— Залезайте в машину, — предложила Ангелина. — Анатолий, налей ему коньячку для согрева.

— О! Как вы меня осчастливили, госпожа Громова, — дрожащим голоском пожалился Голубев. — А по какому поводу гуляем?

— А без повода! — задорно хихикнула Ангелина. — Толькину взятку пропиваем!

— Толян, что я слышу? — навострил уши Голубев. — Ты берешь взятки?

— Исключительно черной икрой, — поделился тайной Анатолий.

— А что и икра есть? — взвился Голубев.

— Икра-то есть, да намазывать ее не на что… — опомнилась Ангелина.

— Щас Илюха все организует! — заверил друзей Голубев, вооружаясь мобильником. — Так, кисоньки мои, в темпе вальса упакуйте-ка мне осетринки горячего копчения, лимончиков, фруктов каких-нибудь, водочки для за водочки… — он задорно подмигнул друзьям.

— Я мяса хочу! Бифштекс с кровью! — подсказал Анатолий. — Я же не кот, чтоб одну рыбу лопать!

— А вы, любезная Ангелина Станиславовна? — поинтересовался Голубев у дамы. — Что-нибудь особенное изволите?

— Авокадо и белого вина, — попросила Ангелина, проклиная свое обжорство в «Макдональдсе».

— На горячее — бифштексы с кровью… Что значит нет в меню? Возьми и поджарь! — приказывал подчиненным Голубев. — Авогадов найди! Есть у нас? Приятное открытие, хвалю! И вина белого, лучшего! Ну и салатиков, закусочек, разной дребедени по твоему вкусу. И обязательно булки и сливочного масла положи… Меня сегодня на черную икру друзья пригласили! — похвастался он. — Блины? Зачем? Она говорит, что икру положено кушать с блинами…

— Можно, — разрешил Анатолий, — и побольше. Я давненько блинчиками не баловался.

— Валяй блинов, — позволил Голубев. — Я тебе доплачу за инициативу. На сколько персон?

— На четыре, — доложила Ангелина.

— На четыре, — передал он. — Буду через полчаса! А кто четвертый? — осведомился заинтригованный Голубев, дав отбой.

— Сюрприз! — Анатолий поддразнивал друга детства. — Одна романтическая особа юного возраста, чье сердце также разбито от неразделенной любви. Но сейчас она вынуждена скрываться от назойливого преследования лукавого соблазнителя, потому что ее принц не в силах ее защитить…

— Она красива? — клюнул Голубев.

— Сегодня я сам увижу ее впервые, но, ручаюсь за достоверность сведений, что ее отвергнутым поклонником был некто господин Боровиковский… Тебе, надеюсь, знакомо это имя?

— Еще бы! — сразу отреагировал Голубев. — У меня с ним старые счеты, и я был бы не прочь утереть ему нос! А как имя той, что сумела выстоять против известного своим коварством ловеласа?

— Катя, — ответила Ангелина.

— Катя… Катенька… Катюша… Екатерина! — бравурно воскликнул Голубев, отыскав самую благозвучную форму обращения. — Так что ж мы стоим? Бифштексы с блинами уже на сковородке, а мы лясы точим! Вперед, спасать бедную Екатерину!

— Я сяду за руль! — безапелляционно заявила Ангелина.

— Нет, я! — заспорил Анатолий. — Не позорь меня перед другом!

— Ты загнал машину в кювет! — ворчала на него Ангелина.

— Не надо приставать ко мне во время езды… Я размяк, поддался чарам…

— Интересное дело! — Ангелина призвала Голубева в свидетели. — Я еще и виновата? Каков нахал!

— А кто, по-твоему, виноват? — раззадоривал ее Анатолий.

— Как мы с Танькой когда-то… — расчувствовался, глядя на них, Голубев.

— Это я нарочно, — признался другу Анатолий. — Она, когда злится, такая красивая! Правда?

— Как моя Танька! — в устах Голубева этот комплимент означало высшую похвалу. — Я еще в доме у родителей это заметил!

«Ну ладно, птички мои, — думала Ангелина. — Я вам этого не забуду», — а вслух промолвила:

— Поехали, любимый…

У швейцара голубевского ресторана не только волосы, фуражка дыбом встала, когда он снова увидел паркующуюся ко входу чумазую «девятку» Ангелины. Вслед за фуражкой приподнялся китель: из машины вылез раздетый владелец заведения в заляпанных грязью брюках и ботинках. Но когда Голубев вручил ему свое пальто, швейцар попросту оцепенел.

