А тут еще случилось так, что во время одной плавки Цинь Дэ-гуй вышел победителем из спора с инженером и технологом. В тот день, когда плавка уже подходила к концу, инженер велел добавить в печь тысячу двести килограммов ферромарганца. Цинь Дэ-гуй возразил ему, что это будет слишком мало. Тогда инженер обратился за помощью к дежурному технологу. Тот велел ввести тысячу четыреста килограммов, но Цинь Дэ-гуй сделал все-таки по-своему: ввел тысячу шестьсот килограммов. Возмущенный этим самоуправством, инженер побежал к директору завода и заявил, что он снимает с себя всякую ответственность за брак металла. Директор тоже рассердился, понимая, что неповиновение Цинь Дэ-гуя и в результате этого загубленная плавка повлекут за собой сотни тысяч юаней убытка. Он уже собирался вмешаться, но тут из химической лаборатории сообщили, что анализ подтверждает правильность расчетов Цинь Дэ-гуя — в противном случае плавка могла получиться некачественной.

Этот случай всколыхнул весь цех. Вскоре Цинь Дэ-гуя назначили бригадиром. Теперь он считался передовым человеком на заводе. Но Цинь Дэ-гуй ничуть не возгордился. В ответ на все похвалы он отвечал:

— Да я ни в какое сравнение не могу идти с советскими металлургами. У меня и технических знаний недостаточно и образование очень небольшое.

«Я должен хорошенько поработать, — часто думал он, — чтобы достичь уровня последних достижений советских металлургов и в соревновании с ними их перегнать. Я во что бы то ни стало должен добиться этого, хотя бы на это ушла вся моя жизнь!»

Перевязав руку, Цинь Дэ-гуй поспешил к своему мартену. Время приближалось к четырем часам дня, и его сменщик Юань Тин-фа со своей бригадой уже хлопотал около печи. Юань Тин-фа окончил осмотр печи и строго сказал подошедшему Цинь Дэ-гую:

— Так дело не пойдет! Ты что же это, беспокоишься только о себе, а до других тебе и дела нет?

Цинь Дэ-гуй опешил от его слов. Он невольно покраснел и сдержанно спросил:

— В чем дело, мастер Юань?

Юань Тин-фа молча взял его за руку и повел к одному из окон. Цинь Дэ-гуй опустил на глаза защитные очки и пригнулся.

— Смотри! — указал Юань Тин-фа на свод печи.

Цинь Дэ-гуй с первого же взгляда увидел, что почти целый квадратный метр площади свода покрылся потеками, похожими на сосульки. Это значило, что начали «течь» динасовые кирпичи, из которых сложен свод. От неожиданности у Цинь Дэ-гуя потемнело в глазах, и он не смог сказать ни слова. Дело в том, что на заводе существовал такой порядок: если свод печи выдерживал тридцать плавок, то рабочие этого мартена получали денежную премию. Если же свод мартена не выдерживал столько плавок, то не только пропадала премия, но вдобавок сменные бригадиры получали взыскание. А на девятом мартене свод начал плавиться после двадцати пяти плавок.

Конечно, это очень рассердило Юань Тин-фа. Еще бы, ведь дело шло так хорошо, и надо же было случиться так, что Цинь Дэ-гуй на двадцать пятой плавке все испортил! Если бы сегодня Цинь Дэ-гуй не гнался за новым рекордом, о котором уже говорил весь завод, то его можно было бы и извинить. Но сейчас Юань Тин-фа твердо решил, что Цинь Дэ-гуя интересовал только собственный рекорд и он не остановился перед тем, чтобы добавить в печь побольше газа, и тем самым вывел печь из строя. От таких мыслей Юань Тин-фа негодовал еще больше.

Цинь Дэ-гуй же чувствовал себя несправедливо обиженным. Ведь когда приближалось время выпуска металла, он тщательно осмотрел свод, и все было в порядке. Он поспешно подошел к первому подручному Мэн Сю-ди и спросил:

— Старина Мэн, как это получилось, что свод мартена оказался подожженным? — хотя он и старался сдержать свой гнев, однако голос его дрожал.

— Я и сам не пойму! — испуганно ответил Мэн Сю-ди. — Когда ты ушел помогать на седьмой мартен, я как раз загружал шихту — я и сейчас еще не загрузил ее полностью — и не пойму, как мог свод потечь?

