За «философией» Фока скрывался практический вывод, что настала, дескать, пора отдать крепость, ибо, как ни обороняйся, конец неизбежен.
Пораженческая пропаганда «бешеного муллы» (так прозвали в Порт-Артуре Фока) безнадежности борьбы в известной степени ослабляла волю части офицеров и вызывала сомнение в благополучном исходе обороны.
Не русский солдат устал и запросил пощады. Нет. Продажные царские сатрапы в генеральской форме Стессель и Фок первыми разоружились, а после фактически предали защитников крепости, воспользовавшись благоприятной для этого обстановкой.
* * *
Броненосцы и крейсеры в отражении третьего штурма крепости принимали участие огнем артиллерии, поражая главным образом тяжелые осадные батареи противника.
Наиболее характерным событием этого периода на море был героический подвиг моряков минного катера под командованием мичмана Дмитриева. 3 ноября катер вышел в море для поиска и атаки кораблей противника. В условиях тесной блокады поход был сопряжен с серьезными трудностями. Минный катер представлял собой паровую шлюпку водоизмещением в 18 тонн, вооруженную единственной торпедой; экипаж его состоял из десяти матросов-охотников с разных кораблей. На случай столкновения в темноте с противником надеялись на топоры, гранаты и крепкий форштевень, чтобы таранить неприятеля. [176]
В 6 часов вечера катер отвалил от борта «Ретвизана». Примерно через час хода сигнальщик в темноте обнаружил слева силуэты кораблей противника. В этот момент вспыхнул прожектор Крестовой горы и осветил большой японский миноносец. Немного спустя Дмитриев обнаружил еще два четырехтрубных миноносца, которые шли малым ходом на пересечку курса катера. Дмитриев решил торпедировать второй миноносец в строю. Расстояние между катером и миноносцем не превышало 40 метров; командир подал команду, и почти сразу же над миноносцем поднялся громадный столб воды.
Катер прошел между взорванным кораблем и концевым на противоположную сторону.
Японцы, решив, что их миноносец наскочил на плавающую мину, не открывали огня. Когда засветили прожекторы противника, катер уже ушел; прожекторы с батарей служили ему маяками, и он благополучно возвратился в гавань.
На другой день на рассвете с форта № I наблюдали, как два японских миноносца привели в бухту Лунвантан третий, почти затонувший, и оставили его там на мелком месте. Японцы так и не поняли причины гибели своего корабля: несколько дней они усиленно тралили на месте взрыва.
После трех месяцев осады под непрерывным воздействием осаждавшей армии и блокировавшего флота защитники Порт-Артура оставались непобедимыми, и крепость для противника была неприступной.
Ничтожные результаты штурмов, и особенно октябрьского, вынудили японцев вновь начать подземные работы, чтобы взорвать форты и укрепления, расчистив таким образом путь войскам в глубину обороны.
Положение Порт-артурского гарнизона между тем значительно усложнялось: уменьшилось число артиллерии и крупнокалиберных снарядов; в результате боев и особенно болезней, принявших угрожающий характер, заметно убавилось число солдат и офицеров на передовых позициях; резко ухудшилось питание и, наконец, среди наименее устойчивой части офицеров появились настроения обреченности и безнадежности борьбы. Пропагандистом этих настроений был генерал-майор Фок, выступавший с капитулянтскими проектами не без ведома генерала Стесселя и его начальника штаба полковника Рейса.
Участие населения в обороне крепости
К началу перерыва сухопутных сообщений между Порт-Артуром и Маньчжурией из 50 000 человек гражданского населения в городе осталось всего около 16 тысяч, из них: русских до двух тысяч, китайцев до 14 тысяч (2 тысячи женщин и детей) и представителей главным образом европейцев-коммерсантов около 200. К ноябрю жителей стало еще меньше и особенно китайцев, которые выехали из осажденного города на шаландах морем в Китай. [177]
Гражданская жизнь в городе замерла: сильно упала торговля, прекратилась работа в торговом порту, закрылся Русско-китайский банк, стали ненужными почта и другие учреждения, закрылись школы. Зато были расширены и оборудованы разные мастерские в военном порту для изготовления ручных гранат и ремонта вооружения; в порту день и ночь ремонтировались поврежденные корабли и пловучие средства порта.
