Врасский упорно искал выхода из финансового тупика. И тогда пришла мысль об организации Товарищества. Он считал, что доказать и утвердить заветную идею он сможет только на путях частного предпринимательства, не рассчитывая на помощь государства. Но если создать Товарищество, то за счет денежных вкладов пайщиков можно было бы продолжить переоборудование рыбоводного завода. Ему хотелось сейчас же, незамедлительно найти себе компаньонов. С этой целью он срочно выехал в Петербург, где должен был провести несколько дней в переговорах с более или менее состоятельными людьми.
По прибытии в столицу он прежде всего побывал у Ивана Константиновича Решеткина. Это был тоже воспитанник Дерптского университета, — правда, учившийся там несколько позднее Врасского, — тоже большой почитатель науки, кандидат историко-филологического факультета.51 Результаты их переговоров оказались лучше, чем можно было ожидать. И. К. Решеткин без лишних слов согласился войти в предполагаемое Товарищество*
Кроме того, один из братьев Ивана Решеткина, Павел Константинович, выпускник Петербургского университета,52 также изъявил готовность внести свой денежный пай в предприятие Врасского.
Видимо, с помощью братьев Решеткиных удалось привлечь четвертого компаньона — Николая Бенардаки. Это был тоже выпускник Петербургского университета по отделению камеральных наук, грек по происхождению, сын крупнейшего в то время промышленника, купца и домовладельца Дмитрия Бенардаки.53 Так возникло научно-производственное рыбоводное Товарищество, собственностью которого стал Никольский завод. Организация Товарищества дала хорошую разрядку. Взносы компаньонов, составившие 41 000 рублей, помогли Врасскому продвинуть далеко вперед задуманную им коренную перестройку всего завода.
Рыбоводное Товарищество было создано в 1860 г. Но уже через год снова не стало денег, а строительные работы все еще не были доведены до конца. Чтобы их закончить, нужно было еще одно усилие, еще один напряженный рывок.
Тогда Владимир Павлович задумал обратиться к Министерству государственных имуществ, чтобы Товариществу Никольского завода выдали государственную ссуду в 30 000 рублей. С согласия компаньонов он написал прошение о ссуде. И снова, как при выдаче привилегии на речную барку, заработала бюрократическая машина. В министерстве, в департаменте земледелия, разрасталось бумажное дело. С каждым днем пухли две папки с документами о выдаче ссуды на окончание строительства Никольского рыбоводного завода. В конечном итоге это двухтомное дело насчитывало... 1299 листов.
Эти бумаги представили бы большую ценность для изучения истории Никольского завода и биографии его основателя. Они могли бы пролить свет на слишком осторожное отношение правительственных органов к новаторству ученого. Но, к сожалению, эти бумаги, очевидно, не сохранились в архивах. Во всяком случае они до сих пор не разысканы.54
Решение вопроса о выдаче ссуды задерживалось из-за длительных инспекторских обследований Никольского завода. Туда посылали нескольких чиновников, которым поручалось тщательно изучить гарантии к возврату ссуды.
С этой целью на завод приезжал, например, Н. Я. Данилевский, служивший в департаменте земледелия в должности младшего инженера, а затем в должности инспектора.55 Он известен как неплохой специалист в области рыбоводства, но противник дарвинизма, публицист с консервативными взглядами. Его дилетантские высказывания против эволюционного учения Дарвина позднее сурово критиковал К. А. Тимирязев.
Конечно, Данилевский не мог оценить опыты и всю деятельность новгородского ученого-рыбовода так, как оценили их академик К. М. Бэр, проф. К. Ф. Рулье и другие биологи XIX в. Но и Данилевский не мог не увидеть, сколь замечательно применялась наука к решению задач практического рыболовства. После детального ознакомления с состоянием дел на Никольском заводе инспектор департамента признал, что это — одно из лучших в мире предприятий такого рода.
