Утром за завтраком Чжан Фу-цюань узнал, что накануне вечером ему звонила Сунь Юй-фэнь. Обрадованный, он жаждал встречи с ней, чтобы, наконец, сделать ей предложение. Но девушка сейчас была на работе, и никакой возможности встретиться с ней не представлялось. К тому же он почувствовал, что так вот сразу, ни с того ни с сего, делать ей предложение неудобно. Если она даст свое согласие, то, конечно, все будет в порядке. Ну, а что, если она откажет? Тогда катастрофа! Он еще никак не мог понять, как она относится к нему. Приглашая ее в кино, в парк, он всячески старался завоевать ее симпатию, но ее подруги относились к нему куда сердечнее, чем она. Поэтому после совместных прогулок с девушками в сердце Чжан Фу-цюаня все же оставался какой-то неприятный осадок от мысли, что она относится к нему недостаточно хорошо и, пожалуй, даже равнодушно. И, конечно, сообщение о том, что она уже дважды звонила ему, не могло не вызвать в его душе радужных надежд. Правда, она могла позволить и о соревновании, но тогда она не преминула бы спросить и Цинь Дэ-гуя, а комендант сказал, что Цинь Дэ-гуя она не спрашивала. Это еще более обрадовало Чжан Фу-цюаня.
«Неужели она догадалась о моих чувствах к ней, поняла причину моего хорошего отношения и к ней и к ее подругам?» — подумал он и решил не ложиться спать, а пойти к Дин Чунь-сю и рассказать ей все, что у него на сердце. Раньше он в разговорах с ней ограничивался только туманными намеками или просто посмеивался, когда она сама-заводила разговор о своей сестре. Сейчас же он твердо решил сказать ей о своих чувствах к Сунь Юй-фэнь. По дороге он купил конфет и пачку печенья, хотя обычно покупал только что-нибудь одно.
Чжан Фу-цюань шел по улицам и смотрел на возвышающиеся то тут, то там леса новостроек. По улицам то и дело проносились грузовики, проезжали телеги, груженные железными балками, песком, кирпичом. Чжан Фу-цюань знал, в каком месте сооружается школа, а в каком — дом для рабочих. Он даже знал, какой именно дом будет заселяться рабочими их завода, и слышал, что в этом доме будет центральное отопление, так что зимой здесь не придется топить печи. А на кухни проведут газ, повернул рычажок — и, пожалуйста, готовь обед! В старых домах таких удобств не было.
Чжан Фу-цюань подошел поближе к этому дому. Стены и крыша его были уже закончены, и только зияли пустотой незастекленные окна. «Ну и быстро же строят! — изумился сталевар. — Не был здесь всего несколько дней, а такие перемены!» Четырехэтажное здание из красного кирпича ему нравилось. Если сейчас написать заявление в профсоюзную организацию и сказать, что он собирается жениться, то и ему, как бригадиру, вполне могут выделить здесь комнату. Он начал прикидывать, на каком этаже лучше жить. Конечно, на первом этаже очень удобно вносить и выносить велосипед, однако шум играющих во дворе ребятишек будет мешать спать днем. На четвертом в этом отношении лучше, но туда трудно втаскивать велосипед. Лучше всего, безусловно, на втором этаже. Надо будет обязательно просить второй этаж, так прямо и написать в заявлении. Да и Сунь Юй-фэнь согласится на это.
С этими мыслями Чжан Фу-цюань покинул строительную площадку и отправился дальше. Конечно, дом хороший, жить в нем будет удобно, лучшего и желать не надо. Вот только в одном отношении загвоздка: Сунь Юй-фэнь все время работает в дневную смену, а ему частенько приходится работать ночью, не очень-то захочется в полночь уходить от молодой жены и тащиться на завод. Конечно, этого можно было бы избежать, если бы его повысили и назначили, скажем, заведующим производственным отделом или отделом техники безопасности. Неплохо перейти и на профсоюзную работу. Но он понимал, что это значительно труднее, чем получить новую квартиру. Нужно упорно трудиться, добиться определенных успехов, и только тогда его могут выдвинуть на руководящую работу. Но если начальство узнает о его последних проделках, то в этом случае ему нечего и мечтать о повышении…
Юань Тин-фа работал в дневную смену, и дома была одна Дин Чунь-сю с детьми. Увидев Чжан Фу-цюаня с двумя пакетами в руках, она удивилась и стала его отчитывать:
— Зачем ты так тратишься? Спасибо, что сам заходишь, к чему еще подарки? В следующий раз ничего не покупай! — она повернулась к старшей дочери: — Сяо-лань, поблагодари дядю Чжана, видишь, сколько он принес конфет. Ты что, онемела? Почему молчишь?
