— Позвольте об интересах общего дела судить и мне, — резко сказал Чьюз. — Вижу, у вас нервы уже сдали… Рановато… Конечно, неприятно, когда видишь, как треплют в газетах твое имя клеветники… Но знаете: волков бояться — в лес не ходить! Я считал вас храбрее…

Грехэм вдруг вспыхнул.

— Я не давал повода… — начал он и, сделав усилие, чтобы не ответить резкостью, круто повернувшись, вышел.

Через мгновение оба жалели о внезапной вспышке, но Грехэм уже ехал в такси домой — не возвращаться же с извинением: ведь он не давал повода подозревать себя в трусости! — а Чьюз сидел за письменным столом, морщась от досады и все же не делая ни одного движения, — не бежать же ему, как мальчишке, за этим гордецом!.. Что поделать: даже умным людям не всегда удается умно поступать! К чести неожиданных "противников" все-таки нужно сказать, что через пять минут каждый винил уже не другого, а себя. Впрочем, Грехэм продолжал ехать домой, а Чьюз — сидеть за столом.

5. Инженер Грехэм меняет маршрут

И все-таки Грехэм домой не поехал. Чем ближе он подъезжал, тем бессмысленней казалась ему только что разыгравшаяся сцена. Хорошо, что он сумел удержаться от резкого ответа Чьюзу, но плохо, отвратительно, что он, как обиженный мальчик, выбежал из комнаты. Может быть, и дверью хлопнул? В горячности он ничего не помнил. Фу, как глупо!

Пожалуй, Грехэм все-таки повернул бы назад, если бы не этот острый стыд за свою мальчишескую выходку. Нет, показаться сейчас на глаза Чьюзу просто немыслимо!..

Он вдруг вспомнил, что сегодня должен приехать Эрнест Чьюз. Поговорить бы с ним, объяснить, как произошло это непонятное недоразумение, просить поговорить с отцом… Грехэм остановил машину у станции телефонных автоматов и позвонил Эрнесту Чьюзу. Едва успел Грехэм назвать себя, как услышал голос Эрнеста:

— Это вы, Грехэм? Как удачно, что вы позвонили! Вот что: немедленно приезжайте ко мне. Слышите: немедленно, где бы вы ни были, сейчас же, не теряя ни минуты… Можете?

— Могу… Но почему такая срочность?

— Грехэм, вы теряете время… Я жду…

Эрнест Чьюз говорил возбужденно, и его волнение невольно передалось и Грехэму. Он вернулся в машину и дал адрес Эрнеста Чьюза.

У Эрнеста Чьюза действительно были причины для волнения. Сегодня утром он вернулся из своей почти недельной поездки по стране. Он посетил ряд местных организаций "Ассоциации прогрессивных ученых" и убедился, что влияние ее растет и среди ученых, работающих в провинции. Особенно приятно было присутствовать на учредительном собрании организации в городе Томбире, этой идеологической крепости генерала-профессора Ванденкенроа. Понятно, настроение у Эрнеста было хорошее. Испортили его газеты, которые он приобрел, подъезжая к столице. Все они склоняли имя Грехэма, обвиняя его, да и всю "Ассоциацию прогрессивных ученых", в попытке увезти в Коммунистическую державу секрет изобретения Ундрича. До какой глупости можно дойти! Разоблаченный аферист все еще величается знаменитым изобретателем! А впрочем, разоблаченный ли? Интервью Бурмана, напечатанное в этих же номерах, сразу же заставило Эрнеста Чьюза насторожиться: не готовится ли новый маневр? Ундрич не из тех аферистов, которые без сопротивления опускаются на дно. Нет, он, видно, собирался выдержать бурю и остаться на поверхности…

Едва Эрнест Чьюз успел приехать домой и перекинуться несколькими словами с Луизой, ему доложили о посетителе. Эрнест распорядился провести его в кабинет. Вошел человек средних лет и, молча поклонившись, вручил Эрнесту книгу. Это была телефонная книжка. Эрнест с недоумением посмотрел на гостя.

— В обложке… — кратко ответил тот.

