Я медленно поднялась на свой этаж. Домой идти не хотелось. Не хотелось вообще ничего.
Квартира оказалась открыта - дверь нараспашку. Димка уже ждал на пороге. Господи, как хорошо, что в прошлом году все почтовые ящики с дверей перенесли на первый этаж и укрепили на стене единым блоком. Не хватало еще Димке застать меня у почтового ящика в таком состоянии...
- Мам! Все сделал, что ты просила. Уроки тоже. Я пойду? Там ребята ждут!
Иди! - устало махнула рукой и отпустила его.
Он рванулся вниз в чем был. Вероятно, боялся, мать передумает. Обычно я проверяла его: как сделал уроки, с кем и куда отправляется? Димке идет шестнадцатый год. За ним теперь глаз да глаз. Но вот сейчас сил на проверку не оказалось. Пусть бежит, куда хочет. Сегодня мне не до него.
- Да, мам! - крикнул Димка откуда-то снизу, из темноты. - Совсем забыл сказать: дядя Никита звонил! Перезвони ему. Он просил.
Ну, вот. Сын умчался. Я осталась одна, как и хотела, боясь сознаться в этом самой себе.
Записка Ивана жгла пальцы. Перечитала ее. Не торопясь прошла в большую комнату. Потом вернулась в прихожую, закрыла входную дверь. Опять пошла в большую комнату. Вспомнила, что не сняла туфли, не одела тапочки. Собралась было в прихожую, но остановила себя. Да что же это я все хожу, ровно маятник?! Села на диван.
Прочитала записку еще раз. Раздраженно скрутила ее в тугой цилиндрик. Иван не изменился. Так же немногословен. Такой же безапелляционный, как и раньше. Я будто слышала его голос, каждую интонацию: "Ты обещала зайти. Я жду. Иван."
Не просит! Приказывает! И как только смеет? Поразительно! И я ... После стольких лет самостоятельной борьбы за место под солнцем, после стольких нелегких лет испугалась нелепой писульки! Испугалась Ивана! А ведь было время - не очень-то и боялась. Когда-то, давным-давно. Но тогда ...
ТОГДА
Машина наконец остановилась, и я протерла слипающиеся глаза. Мы приехали. Папа выскочил из такси и теперь помогал вылезать маме. Она почему-то медлила. Должно быть, как и я, задремала по дороге. Мы очень поздно выехали. Обычно в это время бабушка отправляла меня в постель.
Пока мама вылезала, что-то тихо мурлыкая, я с любопытством огляделась. Было совсем темно. Но ослепительно горели несколько фонарей, все хорошо просматривалось. Один единственный пятиэтажный дом из серого кирпича - с левой стороны от машины. С правой - длинный глухой забор из досок. На заборе висел смешной фонарь: зачем-то выкрашенная ярко-красной краской лампочка в клетке из толстых металлических прутьев.
- Катюшка, вылезай, - позвала мама.
Я выбралась из такси и папа немедленно схватил меня за руку. Чтобы не пустилась исследовать окрестности тут же. Подобные грешки за мной водились.
- Вот это наш дом, Катерина, - сказал папа и довольно строго взглянул на меня. - Здесь мы теперь будем жить.
Мама счастливо улыбнулась и легкой походкой направилась к первому подъезду. Папа приостановился и провожал маму потемневшим взглядом. Я решила воспользоваться случаем, когда он на мгновение забыл обо мне. Рванулась было в сторону, но вдруг остановилась и смирно пошла рядом с отцом. Не потому, что он сильно сжал мою руку и потянул за собой. А просто кое-что увидела впереди.
У подъездной двери, на каменных ступеньках сидел крепкий темноволосый мальчик в поношенном школьном пиджаке и гладил какого-то зверька, ерзающего у него на коленях. Мальчик явно был старше меня.
Лампочка козырька над подъездом хорошо освещала крыльцо. Картина, представшая перед моими глазами, казалась нереальной, какой-то нарисованной, словно яркая заграничная открытка. Я обернулась назад. Шофер вытаскивал из багажника наши чемоданы и сумки. Нет. Не сон. Я опять взглянула на мальчика. Это у него щенок или котенок?
- Пап! Я постою здесь, у двери? Я никуда не уйду. Честное слово! Только щенка посмотрю, - голос мой упал до молящего шепота.
Как ни странно, но отец разрешил. Наверное, подумал, что так будет лучше. Он не выносил, когда мы с Никитой путались под ногами. Сейчас он взял маму под руку и повел в дом. Через некоторое время они вышли. И вместе с шофером стали перетаскивать вещи. Я все видела краем глаза, только это меня уже не занимало. Все внимание было обращено на мальчика и его коленки.
- Это кто у тебя? - робко спросила я.
- Не видишь? Щенок, - неприязненно отозвался мальчик, даже не подняв головы. Я примолкла. Стояла, смотрела на щенка. Очень хотелось его погладить. Но попросить? Что-то боязно. Уж больно мальчик неприятный. Может, попробовать иначе?
- Тебя как зовут?
- Иван, - ответил мальчик все так же враждебно.
- Ваня, да? - заискивающе улыбнулась я.
- Сказал же: Иван! - возмутился мальчик и наконец вскинул на меня сердитые глаза.
- Ты кто? - удивился он вдруг.
Я молча смотрела на него. Такой взрослый, а глупый...
- Девочка, - ответила ему с чувством собственного превосходства.
- Вот дура, - буркнул Иван, рассматривая меня. - Сам вижу, что девочка. Ты откуда?
- Мы раньше на Сретенке жили. У бабушки. А теперь здесь жить будем. Можно мне щенка погладить?
- Не-а, - Иван снова наклонился к щенку.
Песик был гладкий. Необычного серебристо-серого цвета. Ужасно миленький. И глазки, как спелые сливы. Потом, через несколько дней, я узнала, что это дог и зовут его Чарли. Он ласковый и страшно хитрющий. Мороки с ним - не оберешься... Все время куда-нибудь убегает и нужно отлавливать его по окрестностям.
Но пока ничего этого я не знала и ужасно завидовала Ивану. Везет же человеку. А мне никогда не разрешат иметь щенка. И Никите тоже. Папа не переносит домашних животных. А мама говорит, что от них слишком много грязи и еще про какую-то там аллергию.
- Ну, дай погладить, а?
- Не-а... - с непонятным мне удовольствием покрутил головой Иван.
Я смотрела на щенка. Сглатывала слюну. Вот вредина этот мальчик. Подумаешь! Я тоже умею вредничать.
- Ты очень жадный, да?
Иван аж подскочил от возмущения. Я испугалась. Вот возьмет и ударит. Вся сжалась. Но он вдруг остыл. И спокойненько, с ехидцей поинтересовался:
- Тебе сколько лет, сопля?
- Шесть...
- А мне десять! Я тебя старше. А старших надо уважать.
- Подумаешь! - я пожала плечами. - Моему брату тоже десять лет, но он меня соплей не называет. А ты все равно жадный!