Девочка обрадовалась и взяла оба пакета, но так ничего и не сказала. Сталевар нагнулся к ней, взял ее на руки, раскрыл пакет, дал ей печенье, а еще одно положил в постельку около маленького Сяо-фана.
Дин Чунь-сю подала ему сигареты и спросила:
— У тебя сегодня выходной?
— Нет, я работаю в вечернюю смену.
— Ай-й-я, так почему же ты не спишь? Ты ведь только в полночь сменился! — удивленно взглянула на него Дин Чунь-сю и подумала про себя: «Что это он в такую рань явился?»
— Я хорошо выспался и захотел повидать Сяо-лань, — отговорился сталевар, достал из пакета конфету и показал ее девочке: — Сяо-лань, скажи «дядя», а я за это дам тебе конфету.
Девочка пролепетала «дядя», и он тут же наградил ее конфетой. Затем подошел к кроватке, нагнулся над малышом и позвал его:
— Сяо-фан! — Но ребенок лишь удивленно смотрел на него.
— Наш Сяо-фан только в будущем году научится говорить, — улыбнулась мать. — А сейчас он маленький немой, — она немного помолчала и спросила: — В эти дни ты не встречался с Сунь Юй-фэнь? — она знала, что Чжан Фу-цюань любит поговорить о ней.
— Нет, не удавалось. Она со смены, а я на смену, — охотно ответил сталевар. — Вчера и позавчера она звонила мне по телефону. Но я был на работе, так и не знаю, зачем я ей понадобился. Может быть, ты знаешь? Она тебе ничего не говорила? — Для него не было большего удовольствия, как повторять Дин Чунь-сю о том, что он дружен с Сунь Юй-фэнь. К тому же он знал, что и Дин Чунь-сю заинтересована в их дружбе.
— Нет, я не знаю, какое у нее было дело к тебе, — с некоторым огорчением ответила она. — Два дня назад она вечером заходила к нам, но ничего об этом не говорила, — она была недовольна, что сестра скрыла что-то от нее. Вспомнив, что в тот вечер Сунь Юй-фэнь говорила о Чжан Фу-цюане даже несколько равнодушно, она недовольно нахмурилась: «Вот, чертовка, все скрывает от меня!»
— А зачем она к вам заходила? — поинтересовался сталевар.
И Дин Чунь-сю рассказала ему всю историю с утерянными Цинь Дэ-гуем туфельками и даже посмеялась над Цинь Дэ-гуем:
— Надо же быть таким олухом!
Чжан Фу-цюань с беспокойством спросил:
— Говорят, что он купил пару туфель Сунь Юй-фэнь, ты видела их?
— Нет! — ответила вконец удивленная Дин Чунь-сю и покачала головой: — Он такой, что может и ей купить! — Она была очень обижена, что сестра не показала ей подаренные Цинь Дэ-гуем туфли. Безусловно, она все скрывает от нее.
«Вот, негодяй, что делает!» — подумал неприятно пораженный Чжан Фу-цюань. Его сердило, что он пока еще не имеет права запретить девушке принимать от кого-либо подарки.
Увидев помрачневшее лицо сталевара, Дин Чунь-сю начала успокаивать его:
— Как только сестра придет к нам, я с ней поговорю, чтобы она не водилась с этим Цинь Дэ-гуем. Она послушает меня. А этот мерзавец Цинь Дэ-гуй напоминает мне ласку, которая захотела полакомиться яйцами лебедя!
Почувствовав, что Дин Чунь-сю готова ему всячески помочь, сталевар повеселел и решил, что именно сейчас наступает важнейший момент: надо попросить Дин Чунь-сю сделать решительный шаг. И, набравшись храбрости, он сначала несколько витиевато поблагодарил ее:
— Жена мастера Юаня! За твою помощь я буду благодарить тебя всю жизнь!
— Не смей говорить о благодарности. Я такой человек: если мне кто понравится, то я ничего для такого человека не пожалею.
— Жена мастера Юаня, — продолжал придерживаться взятого тона Чжан Фу-цюань, — я чувствую, что дело уже слишком затянулось, не можешь ли ты… — мямлил он, не решаясь сказать прямо. Дин Чунь-сю, казалось, не понимала его намеков и только смотрела на него, широко раскрыв глаза.