Докладная Коллинза заканчивалась выводом, что отпечаток пальца, оставленный на шкатулке, дает на увеличенной фотографии совершенно отчетливую картину. Следовательно, как только подозреваемого в совершении преступления человека арестуют, его идентификация не вызовет затруднений.

Тем временем Фокс стал изучать ближайшее окружение Фарроу. При этом он познакомился с молодой женщиной по имени Этель Стэнтон. Она одновременно с молочником видела незнакомых ей двух молодых парней, бежавших по Хай-стрит в то утро. На одном из них было коричневое пальто. Почти в то же время один из сотрудников Фокса сообщил, что в пивной в Дептфорде он подслушал разговор, в котором в связи с убийством и ограблением упоминались братья Альфред и Альберт Стрэттоны.

Об этих братьях Скотланд-Ярду было кое-что известно, но до сих пор их еще ни разу не арестовывали и не подвергали регистрации. Альфреду было 22 года, Альберту — 20 лет. Они слыли отъявленными лентяями, которые никогда даже и не пытались работать, а находились на содержании у девушек и женщин. Они постоянно меняли свои адреса, однако через несколько дней Фоксу удалось выяснить, что Альберт Стрэттон живет в старом, мрачном доме на Нотт-стрит, в квартире некой мисс Кэт Уэйд, пожилой женщины, сдающей квартиры внаем. Как выяснилось во время допроса, она очень боялась Альберта Стрэттона. Как-то, убирая в его комнате, она обнаружила под матрасом несколько масок, сделанных из черного чулка.

Затем Фокс узнал, что брат Альберта Стрэттона Альфред имеет любовницу по имени Ханна Кромэрти. Девушку нашли в убогой комнатенке на нижнем этаже дома но Брук-милл-роуд. С девушкой увиделись как раз после того, как Альфред Стрэттон сильно ее избил. Она «выложила» все. Да, она знает Альфреда Стрэттона. Да, он провел ночь с воскресенья на понедельник у нее. В воскресенье вечером в окно комнатки заглянул какой-то мужчина. Альфред с ним о чем-то разговаривал. Позже опята кто-то постучал в окно, и пос-' ле этого Альфред сразу оделся и ушел. Потом она заснула. Когда проснулась, было уже светло и Альфред стоял в комнате одетый. Он приказал ей отвечать каждому, кто бы ни спросил, что он провел у нее всю ночь с воскресенья на понедельник и ушел лишь утром после девяти часов.

Ханна Кромэрти рассказала еще кое-что. Во вторник исчезло коричневое пальто Альфреда. Когда она захотела узнать, куда оно подевалось, Альфред прорычал, что подарил его приятелю. Кроме того, он перекрасил свои коричневые башмаки в черный цвет.

Макиэтсн приказал арестовать братьев, где бы они ни находились. Однако они как в воду канули. Исчезла из своего жилища и Хайна Кромэрти. Но в следующее воскресенье задержали Альфреда, а в понедельник в пивной арестовали Альберта. Оба брата — широкоплечие парни со зверскими лицами — бурно протестовали, когда их доставили в полицейский участок Тауэр-бридж

Макнэтен понимал, что обвинительного материала, которым он располагает, недостаточно для того, чтобы отдать Стрэттонов под суд. Ему были необходимы их отпечатки пальцев. Если ни один из отпечатков их больших пальцев не совпадет с отпечатком, найденным на шкатулке Фарроу, то задерживать их дальше будет нельзя.

Стрэттоны покатывались со смеху, когда им наносили черную краску на пальцы, которые затем прикладывали к регистрационной карточке. Ничего не подозревая, они смеялись, как от щекотки.

С полученными отпечатками Коллинз сразу же отправился в Скотланд-Ярд. Он установил, что отпечаток пальца на шкатулке абсолютно точно совпадает с отпечатком большого пальца старшего из арестованных. Старший — это Альфред Стрэттон.

Тотчас же проинформировали Генри (начальник лондонской полиции), который в тот же день связался с Ричардом Мьюиром. Генри слишком хорошо понимал, что представился именно тот случай, когда отпечатки пальцев могли бы быть признаны средством доказательства. Процесс над Стрэттонами окажется в центре внимания всего Лондона, более того — всей Англии. И главное в нем — один-единственный отпечаток пальца!.. Более удачного случая для дактилоскопии не придумаешь!

