— Нет нет, ты абсолютно прав… Я должна объясниться… — лепетала Ангелина, уткнувшись лицом в его куртку.

— Садись в машину, не то окоченеем, вон, как подмораживает, — Анатолий взял командование в свои руки. — Если дальше так пойдет, надо будет переобувать резину, чтобы не кататься по льду как фигуристка. В выходные могу помочь.

— В выходные мы приглашены на свадьбу, — оповестила его Ангелина.

— А к кому? Кто-то с работы, или как?

— Или как, — ответила Ангелина, — клиентка и клиент.

— А это не возбраняется кодексом агентов по недвижимости? — выведывал Анатолий.

— Если ради дела, то поощряется. Я же говорила тебе, что клиент моего клиента — мой клиент…

— Дорогая, я что-то в последнее время не понимаю, кем ты все-таки работаешь: частным детективом, свахой или продавцом квартир? — дивился Анатолий. — Или ты, как Юлий Цезарь, так талантлива и многогранна, что все успеваешь? Я на двух работах выматываюсь, точно бобик, а у тебя сплошные развлечения и приключения…

— Я эти приключения видала в гробу в белых тапочках, — жаловалась Ангелина. — Все, все мне надоели! Хочу к маме и к папе, хочу под пальму на белый песок…

— А на Бали? — провоцировал ее Анатолий.

— Хочу-у-у, — хныкала она, как маленькая.

— У тебя в машине есть какая-нибудь емкость?

— Зачем? — насторожилась Ангелина, открыла крышку бардачка и подала Анатолию пластиковый стаканчик.

Анатолий достал брелок с ключами, к которому был прицеплен складной перочинный нож с открывалками, штопором и компасом на корпусе.

— Тебе надо расслабиться, — жестом профессионального хирурга он откупорил бутылку и плеснул немного в стаканчик. — Выпей! Ну хотя бы за здоровье твоих молодоженов, — уговаривал ее Анатолий, видя, как она морщится от запаха коньяка.

— Ладно, за их здоровье и выпить не грех! — Ангелина залпом опрокинула стаканчик. — Бр-р-р, как горло жжет!

— Это микробы дохнут, — пояснил Анатолий, — без закуски. Зато нервяк быстро пройдет…

Ангелина засмеялась:

— Ты когда-нибудь станешь серьезным?

— Никогда! — успокоил ее любимый. — Как говаривал знаменитый барон Карл Иероним фон Мюнхгаузен: «Самые великие глупости в мире совершаются с серьезными лицами».

— О да! — воскликнула Ангелина. — Теперь я узнала, кто является твоим кумиром.

— Я скажу тебе больше, — таинственным шепотом продолжил Анатолий, — я его прямой потомок — пра-пра-пра-правнук.

— Как я польщена, драгоценный мой! Но, может, мы, наконец, поедем?

— Хорошо, но по дороге ты расскажешь обо всем, что тебя изводит, — выдвинул ультиматум Анатолий, съезжая с обочины. — Ну что ты молчишь? — спросил он минуты через три, когда машина, ведомая твердой мужской рукой, уже мчалась по проспекту к дому Ангелины.

— Не знаю, с чего начать… — растерялась Ангелина.

— Начни с главного, не ошибешься, — порекомендовал Анатолий.

— Тогда задам вопрос в лоб… Ты был знаком с Кляч ко-Боровиковским, когда он обследовался у твоего профессора?

— Нет! — опешил Анатолий. — Я ни разу не видел его лично, а только пробирки и бланки его анализов.

— А его жену ты видел?

— Ангелина, ты, наверное, не поняла — я работал в лаборатории, а не вел прием пациентов. Случай Клячко был сам по себе неординарен: привел лечиться бесплодную жену, а оказалось, что проблема в нем. А тут еще жена оказалась онкологической больной. Согласись, такое встречается нечасто, и фамилия пациента довольна запоминающаяся… — растолковывал Анатолий.

— А Лариса Клячко после обследования лечилась у твоего профессора?

— Вряд ли, мой профессор, как ты выразилась, занимался проблемами деторождения и врачевал органы воспроизводства. Скорее всего, он перенаправил пациентку в онкологический центр.

— Скажи, а могло так случиться, что муж не узнал или, скажем, не осознал степень серьезности заболевания жены? — дотошно выпытывала Ангелина.

