Вернувшись, леди Фанни заглянула к Леони. Комната девушки была пуста. Леди Фанни изумленно уставилась на неразобранную постель. На покрывале что-то белело. Она бросилась к кровати и дрожащими руками поднесла к свету два запечатанных письма. Одно предназначалось ей, другое — Эйвону.

Леди Фанни обессилено опустилась в кресло и оцепенело уставилась на письма. Она поставила свечу на стол и вскрыла письмо, на котором было начертано ее имя.

"Дорогая мадам,

Этим письмом я хочу попрощаться и поблагодарить Вас за Вашу доброту. Другое письмо предназначено Монсеньору, я постаралась объяснить ему, почему мне пришлось уехать. Вы все были так милы со мной, я вас очень-очень люблю. Мне жаль, что только так я могу проститься с Вами. Я Вас никогда не забуду.

Ваша Леони".

Фанни вскочила.

— Боже правый! — прошептала она непослушными губами. — Леони! Джастин! Руперт! Где же все? Господи, что же мне делать? — Она сбежала вниз и, заметив у двери лакея, бросилась к перепуганному малому. — Где мадемуазель? Когда она вышла? Отвечай же, болван!

— Мадам? Мадемуазель спит.

— Глупец! Где ее горничная?

— Мадам, Мари ушла незадолго до шести, вместе с Рейчел, насколько я понимаю.

— Рейчел у меня в комнате! — отрезала ее светлость. — Господи, что же мне делать? Его милость вернулся?

— Еще нет, мадам.

— Как только он придет, приведи его ко мне! — приказала леди Фанни и удалилась перечитывать письмо Леони.

Минут через двадцать в комнату ее светлости вошел Эйвон.

— Фанни? Что случилось?

— О, Джастин, Джастин! — прорыдала миледи. — Почему мы сегодня оставили ее. Она ушла! Ушла! Ушла!

Его милость шагнул к сестре.

— Леони? — голос его был отрывист.

— Кто же еще? — простонала ее светлость. — Бедное, бедное дитя! Это письмо она оставила для меня, а вон то для тебя! Прочти!

Его милость сломал печать и пробежал глазами послание. Леди Фанни пристально следила за братом. Губы герцога решительно сжались.

— Ну? — нетерпеливо спросила ее светлость. — Что она написала? Ради бога, Джастин!

Его милость протянул сестре письмо и отошел к камину.

"Монсеньор,

Я ухожу от Вас, так как узнала, что я не та, за кого Вы меня принимаете. Я Вам солгала, когда сказала, что мадам де Вершуре не говорила со мной в тот вечер. Эта женщина сообщила мне, что все в Париже считают меня незаконнорожденной дочерью Сен-Вира. И это сущая правда, Монсеньор. В четверг я тайком отправилась к этому ужасному человеку, чтобы выяснить, так ли это. Монсеньор, я не могу оставаться под крышей Вашего дома. Мне невыносима мысль, что я могу навлечь на Вас неприятности. Скандал непременно произойдет, если я останусь у Вас, так как месье де Сен-Вир собирается рассказать всем, что я его незаконнорожденная дочь и Ваша любовница. Мне не хочется оставлять Вас, Монсеньор, но у меня нет иного выхода. Я так хотела поблагодарить Вас за все, но Вы бы не позволили мне уйти. Прошу Вас не беспокоиться обо мне. Сначала мне хотелось наложить на себя руки, но потом я поняла, что это было бы трусостью. Я в полной безопасности и уезжаю к человеку, который всегда был добр ко мне. Я оставляю все свои вещи, кроме сапфировой цепочки, которую Вы подарили мне, когда я еще была пажом. Надеюсь, Вы не станете возражать, если я ее возьму. Со мной едет Мари, и прошу Вас, не ругайте лакеев, они приняли меня за Рейчел. Передайте, пожалуйста, Руперту, месье Давенанту, месье Марлингу и милорду Меривалю мои заверения в огромной любви к ним. И к Вам тоже, Монсеньор. Но мне трудно об этом писать. Я рада, что мы остались сегодня наедине.

A Dieu[122].

Вечно Ваше Дитя".

С минуту леди Фанни боролась со слезами, потом уткнулась в платок и зарыдала, начисто забыв о румянах и пудре.

— Несчастный ребенок! — тихо проговорил его милость.