Эрнест сорвал обложку. Довольно плотная, она оказалась склеенной по краям. Разъединив их, Эрнест нашел внутри записку. Он сразу узнал руку Рэдчелла. "Дорогой друг! — писал Рэдчелл. — Только таким способом могу снестись с тобой: за мной слежка, избегаю даже телефонных разговоров. По нашим сведениям, готовится крупная провокация. В частности, опасность угрожает Грехэму: его хотят похитить, чтобы воспользоваться его изобретением. Предупреди его: если у него сохранились чертежи и записи, он обязан немедленно их уничтожить. Грехэма надо убедить в том, что временно он должен скрыться. Срочно найди безопасное место, где бы он некоторое время мог укрываться от глаз ищеек. Если сразу же не можешь это сделать, пусть лучше Грехэм, не теряя времени, едет с подателем этой записки. Я все устрою и затем сообщу… Советую тебе на несколько дней уехать из столицы, чтобы отвести от себя всякие подозрения. Несомненно, исчезновение Грехэма вызовет толки. Не забудь уничтожить записку. Твой Гоувард".

Эрнест был застигнут врасплох. Что делать? Тон записки не оставлял сомнений, что опасность надвинулась вплотную.

— Вы с машиной? — спросил он продолжавшего стоять гостя: впопыхах хозяин забыл даже предложить ему сесть.

— Да, — коротко ответил тот. — Я просил бы разрешения ввести ее во двор. Она с шофером недалеко отсюда, на остановке.

— Сейчас поедем вместе, — сказал Эрнест, вставая. Прежде всего, следовало поехать к Грехэму. "А вдруг не застанем?" — мелькнула мысль. В этот-то момент позвонил телефон, и Эрнест узнал голос Грехэма.

Минут через двадцать он был уже у Эрнеста. Эрнест подал ему записку, коротко объяснив, как она была доставлена. Грехэм и гость Эрнеста обменялись молчаливыми поклонами, без официальных представлений. Затем Эрнест дипломатично обратился к гостю:

— Пока мы кое о чем переговорим, надеюсь, вы не откажетесь от чашки кофе?

Посланец Рэдчелла понимающе поклонился. Эрнест вызвал Луизу и передал ей гостя.

Едва за ним закрылась дверь, Эрнест возбужденно спросил Грехэма:

— Есть изобретение?

— Да, — ответил Грехэм. — Я говорил об этом вашему отцу. Вы были в отъезде…

— Откуда они узнали?

— Я сам виноват… Сказал Уайтхэчу, а тот — Бурману.

— Какая неосторожность! Рэдчелл прав: записи и чертежи надо немедленно уничтожить!

— Уже сделано… Ваш отец и надоумил…

— Фу! Как гора с плеч! Теперь другое. Вам, Грехэм, надо временно скрыться, и в этом Рэдчелл тоже прав. Скрыться, чтобы вас, попросту говоря, не украли, как украли моего Джо. Я бы предложил вам приют у себя, но не уверен, что это надежно. Знаете что? — воскликнул он вдруг. — Лучше всего вам провести это время у отца. Они не посмеют к нему нагрянуть… Мы выставим студенческую охрану… Да, наконец мы открыто заявим, что вы переехали к нему! Пусть только посмеют!..

— Ваш отец довольно натерпелся неприятностей, защищая свое изобретение, — возразил Грехэм. — С моей стороны было бы неблагородно снова подвергать его…

— Оставьте, Грехэм! — перебил Эрнест. — Отец не откажет, он будет рад помочь. Он не из тех, кто отступает. В этом мы можем поучиться у него.

Эти слова невольно прозвучали для Грехэма упреком, воскресив в памяти недавнюю неприятную сцену: именно в трусости заподозрил его старик, а он, не сумев оправдаться, вздумал обижаться. Да, Чьюз, столько перенесший и не уступивший, имел право его упрекнуть. Стыд снова охватил его, и он удрученно сказал:

— Нет, к вашему отцу я не поеду… Я виноват перед ним…

— Что еще такое? — недовольно спросил Эрнест.

Грехэм рассказал.

— Ну, вот выдумали! — воскликнул Эрнест. — Уверяю вас: отец уже забыл! У него всегда так: погорячится, разнесет в пух и прах, а потом сам жалеет.

— Нет, нет, доставлять неприятности профессору. Эдварду Чьюзу я не стану. Не стану! — решительно сказал Грехэм.

— Ей-богу, Грехэм, вы только осложняете положение. В конце концов, я не специалист по конспирации, а вы тут со своими капризами! Есть у меня добрый приятель, один инженер, уверен, что он не откажет, но требуется время с ним снестись.