Каманин не слышит критических голосов. Сегодня ясно, что многие требования к здоровью кандидатов в космонавты были тогда явно завышены, и это шло в ущерб качеству их полетов. Но Каманин ценил любую поддержку:

«27 июля 1966 г. ... Мишин настаивает на включении в группу испытателей от ОКБ-1 Анохина и Елисеева. Такое предложение возмутило даже невозмутимого Строева (начальник ЛИИ), он сказал: "Я очень уважаю Анохина, но нужно ли включать его в группу испытателей? Над этим надо серьезно подумать". А Северин и Алексеев добавили: "На Анохина скафандра нет и раньше,

чем через два - три месяца, не будет"».

"5 августа 1966 г. ... Звонил Мишин, а потом Цыбин - оба пытаются сгладить наши вчерашние расхождения и навязать нам подготовку Анохина, Елисеева, Волкова и Кубасова. Я дал согласие рассмотреть этих кандидатов, как только получу их личные дела.".

Дневник - дело личное, особенно, если он не предназначен для обозрения потомков. Но этот-то как раз рассчитан на то, что его прочтут и оценят. "Космическое оружие - стратегическое оружие ближайшего будущего, - убежден Каманин, - и поэтому необходимо уже сейчас готовить технику, кадры и разрабатывать тактику его использования". Генерал ВВС Каманин убежден, что он лучше других знает не только задачи человечества, не только правильные пути развития космонавтики, не только чисто технические, а также человеческие проблемы каждого Главного конструктора. Но он лучше всех знает не

менее важное: анкетную подноготную каждого кандидата в

космонавты: литовское происхождение одного, язву желудка другого, вольные суждения и галлюцинации третьего. Он весь - в сражении. И победить наобходимо не только в том, по какой траектории и на каких кораблях лететь к Луне как объекту стратегической военной важности, но и в том, чтобы в экипаж входили обязательно А и Б, но - ни в коем случае - не В! 21 сентября 1964 г. Каманин записал: "Моя задача неимоверно усложнилась: теперь мне нужно бороться не только против Королева, но и против моих прямых начальников...".

Как ни важна стратегия, но основной бой, точнее, затяжная, примитивная стычка между всеми и вся разворачивается вокруг имен кандидатов в космонавты: "7 июля 1965 г. ... Получил вчера от председателя Государственной комиссии по пуску пилотируемых кораблей Г. А. Тюлина предложения о подготовке

экипажей для полета на 7К-ОК № 3 и № 4.

Члены экипажа № 3: командиры корабля (от ВВС): В. М. Комаров и П. И. Беляев (дублер), от Министерства общего машиностроения (МОМ): Г. А. Долгополов и Г. М. Гречко (дублер); испытатели от МОМ: О. Г. Макаров, В. Е. Бугров (дублер).

Члены экипажа № 4: командиры корабля от ВВС В. Ф. Быковский,

A. Г. Николаев (дублер), от МОМ А. С. Елисеев, С. Н. Анохин (дублер); испытатели от МОМ В. Н. Кубасов, В. Н. Волков (дублер)".

Казалось бы, естественно желание соединить в экипажах новых, "сырых" еще кораблей наряду с опытом бывалых командиров - военных космонавтов знания и умение создателей кораблей - космонавтов гражданских. Тем самым выправлялся бы чрезмерный первоначальный крен. Но Каманин не спешит сдавать позиции: "31 августа 1966 г. ...

B. П. Мишин прислал всю свою команду во главе с Анохиным. Всех отправил в госпиталь, дал указание Бабийчуку не задерживать Кубасова, Гречко и Бугрова в госпитале более трех - четырех дней, остальных можно обследовать обстоятельнее". Это приговор предварительный, а быстрый и окончательный был вынесен несколько дней спустя: "5 сентября 1966 г. ... Сегодня из ЦНИАГ в ЦПК поступили три кандидата от ОКБ-1: Кубасов, Волков и Гречко. По заключению наших врачей, эта тройка, при некоторых послаблениях в требованиях к здоровью, может быть допущена к тренировкам в ЦПК. Анохин и Бугров забракованы, а Елисеев, Долгополов и Макаров будут продолжать обследование в госпитале". Недоброе и несправедливое отношение к Анохину сложилось у Каманина задолго до этого. Об этом не раз говорили и Раценская, и космонавты. Это видно и из мелочей, которые выпирают из дневника: "23 апреля 1965 г. ... Звонила

