252

Должность управдома вводилась постановлением ЦИК СССР и СНК СССР «О сохранении жилищного фонда и улучшении жилищного хозяйства в городах» от 17 октября 1937 г. Этим постановлением дома из ведения жилищно-арендной кооперации (жактов) передавались местным советам и государственным предприятиям. Непосредственное управление отдельным домом (группой домов) возлагалось на управляющего домом, назначаемого жилищным управлением местного совета. Управдом отвечал за «правильное ведение домохозяйства», «своевременный ремонт дома и надлежащее качество ремонта», «содержание в порядке дома и его санитарно-технических устройств и мест общего пользования в квартирах (отопление, освещение, кухни, лестницы, уборные, газ, ванны, лифт и пр.)». http://pravo.levonevsky.org/baza/soviet/sssr6496.htm (01.08.2012). — /Комментарий А. С. Романова/.

253

«На улицах Ленинграда было темно: в целях светомаскировки в домовых фонарях ввинтили синие лампочки вместо обычных. Но гасли и они: „Когда погасли и синие лампочки, то приходилось ходить по памяти. Когда ночь светлая, то ориентируешься по крышам домов, а когда темная, то хуже. Машины не ходили, натыкаешься на людей, у которых не было на груди значка-светлячка“ (из дневника О. П. Соловьевой, работницы прядильно-ниточного комбината имени Кирова). Темнота действовала угнетающе. К этой морозной темноте трудно было привыкнуть, приспособиться» (Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга… С. 62). — /Комментарий А. С. Романова/.

254

О перебоях в работе радио писал исследователь А. И. Рубашкин: «Сохранилось немало свидетельств о молчании радио. О молчащем репродукторе писала в своем дневнике В. Инбер — „25 декабря. Радио не работает из-за отсутствия тока, газета появляется на стенах домов только на второй, а то и на третий день…“ (Инбер В. М. Почти три года… С. 44). Подобные свидетельства могут создать впечатление, что радио умолкало надолго, и по всему городу не было радиопередач, что не совсем верно. Бывшие работники Радиокомитета П. Палладии, В. Ходоренко, лучше знавшие действительное положение, утверждали, что аккумуляторные батареи позволяли вести передачи из погруженного во мрак Дома радио даже в те дни, когда их не слышали П. Лукницкий, В. Инбер и другие очевидцы событий. Не было дня, когда город полностью оставался без радио. Работали радиостанции, шли по городской трансляционной сети „Последние известия“. И там, где оставалась электроэнергия (на некоторых заводах, в ряде госпиталей), голос диктора был слышен. Верно другое: целые районы, отдельные дома и улицы по разным причинам (отсутствие энергии, обрыв сети) отключались на более длительные сроки» (Рубашкин А. И. Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады. Л., 1980. С. 50). — /Комментарий А. С. Романова/.

255

Мелодией «Интернационала» начиналась и завершалась суточная программа радиопередач. — /Комментарий А. С. Романова/.

256

«Метроном — прибор, способный производить произвольное количество тактовых долей времени на слух. Служит как вспомогательный прибор для установления точного ритма в музыкальном произведении. В блокадном Ленинграде, когда не было передач, в эфире стучал метроном; быстрый ритм означал воздушную тревогу, медленный ритм — отбой. Работа метронома была введена на ленинградском радио 26 июня 1941 г.» (Богданов И. А. Ленинградская блокада… С. 117). — /Комментарий А. С. Романова/.

257

Тихвин во время Великой Отечественной войны, с 8 ноября по 9 декабря 1941 г., находился в оккупации. Тихвинская наступательная операция 1941 г. явилась одной из первых побед Красной армии в Ленинградской битве. Возвращение Тихвина сократило продолжительность маршрута, по которому снабжался Ленинград. — /Комментарий А. С. Романова/.

