219

«Продажа продовольственных товаров в магазинах по карточкам в период с июля по декабрь 1941 года… производилась по карточкам на соответствующий месяц в любом магазине без прикрепления. <…> С 1 декабря по решению Ленгорисполкома был установлен обязательный порядок прикрепления населения к магазинам на получение продовольственных товаров, кроме хлеба. Это мероприятие должно было привести к лучшей организации розничной торговли и ликвидации очередей. На самом деле в декабре очереди у магазинов не уменьшились, т. к. объявленные декадные нормы продажи продовольствия не обеспечивались реальными запасами и были рассчитаны на подвоз в город продовольствия, а планы завоза товаров не выполнялись» (Ленинград в осаде… С. 263). — /Комментарий А. С. Романова/.

220

Схожий пример поведения, вызванный, вероятно, уже сформировавшимся к тому времени безразличием к смерти, можно найти в дневнике поэтессы В. Инбер: «21 декабря. <…> Едва мы тронулись, начался обстрел. <…> Наш двенадцатый номер шел по гремящей улице, словно по дну ущелья. <…> Внезапно вожатая сказала: — Дальше не еду. Боюсь. — Не останавливайтесь! — закричали ей. — Езжайте вперед. И мы проскочим. Та было послушалась; одну остановку мы промчались вихрем. Но на второй… снаряд упал так близко, что вожатая бросила управление. Вагон стал. Уж не помню, как мы выскочили из него, перебежали улицу и влетели в булочную на углу. И в то мгновение, когда мы переступали порог, снаряд попал в наш трамвай» (Инбер В. М. Почти три года… С. 43). — /Комментарий А. С. Романова/.

221

В схожей ситуации за несколько дней до этого едва не пострадала группа музыкантов, возвращавшихся после выступления. Один из музыкантов вспоминал: «…только мы перешли Дворцовый мост, как оказались под сильнейшим обстрелом. Забежав в какой-то переулок, мы спрятались в подворотню первого попавшегося дома, где и простояли несколько часов». И музыкант, и его коллеги были удивлены: считалось, пишет он, что Васильевский остров «обстреливают меньше, чем другие части города, так как якобы многие дома на острове в прошлом принадлежали немцам» (из воспоминаний А. С. Соболева в моем собрании. — А.К.). Заблуждение скоро развеялось. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

222

Вот несколько выдержек из документов Радиокомитета осени и зимы 1941 г. «До 1 октября сего года имеющаяся в Доме радио столовая обслуживала работников, находящихся на казарменном положении полным дневным питанием (завтрак, обед и ужин), а теперь предоставляет только один обед» (10 октября 1941 г. ЦГАЛИ. Ф. 293. Оп. 2. Д. 88. Л. 77). «В столовой при Ленинградском радиокомитете, обслуживающей 400 работников радиовещания, с 17 декабря нет вторых блюд. В результате, питаясь одним супом, работники радиовещания, ведущие с первого дня войны напряженную круглосуточную работу, не имеющие выходного дня, начинают выбывать из строя. <…> В нашей столовой изъята посуда, не работает мойка (каждый моет свою посуду сам), подачи на стол нет — каждый получает из раздачи сам» (29 декабря 1941 г. ЦГАЛИ. Ф. 293. Оп. 2. Д. 88. Л. 2; см. также раздел «Документы и материалы» данного издания). — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

223

Имеется в виду Управление по делам искусств, которым в то время руководил П. И. Рачинский. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

224

5 декабря ежегодно торжественно отмечался так называемый «День Сталинской конституции». Как уже упоминалось, неприятель по красным датам советского календаря усиливал огневые налеты на город. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

225

Причиной сокращения выработки электроэнергии в блокаду был надостаток топлива, а также то, что Волховская, Свирская, Дубровская электростанции оказались за кольцом блокады. С 17 ноября пользоваться электроэнергией согласно установленным лимитам энергопотребления разрешалось только в зданиях Смольного, Главного штаба, отделений милиции, райкомов партии, райисполкомов, райвоенкоматов, штабов МПВО, телеграфа, почтамта, телефонных станций, городской пожарной охраны, судебных органов, в госпиталях и больницах, конторах домохозяйств, здании Ленэнерго. — /Комментарий А. С. Романова/.

