Затем решили мы, что хватит народ отвлекать от дел насущных, неотложных. Кто желает, еще насмотрятся, пока я тренироваться буду. Отправил я своих деревенских домой собираться, Бората к походу в степь отряд готовить, а сам пошел с девой своей возлюбленной посидеть-пообщаться перед расставанием.

   ГЛАВА 18.

  Следующие два дня перед отправкой экспедиции я занимался тренировками. У Бората, взвалившего на себя всю организацию похода, времени на меня практически не оставалось, получалось у нас только час с утра с самого выкраивать, чтоб мечом помахать. Как я понял, здешняя техника сильно отличалась от принятой на моей земле. Люди там сражались в основном с людьми, экипированными и вооруженными похожим оружием, поэтому развивалось искусство фехтования, включающее в себя множество приемов обороны. Здесь же вся школа была построена в основном на атакующих приемах, благо у противников ни железных лат, ни стального оружия не было. Мечом дубину тяжелую отбивать не очень сподручно, поэтому вся суть школы сводилась к умению опередить противника. Координации, реакции и силы у меня хватало, для большинства упражнений, показанных воеводой, спарринг партнеры не требовались, только манекены, точнее, деревья, их изображающие, поэтому, после часа занятий с Боратом, я вполне успешно мог заниматься самостоятельно.

  Арбалет радовал. До пятидесяти метров, пока траектория полета тяжелой стрелы оставалась настильной, я уже практически не мазал. Даже один раз выехал на охоту в степь, что бы потренироваться в стрельбе по движущимся мишеням. И хотя на многие километры вокруг вся живность была распугана гоблинской ордой, пару антилопоподобных животных мне добыть все-таки удалось, при этом стреляя с седла, в движении. А вот при стрельбе на большие расстояния уже возникали трудности. Мешало притяжение земное, упорно полет стрелы менявшее. Поэтому оружие приходилось задирать выше, стрелять по пологой траектории, интуитивно определяя точку прицеливания, что, в общем, было уже чистой воды угадайкой. По большой групповой мишени пойдет, а для снайперской стрельбы не очень. То есть, по дальности уверенного поражения цели я, в принципе, был вровень с лучниками. Но не по эффективности. Тяжелая стрела с листовидным наконечником, летящая на огромной скорости, оставляла такие раны, что, даже попав в конечность, гарантированно выводила противника из строя. Так что, теперь я был серьезно вооружен и чертовски опасен. Для антилоп точно.

  В результате, всадник, выехавший через три дня во главе каравана из пяти телег и почти двух сотен конников, представлял собой довольно сюрреалистическое зрелище. На угольно черном громадном коне восседал человек в светлом городском камуфляже и берцах, на поясе у которого, с одной стороны, висел меч в ножнах, с другой пистолет в кобуре. К седлу его был приторочен арбалет, а в руках он держал копье. Короче, страшный сон средневекового милитариста.

  Первые два дня пути прошли очень спокойно и скучно. Степь была практически пустынна, травоядных, даже крупных, неандертальцы разогнали, хищники, первые дни толпами бродившие около лагеря и подъедавшие тела, как только халявное угощение закончилась, ушли вслед за остальной фауной. И вообще, расспросив охотников и посмотрев своими глазами, я понял, что буйство жизни, которое попалось мне в первый день знакомства с Дикой степью, было для этих мест явлением сезонным, миграцией животных из одних районов в другие по каким-то своим, животным, делам. В обычном же виде степь представала гораздо пустынней.

  Если первый день мы двигались всем отрядом вместе, практически ничего не опасаясь, то, начиная со второго, в разные стороны по ходу движения были разосланы разведчики, передвигавшиеся десятками, со строгим приказом в бой, ни в коем случае не вступать, ни с двуногими, ни с четвероногими. Только разведка. Цель маршрута у нас была - найти Чистый ручей, пристанище славного вождя Могучего Быка. Гоблин, как мог, и как я его понял, маршрут мне объяснял. Этой, запомнившейся мне, абракадаброй, я щедро поделился со своими следопытами, и теперь они пытались вывести нас в нужное место.

