Вся компания обернулась как по команде.

Его милость шел через залу вместе с мадам дю Деффан. Публика кинулась занимать места, предвкушая нечто необычное. Вскоре центр залы опустел, дамы устроились в креслах, кавалеры встали вдоль стен. Леди Фанни краешком глаза заметила, что Сен-Вир укрылся в небольшой нише подле окна. Рядом с графом замер Мериваль. Мадам де Сен-Вир направилась было к мужу, но леди Фанни проворно ухватила графиню за локоток.

— Дорогая, давайте сядем вместе. Вот только куда?

К ним приблизился Эйвон.

— Вам некуда сесть, Фанни? Мадам, ваш преданный слуга! — Он нацепил монокль и кивнул лакею. — Два стула, любезный.

— В этом нет необходимости, — робко возразила графиня де Сен-Вир. — Мой муж уступит мне свой…

— О нет, мадам, вы не должны бросать меня! — вскрикнула леди Фанни. — А вот и стулья! Да это лучшее место в зале! — Она усадила мадам на тонконогий стул, заботливо установив его так, чтобы графиню могли видеть все присутствующие. Все, за исключением Сен-Вира, который сидел у той же стены; так что увидеть супругу он мог, лишь вытянув шею. Граф привстал, жена послала ему умоляющий взгляд. Сен-Вир нахмурился и откинулся назад. Мериваль легонько качнул ногой и улыбнулся Давенанту, который стоял у двери.

Мадам дю Деффан присела за небольшой столик и со смехом обратилась к Эйвону:

— А теперь, друг мой, послушаем вашу историю! Надеюсь, она занимательна?

— Об этом, мадам, предоставляю судить вам. — Эйвон церемонно поклонился, занял место у камина, открыл табакерку и изящным жестом извлек щепоть табака.

На костюме его милости играли отблески пламени, лицо герцога хранило непроницаемое выражение, и лишь в глазах затаилась насмешка.

— Могу поклясться, что-то произойдет! — шепнул д'Анво своему соседу. — Не нравится мне лицо нашего непредсказуемого друга.

Его милость захлопнул табакерку и смахнул крошку табака с обшлага рукава.

— История моя, мадам, начинается подобно многим историям, — начал он; и хотя говорил Эйвон тихо, голос его доносился до самых дальних уголков залы. — Жили-были два брата. Я запамятовал их имена, но поскольку они ненавидели друг друга, назовем их Каин и Авель. Не знаю, ненавидел ли настоящий Каин настоящего Авеля, — не в этом дело. Хотя, думаю, что в случае с нашими братьями все именно так и обстояло. В чем причина этой ненависти? Я могу лишь предположить, что всему виной шевелюры наших героев. Волосы их были столь огненного оттенка, что, боюсь, это пламя опалило и умы несчастных. — Его милость раскрыл веер и безмятежно посмотрел в сторону Армана де Сен-Вира, на лице которого явственно проступало изумление. — Именно так. Ненависть братьев крепла с каждым днем. И вскоре один из них, назовем его Каином, оказался в плену своего неприятного чувства. Он был одержим ненавистью к своему родственнику; и эта страсть сказалась на бедняге самым разрушительным образом. Думаю, вам будет приятно узнать, что моя история не лишена морали.

— Что это все значит? — прошипел Лавулер на ухо соседу. — Это фантазия Аластера, или за его историей что-то кроется?

Его милость продолжал говорить, голос его звучал неторопливо и бесстрастно.

