- А вот так сложилось уж…
***
Но вечером Викуля окончательно пришла в себя. Она потихоньку вывезла велосипед брата и отправилась в Прямухино, ожесточенно крутя педали и обдумывая возможную месть. Сначала она хотела подпалить дом Семеновых, потом решила вытаскать волосы Любке, потом пустить про нее очередную сплетню. Но когда приблизилась к ее дому, то злость куда-то делась, осталась только жалость к себе и обида на весь белый свет. Она кинула велосипед в траву и уселась на лавочке у палисадника Семеновых. Но только она успела перевести дух после поездки, как к дому подошла тетка Надя, мать Любки.
Надежда, увидев у себя на скамейке Вику, широким жестом стерла пот с верхней губы, одернула подол халата и решительно села рядом.
- Ну, здравствуй, Вика, - спокойно проговорила она.
- Здрасьте! – сквозь зубы ответила Вика.
- Ты что же, к Любке?
- Можно и Любку повидать, - пожала плечами Викуля.
- А на что она тебе?
Вика молчала. Надежда покачала головой.
- Иди, мам, мы поговорим, - вдруг из-за калитки сказала Любка.
Она на самом деле видела, как Викуля подъехала к их дому, но ни за что не вышла бы к ней, если б не мать. От неожиданного появления Любки вздрогнули и Надежда и Вика.
- Мам, иди, говорю, - раздраженно повторила Любка, и, отворив калитку, прошла вдоль скамейки и встала напротив Викули, скрестив руки на груди и готовясь выслушать ее по возможности спокойно.
Надежда послушно поднялась и молча удалилась.
- Ну, и че? – спросила Любка, когда мать ушла в дом.
- Закурить есть? – не глядя на Любку, спросила Вика.
- Не курю, - с улыбкой, нараспев проговорила Люба, - мужчины курящих не любят.
Вика исподлобья зло глянула на нее и прошипела: «Тебе не грозит!».
- Да уж… Любят-то они тебя, только что-то женятся все на других, - ответила Любка, чувствуя, как задрожали руки.
- Ты сучка борзая стала, да? – Вика поднялась и посмотрела на Любку сверху вниз.
Любка вообще была коротышкой, даже младшая сестра Нюрка была уже выше ее почти на голову, но сейчас она чувствовала себя совсем мизерной.
- И че? – только и могла спросить она.
- А ни че! – Вика наклонилась и посмотрела Любке в глаза, - Борзеть рано ты начала, я смотрю!
- Ну и че ты мне сделаешь?
- Рожу твою править буду… Красоту наводить.
- Ну попробуй. Я тебя не боюсь, - твердо проговорила Любка.
- Слышь, бабы, разойдись! – вдруг гаркнул из-за калитки Пашка и в ту же секунду оказался рядом.
- Пашка, свали! – махнула на него Вика.
- Ну че, тебя мать прислала? – недовольно поморщилась Любка.
- Я щас от вам обеим как свалю! – Пашка показал Вике свой огромный кулак, - Разойдись подобру, а то будет по худу!
- Без тебя обойдемся, слышь? – Вика резко развернулась и точно так же, как смотрела на Любку, уставилась на Пашку.
Пашка покачал головой, развернул на сто восемьдесят градусов Викулю и подтолкнул ее к велосипеду.
Руки убери! – закричала Вика.
Иди, иди… - проговорил уже себе под нос Пашка, - а то провожу…
Мы с тобой еще договорим, Любка, - прошипела Викуля.
Ты тоже давай, - Пашка подтолкнул Любку к дому.
***
Днем Ася снова пришла к Семеновым. Любка была дома. Подруги уселись на крыльце и долго молчали.
- Чего-то столько всего стряслось, что не знаешь, о чем и говорить-то. – усмехнулась Ася.
- А чего говорить – то? – махнула рукой Любка. – Все и так ясно.
- Да вот не все. Ты говори, давай, что там у вас с Роськой.
- Блин. Я тебе утром сказала – ничего. У него просто случилось откровение, что я не изменяла ему и всего-то. Ну и что Викуля – сучка драная.
- Любк, - ну нельзя было сразу по-человечески с ним поговорить?