   На третий день начали появляться первые животные, которых, по мере продвижения в глубь степи, становилось все больше и больше. Хищники пока отряд не беспокоили, хотя их видовое разнообразие впечатляло. Люди видели каких то собачьих, размером небольших, но передвигающихся приличными стаями больше десятка особей. Нередки были гиенообразные твари, плотные, ростом с русскую борзую, со здоровенной головой и мощными челюстями. Передние лапы у них были намного длиннее задних, отчего движение получалось какое-то скачкообразное. Гиены тоже бродили стаями, но голов в пять - семь. Встречались кошачьи. Уже виденные мной гепарды - переростки, по одиночке, и семьями. Видели львов. Да-да, самый натуральный львиный прайд, только котейки там были покрупнее наших, земных, правда, ненамного, шкура у них была не одноцветная, а пятнисто-полосатая, и у самцов почти не было гривы. Саблезубы пока не встречались. Все эти хищники не выражали особого желания связываться с большим людским отрядом, и проворно убирались с нашей дороги. Даже на разведывательные группы они не нападали, хотя разведчики, выполняя приказ, сами старались их объезжать.

  Как ни странно, больше всего беспокойства доставляли как раз копытные степные обитатели. В первую очередь носороги. Если про земные их разновидности был справедлив анекдот о том, что зрение у носорога слабенькое, но при его массе это не его проблемы, то здесь это было справедливо вдвойне, так как местные твари весили как раз примерно вдвое больше своих земных собратьев. Встреча с первой же парой таких созданий, оказавшихся у нас на пути, едва не закончилась трагедией. Что взбрело в голову этому живому пятитонному мохнатому танку, не скажет, конечно, никто. Возможно, он заподозрил нас в извращенной страсти к его грациозной, на целых пятьсот килограммов меньше его весящей, даме, пасущейся чуть поотдаль, я не знаю. Но едва авангард отряда, в котором ехал и я, оказался метрах в семидесяти от щиплющей траву скотины, тот поднял башку, принюхался, навелся на нас своими ушками-локаторами, хрюкнул, и стартанул в нашу сторону, сразу набрав огромную скорость. Он несся, опустив до самой земли голову, выставив вперед огромный, не меньше полутора метров в длину, рог.

  Расстояние до отряда носорог преодолел, казалось, мгновенно. Я едва успел заорать: - В строну! Коня моего подгонять не пришлось, даже этот отморозок понял, что связываться с несущейся на нас грудой дурного мяса ему не с руки, и, рванув с места, вынес нас из-под удара. Двоим всадникам повезло меньше. Лошадь одного из них степной бандит просто задел, пробегая мимо, боком. Охотник, вместе с конем, отлетели метров на пять, шлепнулись на землю уже по отдельности, и, по отдельности же, начали улепетывать подальше от эпицентра. Коня второго он ударил на полном ходу рогом в брюхо, и, мотнув башкой, перекинул, вместе с человеком, через себя. Потом, уже не встречая на пути никого, промчался еще метров пятьдесят, постепенно тормозя. Ну да, такую разогнавшуюся массу сразу не остановишь. Нам повезло, что на скорости зверь совершенно не мог маневрировать.

  Но успокаиваться дебошир не собирался, уже разворачивался для повторного захода. Мы, авангард, конечно могли попробовать сбежать, рассыпавшись в разные стороны, но, во первых, сразу за нами двигался строй основного отряда с обозом, который явно не сможет увернуться, а во вторых, сбитый всадник наш лежал, придавленный лошадью с распоротым брюхом и вываленными кишками. Захлопали первые выстрелы из луков, но лучники спешили, лошади под ними возбужденно плясали, поэтому охотники часто мазали. А те стрелы, что пришли в цель, тварь будто вовсе не заметила, а пошла на новый разгон.