Ричард Мьюир отправился в Скотланд-Ярд и попросил ознакомить его с результатами экспертизы. Он прибыл как раз к тому моменту, когда братьев Стрэттонов предъявили для опознания молочнику, видевшему утром, — в день убийства Фарроу, двух парней, покидавших лавку. Молочник не опознал Стрэттонов. Этель Стэнтон, наоборот, готова была поклясться, что Альфред Стрэттон был одним из убегавших. Вот и все, что имело в своем распоряжении следствие, помимо отпечатка большого пальца Альфреда Стрэттона.

Мьюир понимал, как плохо обстоят дела с доказательствами. Основным звеном в цепи улик был отпечаток пальца. Именно на нем держалось обвинение. От того, признают ли присяжные этот отпечаток весомой уликой, зависело вынесение приговора. Мьюир обдумывал сложившуюся ситуацию в течение двух дней и наконец заявил, что готов выступать обвинителем в процессе по делу Альфреда и Альберта Стрэттонов.

То, что вокруг этого отпечатка пальца завяжется борьба, стало ясно уже 18 апреля, когда в полицейском суде Тауэр-бридж проходило, как это принято в Англии, предварительное рассмотрение вопроса, о предании Стрэттонов суду. На столе Мьюира стояла взломаная шкатулка для денег, охраняемая двумя полицейскими. Сам Мьюир не отходил от стола. Он понимал, что судьи и присяжные, очень мало знают о технике снятия отпечатков пальцев. Ему нужен был нетронутый оригинал. Поэтому так часто гремел его голос: «Не прикасаться! Там отпечатки пальцев!»

5 мая Альфред и Альберт Стрэттоны расположились на скамье подсудимых в Олд-Бейли. Процесс вел судья Чэннел. Бут, адвокат обвиняемых, заполучил для них еще двух защитников — Кэртиса Беннета и Гарольда Морриса. Экспертами выступали д-р Гарсон, пытавшийся создать свою собственную систему классификации отпечатков пальцев, и Генри Фолдс — человек, первым использовавший отпечатки пальцев, оставленные на месте преступления.

Мьюир сразу же пошел в атаку. Он начал с вызова таких свидетелей, как Кэт Уэйд и Этель Стэнтон, чьи показания уличали Стрэттонов. Показания этих свидетелей дали ему возможность нарисовать полную картину этого двойного убийства, показать и подготовку к нему, и его совершение. И только после этого oн перешел к вопросу об отпечатках пальцев.

Мьюир, указывая на шкатулку, произнес: «Нет ни тони сомнения в том, что отпечаток, большого пальца, найденный на шкатулке, принадлежащей мистеру Фарроу, оставлен большим пальцем обвиняемого Альфреда Стрэттона».

«Это была победа Мьюира», — сообщал один из обозревателей тех лет. Защита потерпела поражение в борьбе с отпечатками пальцев. Судья Чэннел, напутствуя присяжных, при всей своей сдержанности счел нужным отметить, что, без сомнения, отпечатки пальцев, в определенной степени имеют силу доказательства. Поздно вечером, около 22 часов, после двухчасового совещания присяжные вернулись в зал заседаний. Воцарилась напряженная тишина. Затем присутствующие заслушали вердикт присяжных. Он гласил: «Альфред и Альберт Стрэттоны виновны». Затем судья произнес приговор: «Смертная казнь через повешение».

Процесе над Стрэттонамм знаменовал собой первый важный этап на пути к полному признанию дактилоскопии в судопроизводстве.

(Торвальд Ю. Век криминалистики. М, 1984).

ЗАХАРИНЫ

Петербург 1908 года. Была Страстная суббота. На Васильевском острова в доме № 16, в квартире № 4 произошло убийство генеральши Максимовой.

Ее квартирка была типичным гнездом одинокой интеллигентной женщины, не очень богатой, но привыкшей к известному, хотя и скромному, комфорту. Буфет в столовой, туалет в спальне и ряд шкафов и шкафчиков во всем помещении были перерыты с очевидной целью грабежа. Что похищено, установить было трудно, так как никто не знал точно имущества покойной. Хотя ценностей никаких не нашлось, но в записной книжке покойной, найденной в ящике комода, был записан номер двадцатипятитысячной ренты, а сбоку от него приписка: «декабрьские купоны мною разменяны». Однако эта рента при обыске не была найдена.