Маргарита Раценская - наша знаменитая планеристка, жена летчика-испытателя С. Н. Анохина. У них есть дочь, ей 20 лет, она учится на третьем курсе института (изучает английский язык) и уже летает и прыгает с парашютом. Анохин и Раценская поддерживают желание дочери быть космонавткой. Посоветовал им, чтобы дочь сначала закончила институт, а уж потом пыталась попасть на космическую дорогу...". Маргарита Карловна этим словам Каманина не удивилась, но спокойно возразила: «Ничего подобного не было! Я Каманину никогда не звонила. Могла бы, потому что он меня хорошо знал, мы ведь вместе работали в ДОСААФ. Я была членом президиума ЦК. Но в таком звонке не было никакой необходимости. В шутку мы говорили о Наташе с Королевым. Но именно в шутку, поскольку у нее была интересная для нее специальность - английский язык, которая ее сейчас и кормит. Телефонный разговор с Каманиным у нас был. Но звонил как раз он. Звонил мне. Цель у него была одна - отговорить Сергея. "Я тоже хотел бы полететь, - убеждал он, - если б не возраст и здоровье". Вот и весь разговор.».

Другой "укол" нанесен двадцать дней спустя: «13 мая 1965 г. . Пару месяцев назад Сергей Павлович высказал пожелание послать во Францию вместе с экипажем "Восхода" Е. В. Шабарова. Сейчас Королев просит послать Шабарова, Анохина, Цыбина, и Фролова. Шабарова мы пошлем, а остальные подождут другой, более подходящей оказии. Всего во Францию поедут восемь человек, старшим я назначил генерал-майора Кузнецова.» Может быть, и Анохину, и Цыбину далеко до генерала? Но вот, что пишет о нем, спустя три с половиной года сам Николай Петрович: ". Генерал Кузнецов за последние два года наделал немало ошибок, подорвавших его авторитет среди подчиненных Он излишне много внимания уделяет повышению своего материального благополучия за счет государства: постоянные просьбы о повышении оклада и представлении к очередному воинскому званию и наградам, назойливые попытки получать вознаграждение за классность (хотя навыки летчика 1-го класса им давно утрачены), попытка присвоить чужое изобретение, использование служебной автомашины в личных целях и тому подобное .".

И вот что Каманин пишет о Цыбине, а также (за несколько дней до смерти Королева, которого на других страницах поливает с ног до головы) о Главном конструкторе: "24 декабря 1965 г. . Вчера был в ОКБ-1. Праздновали 60-летие Цыбина Павла Владимировича. Выступили более 70 человек: наговорили в сто раз больше того, что может сделать за свою жизнь один талантливый человек. Хорошо, что Цыбин скромный и разумный человек. Этот многословный поток восхвалений его не испортит. Вел собрание Королев... Сергей Павлович провел вечер блестяще - умный он, очень умный человечище...". Из тех же "Дневников Каманина" следует, что В. П. Мишин, и не он один, бился за Анохина, как мог. Когда отстоять его в качестве космонавта не удалось, Главный, а также П. В. Цыбин постарались показать Анохину, что он остается одним из основных руководителей подготовки гражданских космонавтов. Это заметил и Каманин: «14 сентября 1966 г. ... Вчера я, Кузнецов, Гагарин, Цыбин и Анохин продолжили в ЦПК обсуждение "проблемы" подготовки космонавтов. Для нас, военных, -писал Каманин, - в этом вопросе нет проблем: ВВС могут обеспечить подготовку космонавтов для всех министерств и ведомств...».

Другая запись: "11 ноября 1966 г. ... Был в ОКБ-1, более двух часов беседовал с Мишиным, Цыбиным, Анохиным. Мишин еще раз заверил меня, что он выведет на орбиту беспилотные корабли 7К-ОК № 1 и № 2 до 26 ноября, а пилотируемые корабли № 3 и № 4 - до

конца декабря...".

Приятно сознавать, что старая дружба - Цыбина и Анохина - лишь укреплялась. Это одно. А другое: ясно, что к своему уникальному опыту летчика-испытателя Сергей Николаевич сумел добавить новые знания, в новой для него области. Этого не может не отметить даже Каманин: "26 ноября 1966 г. ... 22 ноября маршал Руденко написал, а Мишин завизировал приказ о назначении экзаменационной комиссии из 13 человек. Председателем комиссии назначен я, - писал Каманин, -заместителями - Цыбин и Кузнецов. От ОКБ-1, кроме Цыбина, в состав комиссии вошли Анохин и Раушенбах...".