Я проснулся, обливаясь холодным потом. Несколько позже, когда прошел приступ ужаса, пришло осознание того, что в ужас меня привело чувство собственного бессилия. Я могу сразиться с армией, но простая сила не способна удержать любимую женщину.

       В дверь тихо постучали.

       Я накинул халат и открыл.

       - Доброго вам утра, гере Рюмпель, - подэкзекутор Кантум сиял как утреннее солнышко.

       Я кивнул и посторонился, пропуская его в номер.

       Кантум с искренним восхищением осмотрел комнату.

       - Согласитесь, гере Рюмпель, приятно ощущать на себе милость Владетеля.

       Я, продолжая молчать, налил воды из графина, выпил и опустился в кресло. Меньше всего хотелось сейчас обсуждать вопросы милости Владетеля.

       - А у меня хорошие новости, - радостно улыбнулся подэкзекутор, - рад сообщить, что сегодня вечером у вас назначена аудиенция с Владетелем.

       А вот это действительно новость! Обычно встречу с повелителем Вселенной ожидают месяцами. Задания и поручения раздаются подчиненными, нечто похожее я и ожидал. Что-то вроде встречи с чиновником Тайной Канцелярии, который от лица Владетеля передаст его Волю. Похоже на то, что я действительно очень понадобился, хотя о подобном развитии событий уже начал догадываться по степени внимания к собственной персоне.

       Кантум критически осмотрел сложенную на стуле одежду.

       - Полагаю, гере Рюмпель, вам следует обновить гардероб. Сами понимаете...

       Я пожал плечами. А что, собственно, вы хотите? После двухдневных похождений любой костюм придет в негодность. Правда, новые расходы мне были совершенно ни к чему.

       Подъкзекутор догадался о моих мыслях, снова широко улыбнулся, продемонстрировав белые здоровые зубы, и воскликнул:

       - Не переживайте, гере Рюмпель, мы позаботились обо всем!

       Он картинно хлопнул в ладоши, и двое служащих, дожидавшихся за дверью, торжественно внесли в номер красочные бумажные пакеты.

       Пока я одевался в гардеробной, Кантум непрерывно говорил. Через некоторое время его речь перестала восприниматься как набор осмысленных фраз, и начала походить на жужжание вредного и назойливого насекомого. Что же касается одежды, то вкус у ребят из Серого Дома оказался на удивление неплохим. И посмотрел на свое отражение и остался весьма доволен увиденным. Из высокого зеркала в массивной бронзовой раме на меня смотрел молодой человек, несколько бледный, но достаточно здоровый и сильный, с превосходными черными волосами, одетый в изысканный костюм модного маронского стиля с длинной курткой, полосатыми брюками и синим бантом на рубашке из тончайшего белого полотна. Небольшой шрам, пересекающий правую бровь, ничуть не портил облика, а скорее даже придавал мужественности и решительности. Легкие кожаные ботинки на тонкой подошве сидели как влитые. Надо сказать, что подобный вид более приличествует молодому бездельнику имперских времен, чем добропорядочному чиновнику.

       Я вышел в комнату. Кантум прекратил словоизвержение и с удивлением уставился на меня.

       - Однако... однако, вы недурно выглядите, гере Рюмпель, очень недурно. Сразу видно - вам не впервой носить такую одежду.

       - Рад, что вам нравится, - сухо ответил я, - скажите, что нужно от меня Владетелю?

       - Откуда же я знаю? - виновато развел руками подэкзекутор. - Владетель пожелал лично высказать свою волю.

       Что же, придется подождать. Да, собственно, я и так все знаю. Зачем может понадобиться Убийца? У Владетеля появился новый недруг. Не все ли равно, кто он такой? Если речь идет о безопасности Марты и Роника, я готов превратить в пустыню целый мир.

       - И как мы будем проводить время до вечера? Очевидно, у вас есть мысли на этот счет, гере Кантум?

       - Разумеется, разумеется. Но может быть, у вас будут пожелания? Мне поручено оказывать вам всяческое содействие.