На основании личных наблюдений Н. Я. Данилевский позднее написал статью «О рыбоводном заведении Врасского», в которой, в частности, говорилось: «Владимиру Павловичу Врасскому суждено было разделить печальную судьбу столь многих русских деятелей, в числе которых он имеет полное право на почетное место по той несокрушимой энергии, с которой преследовал избранную им цель, не жалея ни трудов, ни пожертвований, и достиг наконец таких результатов, каких только можно желать от искусственного оплодотворения рыб и которыми могло бы гордиться любое заведение этого рода в Европе... И хотя сам г. Врасский не успел воспользоваться плодами трудов своих, мы имеем, однако же, полное право надеяться, что труды эти не пропадут, потому что заведение будет продолжать свою деятельность. ..» (Данилевский, 1863).
В конце 1862 г. в Никольское приезжал министр государственных имуществ М. Н. Муравьев. Коротко вникнув в общую суть нового промысла, он также составил
Контора Никольского рыбоводного завода (реставрирована после Великой Отечественной войны). Вид из-за Сигового пруда. Фот. К. Ф. Федюкина.
себе,высокое мнение о рыбоводном заведении Врасского. В той же статье Н. Данилевского об этом сказано так: «Заведение Врасского в новом его виде получило полный ход только в 1862 году. Оно обратило на себя внимание г. министра государственных имуществ, который посетил его в ноябре истекшего года и нашел все устройство его превосходным в полном смысле слова» (там же).
Из столицы в Никольское наведывались официальные лица. А Владимир Павлович, в свою очередь, не раз побывал в Петербурге, хлопоча о ссуде. В этом «хождении по мукам», т. е. по кабинетам Министерства государственных имуществ и других высоких учреждений, ему помогал И. К. Решеткин. Они бывали и у директора департамента земледелия Д. Д. Неелова, и у самого министра, и у чиновников аппарата. Доказывали, что ссуда на достройку рыбоводного завода нужна не только им, т. е. их Товариществу, — она нужна всей России.
Ведь рыбным промыслом в России были заняты не одни купцы и промышленники, но и несметное число крестьян и других представителей бедного люда. А рыбные запасы в стране заметно убывали. Этого можно было избежать только при условии развития рыбоводства и рыболовства на научных основах. Если хорошо оборудовать Никольский завод, то можно будет обильно заселить рыбой все реки и озера Новгородской, Тверской, Псковской губерний. Это пошло бы на пользу всему населению. Врасский сам верил и других убеждал, что по его почину искусственное разведение рыбы распространится по всей русской земле.
Разумеется, многие официальные лица соглашались с его убедительными доводами. Но все-таки каковы были гарантии к возвращению денег казне? Одних заверений, что ссуда будет погашена сполна и с процентами, и платежных обязательств было мало. В министерстве хотели большего.
В конце концов В. П. Врасскому и его компаньонам пришлось принять все условия, которые выставило министерство. Одно из этих условий предусматривало, что в случае неспособности Товарищества погасить ссуду Никольский рыбоводный завод должен перейти в ведение и в собственность Министерства государственных имуществ. Но В. П. Врасского, подписавшего вместе с И. К. Решеткпным бумагу-обязательство, не страшили эти условия, он верил в успех своего дела, в будущее процветание Никольского рыбоводного завода.
В декабре 1862 г. выдача ссуды была разрешена. Но расходовать эти 30 000 рублей Владимиру Павловичу уже не довелось.
В том же декабре ученый-рыбовод и еще несколько человек, работников завода, из-под льда вылавливали рыбу на Пестовском озере. Над озером разбушевалась непогода, и в тот день Врасский сильно простудился. Поднялась температура, началось жестокое воспаление легких. Болезнь Владимира Павловича встревожила всех в Никольском. Сестры ученого, беспокоясь за его жизнь, настояли на том, чтобы отправить его в Петербург. Там ему пытались оказать квалифицированную медицинскую помощь, но безуспешно.