— Тоже мне невидаль, — по своему расценил его молчание хозяин. — Поскользнулся, упал, с кем не бывает… Да не стой как истукан, возьми пальто и завези его в круглосуточную чистку. И кликни девчонок, пусть еду в машину несут, мы спешим.

Он вернулся к Ангелине и Анатолию и продолжил расспрос о Кате:

— А она блондинка или брюнетка?

— Не блондинка и не брюнетка, скорее шатенка, — пояснила Ангелина.

— Это хорошо, а то у меня с блондинками отношения развиваются, как в сценариях фильмов ужасов…

— Наша Катюша сама ходячий фильм ужасов, а по ее жизнеописанию можно даже боевик снимать, — продолжала «нахваливать» товар Ангелина.

— Неужели мне, наконец-то, повезло?! — не верил своему счастью Голубев.

— В каком смысле? — растерялась Ангелина.

— Вы не забыли мою историю… — напомнил Голубев. — После Татьяны я как порченый живу, с кем ни познакомлюсь, шарахаются от меня как от чумного, словно я несчастья, как инфекцию, разношу. А девушки только моими деньгами интересуются, будто сам я — пустое место.

— Думаю, что с Катей у вас есть реальный шанс. Минус, помноженный на минус, дает плюс. В математике это правило работает без сбоев. Но против ее проблем ваши жалобы бледнеют, — предупредила его Ангелина.

— Я не трус, и к тому же я джентльмен!

— Да, мы с Толиком успели оценить вашу незаменимость и своевременность…

— Толян, — оскорбился Илья. — Так больше продолжаться не может. Твоя девушка рассуждает обо мне, как об объекте недвижимости.

— Илюха, — утешил друга Анатолий, — не бери близко к сердцу. Она профессионал и так выражает свои самые нежные чувства.

Миловидная официантка в кимоно вынесла к машине несколько огромных бумажных пакетов.

— Все, как вы заказывали, Илья Андреевич, — кокетливо отрапортовала она, с любопытством присматриваясь к чумазой Ангелининой «девятке». — Отдыхайте на здоровье.

— Толян, гони быстрее, — взмолился Голубев. — Мне не терпится увидеть инфернальную мистическую девушку Екатерину. Но по дороге где-нибудь притормози у цветочного ларька, я должен купить даме цветы.

Анатолий усмехнулся. Илья с детства отличался непредсказуемостью и сумасбродством. Он влюблялся не в тех девушек, тусовался не в тех компаниях, он выворачивал нараспашку свою душу, а в нее с хохотом плевали. Учитывая его капиталы, трудно было назвать его неудачником, но пословица: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», как никому, подходила Илье Голубеву. Возле цветочного павильона Анатолий остановил машину. Голубев кинулся за цветами.

— Я знаю, какие цветы он купит, — сообщила Анатолию Ангелина.

— Я тоже знаю, но первый не скажу, — огрызнулся Анатолий.

— Давай, вместе скажем? — предложила она.

— Давай, — согласился он.

— Три, четыре…

— Розы! — гаркнул Анатолий.

— Орхидеи! — выкрикнула Ангелина.

Голубев втиснулся в машину с охапкой роскошных королевских лилий. Ангелина затряслась в беззвучной истерике, Анатолий тоже зашелся смехом.

— Ничего комического лично я не наблюдаю, — обиделся Илья. — А вам, Ангелина Станиславовна я тоже хотел цветы подарить. Вместо тех, которые этот Отелло, — он показал на Анатолия, — подстриг в моем ресторане.

— Голубев разделил охапку и один букет королевских лилий вручил Ангелине.

— Спасибо, Илья, — захлебывалась от смеха Ангелина, сползая под сиденье.

— Еще маньяк объявился, — гоготал Анатолий, вспоминая их с Ангелиной первое свидание.

— Толян, щас тресну, — Голубев вынул зажигалку, целясь ручкой в голову хохочущего друга.

— Прости, Илюха, — стонал, вытирая слезы Анатолий, — Это мы не о тебе. Мы вспомнили о своем, о девичьем.

Анатолий выжал сцепление, внутри, под капотом, что-то хрумкнуло, и машина заглохла…

— Так видно и помру я неженатым! — Голубев театральным жестом поднес пистолет к виску.

— Сперва пристрели меня, друг, ибо я не вынесу твоей кончины и тоже помру во цвете лет без жены и детей, бегущих в плаче за моим неоструганным гробом, — пафосно воскликнул Анатолий.