Хоть Саймон и услышал последнее, что сказал Джейс, прежде чем они оказались вне пределов слышимости.

— Что? Они должны уединиться. Это интимный момент.

— Я думаю, ты должен позволить мне умереть, — сказал Саймон.

—Заткнись, — сказал Алек, и толкнул его к стене пещеры. Он задумчиво посмотрел на Саймона. — Это обязательно должна быть моя шея?

—Нет, — ответил Саймон, чувствуя себя как в очень странном сне. — Запястья тоже подходят.

Алек начал закатывать рукав свитера. Его рука была бледной и чистой, за исключением нарисованных рун, и Саймон мог видеть вены под его кожей. Несмотря на борьбу с собой, он почувствовал острый голод, напоминающий ему об истощении: он чувствовал запах крови, мягкой и соленой, наполненной запахом дневного света. Крови сумеречного охотника, как и у Иззи. Он провел языком по верхним зубам и лишь на мгновение удивился остроте его клыков.

— Я просто хочу, чтобы ты знал, — сказал Алек, когда вытянул вперед запястье, — я понимаю, что для вас, вампиров, кормление иногда включает сексуальное удовлетворение.

Глаза Саймона расширились.

— Наверно моя сестра сказала мне больше, чем я хотел бы знать, — признался Алек. — Во всяком случае, просто разъясним, что ты мне ни капельки не нравишься.

— Точно, — сказал Саймон, и взял руку Алека. Он пытался сделать все аккуратно, но учитывая, что он должен был согнуть руку Алека и обнажить уязвимую часть его запястье, это так просто не выйдет. — Ну, ты мне тоже не кажешься привлекательным, поэтому я предполагаю, что мы квиты. Хотя, ты мог бы притвориться на пять…

— Нет, я не мог бы, — возразил Алек. — Я ненавижу, когда гетеросексуальные парни думают, что все геи западают на них. Я привлекателен для каждого парня не больше, чем ты каждой девушке.

Саймон сделал глубокий, успокаивающий вздох. Это всегда было странным, дышать, когда ему это было не нужно, но оно было успокаивающим.

— Алек, — сказал он. — Остынь. Я не думаю, что ты влюблен в меня. На самом деле, большую часть времени, я думаю, что ты меня ненавидишь.

Алек сделал паузу.

— Я не ненавижу тебя. С чего бы мне ненавидеть тебя?

— Потому что я нежить? Потому что я вампир, который влюблен в твою сестру, и ты думаешь, что она слишком хороша для меня?

— А разве не так? — спросил Алек, но без злобы. Через мгновение он слегка улыбнулся, той улыбкой Лайтвудов, которая осветила его лицо и напомнила Саймону об Иззи. — Она моя младшая сестра. Я думаю, что она слишком хороша для всех. Но ты… ты хороший человек, Саймон. Независимо от того, что ты вампир. Ты верный и умный, и ты делаешь Изабель счастливой. Я не знаю почему, но это так. Я знаю, что ты не понравился мне, когда я впервые встретил тебя. Но все изменилось. И я вряд ли вправе судить мою сестру за свидания с нежитью.

Саймон стоял неподвижно. У Алека не все было в порядке с колдуном. Это было достаточно очевидно. Но маги родились такими. Алек был наиболее консервативным из детей Лайтвудов — он не любил стихийно и не шел на риск, как Джейс и Изабель — и Саймон всегда чувствовал это в нем. Но вампир был человеком, которого превратили во что-то неправильное.

— Ты бы не согласился стать вампиром, — сказал Саймон. — Даже чтобы быть с Магнусом на века. Не так ли? Ты не хочешь жить вечно; ты хотел бы избавить его от бессмертия. Вот почему он расстался с тобой.

Алек вздрогнул.

— Нет, — ответил он. — Нет, я не хотел бы стать вампиром.

— Таким образом, ты думаешь, что я хуже тебя, — сказал Саймон.

Голос Алека дрогнул.

— Я пытаюсь, — сказал он, и Саймон почувствовал это, почувствовал, сколько Алек вложил в эти слова. Все его старания. И, в конце концов, если бы Саймон не был вампиром, он все равно был бы примитивным, что еще хуже. Он почувствовал, как ускорился пульс Алека на запястье. — Вперед, — сказал Алек, выдыхая слова, в агонии ожидания. — Просто… сделай это.