— Джастин, мы должны ее найти! — всхлипнула ее светлость.

— Мы ее найдем, — медленно ответил Эйвон. — Я догадываюсь, куда она уехала.

— Куда? Ты за ней поедешь? Немедленно? Она совсем ребенок, а с ней лишь глупая горничная.

— Полагаю, она уехала в Анжу. — Его милость аккуратно сложил письмо и спрятал в карман. — Леони оставила меня, потому что боится навредить моей репутации. Есть в этом некая насмешка судьбы, ты согласна?

Леди Фанни опять всхлипнула.

— Она любит тебя, Джастин!

Его милость молчал.

— Джастин, разве тебе все равно? А я-то была уверена, что ты тоже любишь ее!

— Я слишком сильно ее люблю, чтобы на ней жениться, дорогая, — холодно ответил его милость.

— Почему? — Леди Фанни спрятала платок.

— На то есть много причин, — вздохнул его милость. — Я слишком стар для нее.

— Чепуха! Я-то считала, что тебя смущает ее происхождение.

— Ее происхождение, Фанни, ничуть не хуже твоего. Она законная дочь Сен-Вира.

Леди Фанни изумленно вытаращила глаза.

— Ее подменили на того мужлана, который известен тебе под именем виконта де Вальме. Его настоящее имя — Боннар. Я долго ждал своего часа и вот теперь нанесу удар. — Эйвон взялся за колокольчик. Явившемуся лакею он приказал: — Немедленно отправляйся в особняк де Шателе и попроси месье Марлинга и месье Давенанта вернуться как можно быстрее. Пригласи также милорда Мериваля. Ступай! — Его милость повернулся к сестре. — Что она тебе написала?

— Только слова прощания! — Леди Фанни кусала губы. — А я еще удивлялась, почему она так горячо обняла меня! Боже, боже!

— А мне она поцеловала руку, — с горечью откликнулся Эйвон. — Мы все сегодня сглупили. Не расстраивайся, Фанни. Я найду ее, даже если для этого придется объехать полмира. Но под эту крышу вернется уже не мадемуазель Боннар, а мадемуазель де Сен-Вир.

— Но я не понимаю, каким образом… А вот и Руперт! Да, Руперт, я плакала и не стыжусь этого! Расскажи ему, Джастин.

Эйвон молча протянул брату письмо. Руперт пробежал глазами аккуратные строчки, сдернул с головы парик и принялся топтать его, сопровождая все это такими выражениями, что леди Фанни пришлось заткнуть уши.

— Если и после этого, Джастин, ты не убьешь его, то это сделаю я! — крикнул Руперт, поднял парик и нахлобучил на голову. — Гореть ему в аду за такую подлость! Она действительно его незаконнорожденная дочь?

— Нет, Руперт. Она его законная дочь. Я уже послал за Хью и Марлингом. Пора вам всем узнать историю моей девочки.

— Храни ее Господь! — пробормотал Руперт. — Где она? Мы уже отправляемся? Скажи только слово, Джастин, я готов.

— Не сомневаюсь, мой мальчик, но сегодня мы никуда не едем. Полагаю, мне известно, где Леони. Там дитя в полной безопасности. Но прежде чем я привезу ее назад, она должна получить законный статус в глазах общества.

Руперт опустил глаза на письмо.

— "Мне невыносима мысль, что я могу навлечь на Вас неприятности", — прочитал он. — Черт возьми, Джастин, вся твоя жизнь — один сплошной скандал! А она… Гром и молния, я сейчас расплачусь как девчонка! — Он вернул письмо герцогу. — Она сделала из тебя кумира, Джастин, а ты и мизинца ее не стоишь!

Эйвон поднял на него взгляд.

— Я знаю, мой мальчик. Моя роль закончится, как только я привезу ее в Париж. Так будет лучше.

— Так ты действительно любишь ее. — Руперт кивнул сестре.

— Да, и уже давно. А ты, мальчик мой?

— Нет-нет, увольте, мне вовсе не улыбается роль счастливого жениха. Леони, конечно же, чертовски мила, но в жены я ее не возьму. Да и нужен ей только ты, и, помяни мое слово, ты и станешь ее мужем!

— Я для нее "Монсеньор", — Эйвон криво усмехнулся. — Да, она и в самом деле сотворила из меня кумира, но я для нее слишком стар.

В этот момент в комнату вбежали три джентльмена.