226

По мере отключения электричества и ввиду дефицита свечей наступал момент, когда в каждый семье появлялся самодельный светильник. Он «дохленьким» огоньком освещал вокруг себя небольшое пространство и к тому же коптил. Блокадники называли его коптилкой. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

227

Так наз. «коптилка», примитивный осветительный прибор. Как отмечал в своем дневнике в записи за 5 января Н. П. Горшков: «Жгут все, что может гореть: машинное масло, олифу, скипидар, скупают в аптеках беленое масло, репейное, камфарный спирт, разные капли и многое другое. Многие пользуются просто лучиной, как в древние времена. Настоящие записки пишутся при свете самодельной лампочки-мигалки силою света не более ½ свечи» (Блокадные дневники и документы… С. 51–52). — /Комментарий А. С. Романова/.

228

Концерты, адресованные зарубежному слушателю, начались 28 сентября. Было важно рассказать миру о героической обороне Ленинграда. Фашистской пропаганде, утверждавшей, что судьба блокированного города находится в руках немецких войск, необходимо было противопоставить яркие факты, опровергающие эти утверждения. Наряду с передачами политико-публицистического характера было решено подготовить выступление симфонического оркестра. 28 сентября состоялся концерт для Англии. Под управлением Карла Ильича Элиасберга прозвучала Пятая симфония Чайковского. Позже дирижер вспоминал, что в этот день были сильные налеты и, пробираясь в Радиокомитет, скрипач В. Скибневский получил легкое ранение осколком зенитного снаряда, а альтист И. Ясенявский, дежуривший после концерта на крыше, потушил две зажигательные бомбы (добавлю, что спустя несколько месяцев В. Скибневский был, в числе «неблагонадежных», выслан из города). Затем последовали концерты для Швеции, для Норвегии. В них участвовал уже и М. Упомянутые в дневнике Пятая симфония Бетховена и увертюра «1812 год» Чайковского подготавливались к ближайшему концерту в Филармонии. Как свидетельствовал Элиасберг, репетиции оркестра проводились ежедневно, и каждые два-три дня проходили, в дополнение к филармоническим, выступления на Радио (см.: Элиасберг К. Единственный в городе: Симфонический оркестр в годы блокады // Музыка продолжала звучать: Ленинград. 1941–1944. Л.: «Музыка», 1969. С. 84–86). — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

229

Заведующая сектором культуры горкома партии. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

230

Имеется в виду статья, описывающая выступление английского премьер-министра Уинстона Черчилля в Палате общин по вопросу мобилизации рабочей силы. В своем выступлении Черчилль говорил о том, что «кризис оборудования в значительной степени был преодолен, и теперь уже обеспечен все растущий поток продукции. Но мы находимся перед лицом кризиса рабочей силы — как мужской, так и женской, и этот кризис будет довлеть над нами в 1942 году. <…> Мы должны обеспечить расширение наших военно-воздушных сил в 1942 году и в большей степени увеличить их в 1943 году». В речи также говорилось об английских местных отрядах самообороны, военной промышленности и двух актуальных для Англии опасностях — вторжении и воздушных налетах (Ленинградская правда. 6 декабря 1941 г.). — /Комментарий А. С. Романова/.

231

После нескольких месяцев блокады, с 8 декабря 1941 г., из-за нехватки электроэнергии и массовых разрушений контактной сети начало прекращаться движение городского электротранспорта, в первую очередь трамваев. 9 декабря Ленгорисполком своим постановлением упразднил 8 трамвайных маршрутов (2, 11, 26, 28, 29, 34, 37 и 39) и снял с линии 90 трамвайных вагонов (900 героических дней… С. 239). — /Комментарий А. С. Романова/.