Гражданское население принимало деятельное участие в работах по укреплению рубежей обороны и в обслуживании гарнизона крепости. Многие дома были превращены в госпитали.
Сразу же после сражения у Кинчжоу из мужского населения Порт-Артура, не призванного по мобилизации, но способного носить оружие, было сформировано три дружины численностью по 500 человек каждая. Дружинники носили гражданскую форму, но были вооружены винтовками, обучены строевой службе, несению караулов и стрельбе. Первая дружина состояла почти исключительно из портовых рабочих, которые, кроме работы по специальности, несли караульную службу в военном порту.
Следует отметить, что 189 рабочих Балтийского завода, прибывших в начале войны из Петербурга, отремонтировали и ввели в строй подорванные торпедами в ночь на 9 февраля броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер «Победа». За неимением дока при работах были применены кессоны. Эти же рабочие ремонтировали и поврежденные миноносцы.
Два батальона дружинников в июне — июле работали на строительстве оборонительных сооружений и постоянно несли караульную службу на центральной ограде города. Во время тесной осады они несли охранную службу в черте города, доставляли на позиции боеприпасы и продовольствие, после штурмов убирали на позициях убитых. Они же являлись резервом обороны на последний случай.
Из жителей города была сформирована велосипедная летучая почта, состоявшая из 57 гражданских лиц и 12 солдат. При ненадежной во время боев проводной связи велосипедисты обеспечивали связь между штабом крепости и многочисленными укреплениями на передовой линии. Несмотря на крутые, труднопроходимые горные дороги, всегда под огнем противника, велосипедисты до конца осады работали безотказно. В ноябре спаренные велосипеды впервые были применены для перевозки раненых. Сотни раненых в сравнительно короткое время переправлялись в городские госпитали и благодаря своевременно оказанной помощи быстро выздоравливали.
В тяжелое время осады гражданское население делало все, что от него требовалось.
Если гарнизон крепости уже в начале ноября ощущал недостаток в продуктах питания, то гражданское население в это время находилось в еще более тяжелом положении. Первые предметы необходимости с каждым днем дорожали и постепенно исчезали [178] из продажи. В конце ноября на базаре продавалась собачина, а конина стала роскошью.
Из-за частых обстрелов города большинство жителей перебралось жить в погреба или в специально приспособленные для этого укрытия.
Гражданскую власть в Порт-Артуре осуществлял председатель городской управы, он же гражданский комиссар Квантунской области подполковник Вершинин. Но генерал Стессель не признавал за ним никаких прав в осажденной крепости и не стремился через местную администрацию и при ее помощи организовать жителей города на защиту крепости.
До войны в районах Южного Квантуна вылавливались сотни тысяч пудов всевозможной рыбы. В период осады лов рыбы прекратился. Стессель, обвиняя рыбаков в шпионаже, запретил им выходить в море. Все рыболовецкие суда было приказано вытащить на берег и привести в негодное состояние; солдаты срубили на судах мачты, пробили днища и т. д. Вместо того, чтобы оказать помощь китайцам-огородникам из окрестных деревень, поощрить их труд, Стессель выселил их из деревень, а впоследствии, когда он их вернул, огороды уже были уничтожены.
В начале осады в крепость (Голубиную бухту), главным образом из Чифу (Китай), часто приходили на шаландах китайцы, которые, рискуя жизнью, ночью прорывались через блокаду японцев и привозили для продажи продовольствие: мясо, масло, фрукты, овощи и пр. Но Стессель выставил в Голубиной бухте воинские патрули во главе с офицерами и быстро свел на нет всю торговлю.