— Приготовься, — сказал Саймон, и поднес запястье Алека ко рту. Несмотря на напряженность в отношениях между ними, его тело, голодное и истощенное, ответило. Его мышцы напряглись, и клыки вылезли по собственному желанию. Он увидел, как глаза Алека потемнели от удивления и страха. Голод распространялся как пожар по телу Саймона, и из глубины он изо всех сил умолял утолить его. Саймон попытался сказать что-то человеческое Алеку. Он надеялся, что станет легче, когда он укусит его. — Я сожалею о Магнусе.

— Я тоже. Теперь кусай, — сказал Алек, и Саймон послушался. Его клыки прошли быстро и легко сквозь кожу, и кровь полилась ему в рот. Он услышал, как Алек вздохнул, и Саймон невольно сжал его запястье крепче, как будто Алек пытался вырваться. Но Алек не шевелился. Его дикое сердцебиение было слышно Саймону, как звон колокола. Наряду с кровью Алека, Саймон мог почувствовать металлический привкус страха, искры боли, и нетерпеливое пламя чего-то другого, того, что он впервые почувствовал, когда пил кровь пьяного Джейса на грязном металлическом полу корабля Валентина. В конце концов, может быть, все сумеречные охотники мечтали о смерти.

20

Ползущие в пыли

Когда Алек и Саймон вернулись в центральный тоннель, то увидели все еще спящую Изабель, свернувшуюся среди груды одеял. Джейс сидел у костра, откинувшись назад: игра света и тени отражалась на его лице. Клэри лежала головой на его коленях, хотя пока они приближались, Саймон мог увидеть по мерцанию в ее глазах, что она не спала.

Джейс поднял брови.

— Веселенькая прогулка, мальчики?

Алек сердито взглянул на него. Он стоял, отвернув запястье, скрывая укус, хотя они почти исчезли благодаря иратце, которое он нарисовал на запястье. Он не отталкивал Саймона: пришлось позволить ему пить, пока тот сам не остановился, и в результате он немного побледнел.

— Это не было сексуально, — сказал он.

— Это было немного сексуально, — возразил Саймон. Он чувствовал себя намного лучше, и раз теперь он сыт, то не мог не подоставать Алека немного.

— Нет, не было, — ответил Алек.

— У меня были кое-какие чувства, — продолжил Саймон.

— Это только твои проблемы, поэтому страдай в одиночестве, — сказал Алек, и наклонился, чтобы схватить рюкзак за ремень. — Я собираюсь дежурить.

Клэри села, зевая.

— Ты уверен? Тебе не нужна руна, восполняющая потерю крови?

— Я уже нанес две, — ответил Алек. — Я буду в порядке. — Он выпрямился и посмотрел на спящую сестру. — Только присмотрите за Изабель, ладно? — его взгляд упал на Саймона. — Особенно ты, вампир.

Алек направился по коридору, а его ведьмин огонь отражал тени от стен пещеры: длинные и похожие на пауков. Джейс и Клэри переглянулись, прежде чем Джейс встал на ноги и последовал за Алеком в туннель. Саймон слышал их голоса — мягкий шум сквозь камни, хоть и не мог разобрать ни слова.

Слова Алека отдавались эхом в его голове. Присмотрите за Изабель. Он подумал об Алеке в туннеле. Ты верный и умный, и ты делаешь Изабель счастливой. Я не знаю почему, но это так.

Идея сделать Изабель счастливой наполнила его теплом. Саймон спокойно сел рядом с ней — она как кошка, свернулась в клубок в одеяле, ее голова покоилась на руке. Он мягко опустился вниз, ложась рядом с ней. Она была жива благодаря нему, и ее брат сделал самое лучшее, что мог — дал им свое благословение. Наверно такое никогда больше не повторится.

Он услышал, как Клэри тихо засмеялась по ту сторону костра.

— Спокойной ночи, Саймон, — сказала она.

Саймон почувствовал мягкие как шелк волосы Изабель под щекой.

— Спокойной ночи, — пожелал он ей, и закрыл глаза. Его вены были полны крови Лайтвудов.

Джейс легко догнал Алека, который остановился у поворота туннеля. Стены коридора были гладкими, как будто за годы стерлись водой или ветром, а не обработаны людьми, хотя Джейс не сомневался, что ходы сделал человек.