258

Ясенявский Исаак Абрамович — БСО, концертмейстер альтов. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

259

Сотрудник ТЮЗа. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

260

Хухрин Аркадий Андреевич — начальник отдела музыкального вещания Радиокомитета. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

261

Ходоренко Виктор Антонович — и.о. председателя Радиокомитета с апреля 1941 г. по май 1945 г. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

262

СНК СССР принял постановление «О проведении денежно-вещевой лотереи» 27 ноября 1941 г. Были выпущены билеты достоинством в 10 руб. на общую сумму 200 млн. руб. Среди 1,5 млн. выигрышей значились каракулевые дамские пальто, ковры, часы золоченые и серебряные, отрезы на мужские и дамские костюмы, «обувь мужская и дамская», письменные приборы и др., а также денежные суммы от 100 до 50 000 руб. (См.: Бюллетень Ленинградского Городского совета депутатов трудящихся. 1941. № 43–44 (18 декабря 1941 г.)). В домохозяйствах, силами политорганизаторов, при проведении первой денежно-вещевой лотереи было выручено 1 млн. 689 тыс. рублей (ЦГАИПД СПб. Ф. 25. Оп. 10. Д. 334. Л. 6). Общесоюзные лотереи проводились в годы войны ежегодно. Кроме того, отдельные предприятия и учреждения сами могли организовывать для коллективов лотереи. — /Комментарий А. С. Романова/.

263

Возможно, имеется в виду один из инкассаторских пунктов при районных отделениях Ленкомбанка. В них принимали платежи за квартиру, электричество, газ и телефон. — /Комментарий А. С. Романова/.

264

Правильно — всевобуч, всеобщее воинское обучение (т. к. всеобуч — это всеобщее обучение). Как указано в отчете военного отдела ГК ВКП(б) Я. Ф. Капустину о работе за время с 1 января по 1 июля 1942 г.: «Начато в октябре 1941 года. 1-я очередь обучающихся закончила обучение в январе 1942 года. Из 26 600 охваченных обучением полностью закончили программу только 7000. Досрочно отправлены в Красную армию 9791. Обучение проходило в чрезвычайно трудной обстановке, свыше 6000 не смогли окончить обучение по болезни, около 800 умерло» (Ленинград в осаде… С. 98). — /Комментарий А. С. Романова/.

265

Употребление мяса домашних животных в блокадном Ленинграде стало одним из элементов обыденности и для многих горожан перестало быть чем-то невероятным. Ср. из дневника школьной учительницы К. В. Ползиковой-Рубец: «20 ноября. Я теперь отлично понимаю, что такое голод. Раньше я себе точно не представляла этого ощущения. Правда, меня немного тошнит, когда я ем мясо кошки, но т. к. я хочу есть, то и противное кажется вкусным. Да я ли одна так голодна? Кто же в этом виноват? Я никогда не была злой. Я всем старалась сделать что-нибудь хорошее. А теперь я ненавижу этих сволочей немцев за то, что они исковеркали нашу жизнь, изуродовали город» (Цит. по: Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга… С. 138). — /Комментарий А. С. Романова/.

266

Как отмечал исследователь В. Л. Пянкевич: «В сентябре свободная торговля на рынках Ленинграда была запрещена. Но, несмотря на противодействие администрации и милиции, на большинстве колхозных рынков (Сытном, Клинском и др.) стихийно возникали обменные толкучки. Масштабы торговли на стихийных городских торжищах были значительны — ежедневно на них бывали тысячи человек. Что из себя представлял рынок в осажденном городе, можно судить по воспоминаниям юного блокадника Б. М. Михайлова: „Сам рынок закрыт. Торговля идет вдоль Кузнечного переулка от Марата до Владимирской площади и дальше по Большой Московской. <…> Взад и вперед ходят людские скелеты, замотанные невесть во что, в свисающих с них разномастных одеждах. Они вынесли сюда все, что могли, с одним желанием — обменять на еду“» (Пянкевич В. Л. Рынок в осажденном Ленинграде // Жизнь и быт блокированного Ленинграда: сборник научных статей. С. 123–125). — /Комментарий А. С. Романова/.