— Будучи старшим, Каин унаследовал титул графа. Если вы полагаете, что после этого вражда между ним и Авелем сошла на нет, то я попросил бы вас расстаться с этой ошибочной мыслью. Титул еще сильнее разжег пламя ненависти. Авель был одержим желанием оказаться на месте своего брата, а Каин — не менее сильным желанием ни в коем случае не допустить этого. Как вы понимаете, такое положение чревато самыми неприятными последствиями. — Эйвон замолчал и неторопливо оглядел аудиторию. Публика взирала на него со смешанным чувством недоумения и любопытства. — Поставив перед собой эту цель, наш прямодушный Каин женился, после чего решил, что самое страшное позади. Но судьба — дама весьма капризная и ветреная — очевидно, благоволила к его заклятому врагу. Супруга Каина никак не могла порадовать своего благоверного сыном. Можете представить огорчение Каина. Авель же торжествовал; боюсь, он не прочь был посмеяться над незадачливостью своего родственника. Наверное, он поступал не самым лучшим образом, но уж тут ничего не поделаешь. — Его милость взглянул на мадам де Сен-Вир, замершую рядом с леди Фанни, лицо графини было бело как мел. Эйвон принялся ритмично помахивать веером. — Насколько мне известно, жена графа произвела-таки на свет младенца мужского пола, но несчастное дитя скончалось, не прожив и часа. Мечты Каина грозили навсегда остаться не более как мечтами. Но прошло несколько лет, и супруга вновь вселила в нашего героя надежду к вящему неудовольствию Авеля. На этот раз Каин твердо решил не допустить никаких случайностей. Очевидно, он научился не доверять судьбе. Когда подошло время родов, он отвез графиню в свое поместье, где она произвела на свет… — Его милость замолчал и взглянул на Сен-Вира. От глаз Эйвона не укрылось, как граф украдкой посмотрел на дверь и покраснел, обнаружив там Руперта. Его милость улыбнулся и продолжил: — Дочь. Оцените по достоинству хитрость Каина. На его земле работал некий крестьянин, жена которого, насколько я понимаю, как раз в это время родила второго сына. Тем самым судьба или случай подстроили Каину ловушку, в которую он с готовностью попался. Уговорами и подкупом он заставил крестьянина отдать ему сына в обмен на свою дочь.

— Но это же подло! — воскликнула мадам де Воваллон. — Вы меня шокируете, герцог!

— Наберитесь терпения, мадам. Мораль еще впереди. О подмене не знал никто, за исключением родителей и, разумеется, повитухи, принимавшей роды у графини. Что сталось с этой особой, я не знаю.

— Mon Dieu, что за ужасная история! — заметила мадам дю Деффан. — Какие мерзкие люди!

— Продолжай, Аластер, — отрывисто сказал Арман. — Ты до крайности возбудил мое любопытство.

— Да, именно к этому я и стремился, — задумчиво кивнул его милость.

— А что стало с дочерью Каина?

— Терпение, дорогой Арман. Сначала обратимся к Каину и его мнимому сыну. Вскоре Каин возвращается в Париж — я не сказал, что действие происходит во Франции? — наказав приемному отцу дочери покинуть его владения и поселиться в каком-нибудь глухом уголке страны. Причем где именно, никто не должен был знать, включая самого графа. На месте Каина я бы не терял след своей дочери, но он, видимо, счел это решение самым разумным.

— Герцог, — перебила Эйвона мадам ла Рок, — не могу себе представить, чтобы мать согласилась со столь подлым планом!

Трясущейся рукой мадам де Сен-Вир поднесла ко рту платок.

— Такое и в самом деле трудно представить, — тихо сказал Эйвон. — Возможно, несчастная женщина боялась своего мужа. Поверьте мне, это весьма неприятный человек.

— С готовностью верю, — улыбнулась мадам ла Рок. — Подлец! Продолжайте!

Эйвон заметил, как Сен-Вир ослабил узел шейного платка. Его милость перевел взгляд на сосредоточенное лицо Мериваля и едва заметно улыбнулся.

— Как я сказал, Каин с женой и мнимым сыном вернулся в Париж. Бедный Авель был неутешен. Когда он увидел, что ни лицом, ни характером подрастающий племянник ничуть не походит на представителей его рода, он испытал еще большую ярость. Хотя наружность мальчика вызывала недоумение, Авель никогда ни о чем не догадывался. Да и как он мог догадаться? — Эйвон тщательно расправил кружевные манжеты. — Расстанемся теперь с Каином и вернемся к его дочери. Двенадцать лет она жила в захолустье с приемными родителями, которые воспитывали ее как своего собственного ребенка. Но по прошествии этих лет судьба вновь вмешалась в дела Каина и наслала чуму на ту местность, где проживало его несчастное дитя. Чума поразила обоих приемных родителей, но моя героиня выжила, равно как и ее брат, о котором я еще поведаю. Девочку приютил местный кюре. Запомните, пожалуйста, этого человека. Он играет небольшую, но важную роль в нашей истории.

— Подействует ли? — пробормотал Давенант.

— Взгляни на Сен-Вира! — шепотом ответил Марлинг. — Упоминание о святом отце явно застало его врасплох.