- Чего он сам маленький? Как дурачок верит всему.… А мне, кстати, не поверил. За что и вляпался по самое…
- Любка! – перебила ее Ася. – Вы оба с ним дурачки какие-то! Детский сад, штаны на лямках! Одна королева не могла поговорить по-нормальному, другой спросить не мог.
- А он спрашивал.
- Когда?
- Тогда… – Любка тряхнула головой. – Только он меня заранее обвинил, и прощать не собирался.… А я так понимаю, что если уж любишь, то прощать надо. А так – это только Викуле пойдет.
- Ты что-то собираешь все подряд.… Ведь понятно, что вы любите друг дружку... И тебе понятно, что Роська тебя любит… Чего еще надо вам…
- А, Аська… Я сама не пойму иногда…
- Да ну вас – отмахнулась Ася.
- Куда он покатил-то?
- В Тверь. Он вообще-то собирался там с Андрюхой вашим работать, вот, думаю, туда…
- Ладно. Пусть поработает. Потом с ним разберемся, если к тому времени меня Викуля не придушит темным вечерком. Она же приходила уже ко мне.
- Когда?
- Сегодня утром…
- Скандалила?
- Ну а как же… - с удовольствием проговорила Любка. – Пашка дурак помешал, а то бы точно сцепились.
- Ну, ты смотри.… От Викули вообще-то можно разного ожидать…
- Да ладно тебе, Аськ, чего от нее ожидать, кроме пакости какой…
***
Надежда не сильно переживала за Любку. Так получилось, что она вообще из всех своих детей любила одного Пашку. Не первенца Андрея – на него времени не было. Не пользовались ее особым расположением и дочки – ни старшая веселушка Любка, ни младшая Нюрка. Пашка из всех был самый незаметный, немногословный, терпеливый, и самое главное – меньше всех был похож на своего отца. Не то, чтобы Надежда не любила мужа, замуж она выходила по любви. Но слава про ее жениха Юрку уже тогда ходила дурная. Уж очень охоч он был до женского пола. И было-то ему всего восемнадцать, а в деревне уже поговаривали, что видели его и девицами, и с замужними. А потом кто-то в чьем-то ребенке угадывал Юркины черты, так и до сих пор ведется. У самого дети уже взрослые, а все не успокоится.
Надежда часто вспоминала, как Юрка неожиданно для всех объявил ее своей невестой, после чего она пару месяцев походила королевной по деревне. Подруги отговаривали ее от такого замужества, пугали плохой жизнью. Но мать рассудила по-своему.
- Будешь при муже жить, кусок хлеба будет, а так - помру, что тебе останется? Хата косая, да сестра малая.
Отца Надежда почти не помнит, он умер от какой-то болезни, когда ей было четыре года. В памяти остались только его большие, сильные руки, да глубокие зеленые глаза. Когда он умер, жить было тяжело, мать пропадала на колхозных полях, приходила – валилась с ног. Неожиданно, годам к четырнадцати, Надежда обнаружила, что мать ее еще молодая и красивая, в доме стали появляться дороги угощения, у матери – новые платья, даже Наде перепали туфельки, а вслед за этим – сестренка. Надя так и не узнала, кто был ее отец, она была болезненная, и умерла рано. Мужчин в доме не было, сама по себе Надя была не очень общительна, так что когда подошло время замужества, она практически ничего о противоположном поле не знала, поэтому Юркиных похождений не боялась совершенно. А потом еже чего было горевать – что сделано, то сделано…
***
Андрей, старший сын Надежды, был женат уже третий год. И как ему было не жениться, если Юлька ему прохода не давала. Теперь уже родила ему двоих мальцев-погодок, и никуда не денешься. Вообще-то, Юлька нравилась Надежде – верная, преданная, Андрюху любит. Но вот какая-то она правильная слишком, что ли. Как в укор всем. Когда вторым забеременела, Надежда ей советовала аборт делать, куда их плодить-то, но сноха – ни в какую. Не могу, говорит. Жалко ей. Там и жалеть-то еще некого, а ей жалко… Первенец их был в Юльку, такой же чернявый, кареглазый, а второй уродился в бабку Надю – рыжеватый сероглазик.… Как две капли воды они с бабкой похожи, так, что даже Юлька разрешила назвать его, как Надежде хочется. И она пожелала, чтобы второй внук был Федором. Старшего звали Егором.