Черчилль разделял социал-дарвинистские взгляды "о вечной борьбе за существование" и о войне как "нормальном состоянии" в жизни народов. Поэтому он противился разоружению держав-победительниц, за что выступаю правительство Макдональда в рамках борьбы за всеобщее разоружение. Черчилль опасался как германского реваншизма, так и быстрой милитаризации Советского Союза.

А пацифистов из Лиги наций Черчилль называл "ослепленными болванами". И ведь опять-таки он в своих прогнозах не ошибся.

Вспоминая 1932 год, Черчилль признавался: "Тогда у меня не было никакого национального предубеждения против Гитлера. Я был почти не знаком с его политическими идеями, с его карьерой и очень слабо представлял себе, что это был за человек". В тот момент идея германского реванша не ассоциировалась у него с конкретными личностями, в том числе с Гитлером.

Черчилль говорил посетившему его на пути в эмиграцию в США бывшему германскому канцлеру Генриху Брюнингу в сентябре 1934 года: "Мир занят только борьбой за господство". И добавил: "Германия опять должна быть побеждена, и на этот раз окончательно. Иначе Англия и Франция не будут знать покоя".

Единственный способ избежать войны Черчилль видел в быстрейшем вооружении Британии и прежде всего в наращивании мощи ее авиации, а также в создании антигерманской коалиции с участием Франции, США и стран Центральной и Восточной Европы. Он деятельно пропагандировал необходимость борьбы с германской опасностью, стараясь привлечь к этому делу многих видных европейских публицистов. Порой Черчилль в пропагандистских целях в несколько раз преувеличивал действительную численность германских самолетов. Черчилль также знал, что вплоть до начала войны немцы не в состоянии были бомбить Лондон со своей территории, поскольку не имели ни дальних бомбардировщиков, ни дальних истребителей. Да и планы использования ограниченных сил люфтваффе не предусматривали бомбардировку гражданских зданий и жилых кварталов. Предполагалось сосредоточиться на бомбардировках военных и стратегических объектов. Но Черчилль, опять же в пропагандистских целях, утверждал, что немцы могут стереть с лица земли Лондон, используя в том числе и химическое оружие. Под влиянием Черчилля премьер-министр Болдуин сделал в Палате общин сенсационное признание о том, что правительство было недостаточно информировано относительно действительных темпов и масштабов вооружения люфтваффе.

С 1935 по 1939 год Черчилль вместе с Линдеманном входил в специальный Комитет по противовоздушной обороне при правительстве и получал всю разведывательную информацию о германских вооруженных силах, а также данные о британских войсках. Кроме того, информация о вермахте поступала в созданный Линдеманном в Чартвелле информационный центр от германских антифашистов Эвальда фон Клейста-Шменцина, сына будущего фельдмаршала Эвальда фон Клейста, и Карла-Фридриха Герделера, бывшего обер-бургомистра Лейпцига. Герделер был казнен после провала заговора 20 июля 1944 года, а вот Клейсту-младшему, в отличие от отца, погибшего во Владимирской тюрьме, посчастливилось уцелеть и умереть только в марте 2013 года, в 90-летнем возрасте.

После оккупации Германией Рейнской области в марте 1936 года и отказа Германии от всех военных ограничений Версальского договора Черчилль больше не верил, что можно будет избежать войны. Его призыв к введению в Рейнскую область международных полицейских сил не был услышан. В начале 1937 года в узком кругу Черчилль призывал к скорейшей войне с Германией, утверждая, что "чем раньше мы начнем, тем лучше". В 1938 году он, несмотря на возражения президента Бенеша, считал, что единственная возможность сохранить Чехословакию — это немедленно начать войну против Германии с участием Англии и Франции. А в октябре, после Мюнхенского соглашения, которое он назвал "бесстыдным сговором", Черчилль в принципе не исключал альянса с Советским Союзом. Он считал, что британский народ в тот момент был морально готов к войне, но Чемберлен предпочел мир любой ценой, точнее, ценой предательства Чехословакии. Правда, британский премьер искренне верил, что Гитлер удовлетворится Судетской областью — завершением процесса собирания немецких земель, — и всю Чехословакию оккупировать не станет. Когда в марте 1939 года случилось иначе и Чехословакия перестала существовать, Чемберлен как будто отказался от "политики умиротворения" и предоставил гарантии безопасности Польше — следующей потенциальной жертве германской агрессии. Черчилль же безуспешно пытался убедить правительство в Праге не выполнять Мюнхенского соглашения.