— Иными словами, ты спрашиваешь, известили Боровиковского-Клячко о диагнозе его жены или нет?

Ангелина кивнула.

— Исключено! — категорично отверг ее предположение Анатолий. — Бывает, что горькую правду скрывают от самих пациентов, чтобы не травмировать их психику и дать спокойно дожить последние дни. Это практикуется с безнадежными больными. Но родственников оповещают всегда. А почему тебя вдруг заинтересовала его жена? У тебя появились какие-то догадки?

— Не догадки, а факты! Я точно установила, что мой, вернее Катин, Боровиковский менял фамилию во втором браке, это подтвердила Стелла Боровиковская.

— Ну и что? Это же не криминал!

— Выслушай, не перебивай! — одернула его Ангелина. — Я пытаюсь восстановить психологический портрет возможного преступника. Мне стало доподлинно известно, что Саша Боровиковский действительно пропал! Боровиковский-старший навязал жене версию, что его сына похитили.

— По-твоему он лжет? — нетерпеливо встревал в ее повествование Анатолий.

— Точно не ручаюсь, но некоторые факты его биографии указывают на то, что он подлый, предусмотрительный и расчетливый человек. Он предал и разорил друга, с которым начинал бизнес, но сам при этом обогатился. Он предал жену, узнав, что она смертельно больна. Потом он, чистеньким, начал новую жизнь, женился на дочери своего босса, поменял фамилию и сделал головокружительную карьеру.

— А зачем ему похищать собственного сына? — недоумевал Анатолий.

— Вот где собака зарыта! — мудро изрекла Ангелина. — В хороших детективах преступником всегда оказывается тот, кого меньше всего подозревают. Я выяснила, что Боровиковский-младший был чадом избалованным и своевольным. Накануне его пропажи Стелла устроила скандал, заставляя сына жениться на какой-то Милочке, дочке большого босса, с которым Боровиковский-старший мечтал породниться и даже купил для сына обручальное кольцо с бриллиантом. Но чадо восстало против воли родителей, объявив, что скорее женится на домработнице Кате, по уши в него влюбленной. В планы Шурика это не входило, он хотел приберечь девчонку для себя, а сынка сбагрить в надежные руки. Смекаешь, что получается?

— Фиктивное похищение, — догадался Анатолий. — Трюк старый как мир, но срабатывает во все времена.

— Точно! Я скрупулезно сопоставляла факты и, наконец, поняла, что Шурик Боровиковский сам спланировал похищение сына для вразумления несмышленого отрока. Поэтому-то он категорически против обращения в милицию, — закончила Ангелина.

— Логично. Есть только одно «но»: мой Боровиковский-Клячко был бесплоден, и это «но» перевешивает все твои доводы, — констатировал Анатолий.

— Вот поэтому ты поможешь мне с этим разобраться! — выпалила Ангелина.

— Заставить Боровиковского пройти повторное обследование? — не сдержал сарказма Анатолий.

— Нет, конечно… Но можно разыскать твоего профессора и у него узнать, как далеко продвинулось лечение больного, — предложила Ангелина.

Анатолий расхохотался, хлопая ладонями по рулю:

— Нет, ты просто прелесть как непосредственна, дорогая! Моему профессору в то время было где-то около семидесяти пяти лет, не думаю, что ему выпал шанс обрести бессмертие и вечно врачевать бездетных пациентов. И потом, ты знаешь, что такое клятва Гиппократа?

— Ты просто не хочешь мне помочь? — Ангелина нанесла запрещенный удар ниже пояса.

— Что я должен делать? — покорился Анатолий.

— Во-первых, не иронизируй и не подтрунивай надо мной, во-вторых, пообещай, что завтра же поедешь в институт на разведку. Вдруг кто-то, с кем ты тогда работал, еще трудится на ниве плодородия. Ты как врач можешь найти какую-нибудь причину, чтобы поднять его медицинскую карту, а заодно и карту его жены… — вкрадчивым голосом упрашивала Ангелина.

— А ее-то зачем?

— Чтобы полностью во всем удостовериться. Нельзя основываться на непроверенных фактах, — уже на ушко шептала она.

— Я сделаю все, что ты пожелаешь, — ворковал Анатолий, тая, как податливый воск.

— Ой что я пожелаю, что я пожелаю… — грозилась Ангелина, обвивая руками его шею.