       - Это радует. Тогда я хотел бы прогуляться по Столице. Не возражаете?

       Еще бы он возражал!

       - К вашим услугам - открытый экипаж. Я с удовольствием покажу вам достопримечательности...

       - Нет. Я хочу прогуляться пешком и в одиночестве.

       Несколько секунд Кантум смотрел на меня в упор, потом сказал:

       - По-моему, вы уже прогулялись... вечером, разве не так?

       Я спокойно выдержал его взгляд.

       - Да. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Знаете ли, воспоминания молодости.

       Кантум смотрел на меня с явным сомнением. Очевидно, он не имел инструкций на случай моего страстного желания прогуляться в одиночестве. Хотя в нашем случае одиночество будет понятием весьма и весьма условным. Могу представить, сколько топтунов будут сопровождать меня - еще бы, а если вдруг, не допусти Создатель, случиться что, и я не успею во дворец. Представляете, сколько голов полетит? Причем это выражение отнюдь не фигуральное.

       Но я не собирался вступать в дискуссии с подэкзекутором, и спокойно направился к выходу. Кантум посторонился, подавив явно читаемое желание воспрепятствовать моему проходу, вероятно, сработал здравый смысл.

       Я вышел на улицу. Никаких особых мыслей о том, куда направиться не было - желание прогуляться по Столице было высказано скорее из чувства противоречия. От палисадника открывался превосходный вид на Цитадель, башню Императора, дворцовый комплекс и дома, примостившиеся у белоснежных каменных стен. Рядом с дворцом запрещали строить выше двух этажей дабы не мешать подданным лицезреть обиталище правителей, зато на окраинах, у внешней стены возводили пяти-шестиэтажные строения, как правило, доходные дома и постоялые дворы.

       Из отеля выскочил взволнованный Кантум, а я, нарочито не обращая на него внимания, зашагал в сторону Торговой площади, которую просто обязаны посетить все прибывающие в Столицу путешественники. Как ни странно, какого-либо внимания со стороны Ведунов не ощущалось. А это уже непонятно. Хотя, возможно, в Столице они куда более опытные, чем у нас в провинции и умеют работать незаметно. Не очень-то я в это верю, но и такую возможность не следует отбрасывать. Мало ли что еще придумали Мастера за двадцать лет.

       Некогда на Торговой находился самый большой рынок в Империи. Отец последнего Императора, устав от вечного гама, повелел оный рынок снести, а торговцев гнать взашей, чем вызвал сильнейшие волнения, переросшие в настоящий бунт. Бунт, естественно, подавили, зачинщиков повесили за ноги у городской стены, а на площади выстроили театр, храм Создателя и опять же торговые ряды, только на этот раз крытые и, как было сказано в указе Императора, "тихие и весьма благочинные".

       Во времена Империи на площади была вольная вольница для карманников и прочих лихих обитателей оживленных торговых мест. Но при Владетеле эту публику почистили так, что в Столице, за исключением Шамрона, обыватели могли ходить с кошелями, открыто болтающимися у пояса.

       Я, не спеша, прогуливаясь, шел по бульвару, и, как положено добропорядочному зеваке, оглядывался по сторонам. Что же, за два десятка лет Столица преобразилась. Главным образом потому, что Владетель еще в самом начале своего правления очень просто решил проблему воровства строительных подрядчиков. У него все решается так... просто. Зато те, кто отделался прилюдным сечением вымоченными в соленой воде плетьми, приобрели такое рвение, что меньше чем за год дороги, городские стены и общественные места были приведены в идеальное состояние.

       Движение на площади было довольно оживленным. Сюда в дневное время не допускались грузовые повозки, зато легкие прогулочные экипажи чувствовали себя вольготно. Они могли похвастаться роскошью отделки и статью лошадей, стоивших целое состояние. По высоким известняковым тротуарам дефилировали праздные горожане и путешественники со всех концов земли, заглядывая в витрины лавочек ювелирных дел мастеров, портновские мастерские и магазины дорогого готового платья. Говорят, именно здесь самые дорогие товары в Столице, а, значит, и во всей Вселенной.