Действительно, во время загрузки мартена свод потечь не мог, значит первый подручный был невиновен в этом. Но когда же в таком случае это произошло? Как ответить на этот вопрос, Цинь Дэ-гуй не знал.

— Совершенно ясно, — холодно сказал стоявший в стороне Юань Тин-фа, — что произошло это именно во время плавки. И зачем сваливать с себя ответственность? Виноват — так умей ответ держать!

— Я бригадир, и поэтому только я несу ответственность! — оскорбленным тоном ответил Цинь Дэ-гуй. — Но я хочу выяснить причину. Перед самым выпуском плавки я не заметил ничего тревожного.

Юань Тин-фа ни слова не сказал в ответ, только пренебрежительно усмехнулся, словно хотел показать этим, что вряд ли кто поверит молодому сталевару.

— Я никогда не врал! — ответил на его усмешку Цинь Дэ-гуй и пошел в конторку. Там он в журнал точно занес результаты осмотра свода мартена: как сильно и в каком месте он потек. Он писал, а в глазах его стояли слезы. Все было так хорошо: ему удалось сегодня установить рекорд, а теперь этот случай со сводом темным пятном ложится на него, и ничем это пятно не смоешь!

Когда Цинь Дэ-гуй окончил записи в журнале, было четверть пятого и смена уже была сдана. Цинь Дэ-гуй вышел из цеха и направился в кабинет директора, где проходила очередная летучка. Он чувствовал себя как провинившийся школьник, которому сейчас предстоит держать ответ перед учителем и который знает, что ему нечего рассчитывать на снисхождение. Когда он вошел в кабинет директора, там было полно людей — собрались уже все начальники смен, и он пришел последним.

Только что закончилось обсуждение случая с леткой на седьмом мартене, и директор с хмурым выражением лица слушал доклад бригадира другого мартена. Время от времени он прерывал докладчика вопросом или замечанием: «Почему у вас такое большое время плавки?», «Вы еще не научились ценить время!», «На вашем мартене следует повысить производственную дисциплину!»

Все это он говорил очень недовольным тоном. Цинь Дэ-гуй нервничал все больше.

Однако, когда подошло время докладывать ему, лицо директора потеплело, и он с большим интересом стал расспрашивать молодого сталевара о ходе загрузки печи и о плавке. В конце директор сказал с улыбкой:

— Цинь Дэ-гуй, очень хорошо, что ты установил новый рекорд. Но достижение это надо закрепить. Чтобы не получилось так, что сегодня ты устанавливаешь рекорд по скоростной плавке, а завтра — по замедленной. А у тебя раньше именно так и получалось.

Цинь Дэ-гуй еще не успел рассказать о происшествии со сводом. Он покраснел и тихо ответил:

— Товарищ директор, вы говорите правильно, и мне надо принять все меры, чтобы закрепить достигнутые показатели… Но сегодня у меня случилась авария!

— Какая авария? — удивленно посмотрел на Цинь Дэ-гуя директор.

— Течет свод печи, — ответил Цинь Дэ-гуй и опустил голову. Он хотел было добавить, что это произошло не по его вине, но подумал, что никто не сможет подтвердить правдивость его слов, и больше ничего не сказал.

— Подожгли свод? — изумленно спросил директор. — И много потекло?

Голос его не показался Цинь Дэ-гую строгим. Казалось, что он куда большее значение придает достигнутому рекорду. Доложи о подобном случае любой другой бригадир, он непременно сделал бы ему серьезное внушение.

— Повреждено около квадратного метра, — поднял голову Цинь Дэ-гуй. Он набрался смелости и добавил, что «сосульки» он заметил, только когда вернулся из медпункта.

— Не иначе как у тебя в глазах рябило, и ты просмотрел их раньше. Разве мог свод потечь после выпуска металла? — жестко сказал директор и, снова нахмурившись, строго посмотрел на Цинь Дэ-гуя: — Сколько всего плавок вы выдали с этим сводом?

— Двадцать пять! — сгорая от стыда, ответил Цинь Дэ-гуй.

— Пяти плавок не дотянули? — и на лице директора появилось насмешливое выражение, которое было его обычной реакцией на все, что было ему не по душе. — Значит, не дотянули? — Он помолчал и уже строгим голосом продолжал: — Семь часов и пять минут на одну плавку — это хорошо. Но я думаю, что и этот срок можно сократить, — тут в его речи снова появились насмешливые нотки, — но только не за счет повреждения оборудования!