джули. — Я, может, тоже хочу себе что-нибудь проколоть.

— Поверь мне, не хочешь, — не отступала я.

— А как же мое мнение? — возмутилась дочь.

— Джули, — обратился к ней Монк, — могу я задать тебе несколько вопросов?

Он подвел ее к доске и показал снимки кроссовок, снятых с правой ноги каждой жертвы.

— Что ты можешь рассказать об этой обуви?

— Одни из них фирмы Найк, другие Адидас, а третьи — Пума, — ответила она. — И все они с воздушной подошвой.

— Что-нибудь еще?

Она пожала плечами. — Они старые.

— Для меня они выглядят новыми, — возразил Монк.

— Они новые, но из старых коллекций, которые уже не выпускают, — пояснила Джули. — Такие носят только отсталые ботаны.

Монк улыбнулся. — У тебя есть задатки великого сыщика.

— Правда? — не поверила она.

Монк кивнул. — Ты только что обнаружила связь между тремя жертвами Золотоворотского Душителя.

— Я? — изумилась дочь.

— Что, ты говорила, случается со старыми коллекциями, если их не раскупают в торговых центрах?

— Их распродают с грузовика на обочинах, — напомнила Джули.

— И продавцы не принимают чеки или кредитные карты, — меня осенило, к чему клонит Монк. — Расчет производится только за наличные. Я знаю по опыту.

— Вот почему мы не смогли обнаружить отметки об оплате кроссовок кредитными картами жертв, — резюмировал Монк, — поскольку они покупались у какого-то продавца-однодневки.

— Это не просто люди, приторговывающие башмаками из своих багажников, — догадалась я. — Существует много видов подобной торговли: ликвидация, оверсток и продажа остатков продукции, когда распродают весь товар в течение нескольких недель, а затем продавцы исчезают. Они никогда надолго не задерживаются в одном месте.

— Нужно найти всех цыганских продавцов обуви в Сан-Франциско и показать им фотографии жертв, — предложил Портер. — Может, кто-нибудь вспомнит, что продавал им кроссовки.

— Или одним из продавцов и является Душитель, — предположил Монк.

— Я оповещу патрули и прикажу им следить за уличными торговцами обувью, — отрапортовала офицер Кертис.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил Монк. — Я ценю это.

— Если данная информация приведет к аресту Золотоворотского Душителя, — заметила я, — Джули может претендовать на денежную награду.

— Тебе нужно обсудить это с мэром, — посоветовал Монк.

— Уж будьте уверены, так и поступлю.

— А что за награда? — влезла Джули.

— Скажем так, если ты ее получишь, обещаю никогда не покупать тебе обувь на распродажах.

Я отвела дочь в одну из комнат для допросов и какое-то время расспрашивала о «ее преступлениях». Когда я закончила с «подозреваемой», офицер Кертис отвела ее в пустую клетку и закрыла там на десять минут. После освобождения Джули впала в восторг.

Монк тоже остался доволен. Наконец-то у него появились зацепки по делу Душителя. А я с улыбкой на лице придумывала, на что потрачу награду мэра.

Мы уже выходили из здания, когда офицер Кертис подбежала к нам.

— Капитан, произошло ограбление минимаркета недалеко от Гири и Ван-Несс, — доложила она. — Похищено около двухсот долларов и насмерть застрелен владелец.

Монк взглянул на меня. Он хотел поехать на место преступления, но ни в коем случае не желал брать с собой мою дочь.

— Ты не против того, чтобы остаться здесь с офицером Кертис на время?

— Нет, без проблем, — согласилась она.

— Давай посмотрим несколько альбомов с фотографиями преступников, — предложила офицер, отводя ее в сторону, — это всегда весело.

Я знала, что Джули в хороших руках, пока меня нет. Я и мечтать не могла о лучшей няньке, чем полицейский с пистолетом.

«Минимаркет быстрого обслуживания» находился сбоку от магазинчика видео для взрослых и закусочной в четырехэтажном офисном здании, покрытым десятилетним слоем грязи. Рукописные плакаты в окнах минимаркета рекламировали дешевое пиво, сигареты и лотерейные билеты.

Неприятное свечение флуоресцентных ламп внутри магазина просачивалось наружу, освещая полицейские машины, тротуар и асфальт скучным желтым светом.

Женщина за тридцать стояла возле магазина, прислонившись к стене, и нервно курила. На ней были выцветшие джинсы и красный жилет продавца «Минимаркета быстрого обслуживания» поверх белой футболки с длинными рукавами. Темные круги залегли под ее глазами, словно грязь на стенах здания.