После пакта Молотова — Риббентроппа и братского раздела Польши и других стран Восточной Европы между Сталиным и Гитлером казалось, что союз между Британской империей и СССР — дело очень далекого будущего. Однако, когда 17 сентября 1939 года советские войска по соглашению с Германией вторглись в восточные районы Польши, Черчилль заявил, что тем самым создан потенциальный Восточный фронт против Гитлера. Только что назначенный вновь морской министр сознавал, что между Гитлером и Сталиным существуют непреодолимые противоречия, что оба диктатора не доверяют друг другу. Поэтому столкновение между ними неизбежно и не за горами. А тогда более слабый Советский Союз вынужден будет обратиться к помощи Англии…

Сталин, Молотов, Шапошников и Риббентроп при подписании Советско-германского договора 23 августа 1939 г.

Американский историк, бывший сотрудник Госдепартамента Герберт Фейс пишет: "В последующие годы Сталин имел обыкновение говорить, что, даже заключая пакт с Гитлером, он прекрасно понимал, что через какое-то время Советский Союз вступит в войну с Германией; что фактически основной причиной такой настойчивости с его стороны было желание получить защитные буферные зоны с западной стороны и выиграть время для укрепления Советской армии. Но совершенно ясно, что в то же время ни он, ни его окружение не ожидали молниеносной и окончательной победы Германии над Францией в нюне 1940 года и того, что смертельная опасность нависнет над Великобританией. Я убежден, что советские руководители и не предполагали, что в рамках одного года Германия изменит свое отношение и развернется против Советского Союза".

Здесь все верно, за исключением одного: Сталин полагал, что Гитлер собирается напасть на него в 1942 году, а сам планировал напасть на Германию в 1941 году. Если бы не неожиданно быстрый крах Франции, советское наступление могло начаться даже летом 1940 года. Еще до завершения советско-финской войны, в конце февраля 1940 года, Сталин ориентировал Красную армию на Германию как главного противника, а после окончания боев в Финляндии срочно перебросил к западным границам освободившиеся войска. Кроме того, демобилизация призванных на финскую войну была отложена до 1 июля 1940 года. Что же касается 1941 года, то на плане стратегического развертывания Красной армии на Западе от 11 марта 1941 года сохранилась резолюция заместителя начальника Генштаба генерала Ватутина: "Наступление начать 12 июня". Однако к 12 июня подготовиться не успели, и нападение перенесли на июль. 4 июня 1941 года Политбюро постановило к 1 июля сформировать 238-ю стрелковую дивизию из поляков и лиц, знающих польский язык. Такая дивизия могла понадобиться только для действий на территории Полыни после прихода туда Красной армии.

Вторая мировая война: его звездный час

3 сентября 1939 года, в день вступления Англии во Вторую мировую войну, Уинстону Черчиллю было предложено занять пост первого лорда Адмиралтейства с правом голоса в Военном совете. Иначе и быть не могло. После того как Вторая мировая война действительно началась, неудобно было оставлять вне кабинета человека, который неизменно говорил о неизбежности ее возникновения и столь активно предупреждал об опасности германского реванша. Выступая в этот день в парламенте, Черчилль заявил: "Мы сражаемся не за Данциг и не за Польшу. Мы сражаемся, чтобы спасти целый мир от фашистской тирании, подобной чуме, чтобы защитить все самое святое, что есть у человека… Мы можем быть уверены, что задача, которую мы добровольно на себя взяли, не превышает сил и возможностей мировой Британской империи и Французской республики".