Коммунисты не прекращали своей антифашистской борьбы даже в гестаповских застенках, где на тысячах примеров продемонстрировали свою стойкость и решимость. Они мужественно жили, мужественно умирали. В концентрационных лагерях интернациональные коммунистические подпольные организации были единственной организованной силой и ядром сопротивления среди заключенных».

3 сентября 1942 г. состоялся «суд» над отцом-настоятелем Владимиром Петршеком, священником Вацлавом Чиклем, председателем совета старейшин православной церкви Яном Зонневендом и епископом Гораздом, в миру Матвеем Павликом… Все они были казнены… Нацисты мстили и были беспощадны.

18 июня истекал срок ультиматума Франка чешскому народу. Этот день стал для парашютистов роковым. Как мы уже знаем, на следующий день их должны были тайно переправить из церкви за пределы Праги, и, возможно, им удалось бы спастись. Между тем план возвращения в Англию — конкретно Кубиша и Габчика — нам ныне кажется нереальным: вблизи Оубенице не было удобной площадки, к тому же летние ночи слишком короткие, и трудно предположить, чтобы в 1942 году западные союзники располагали самолетом с такой дальностью полета, способным при этом приземлиться на естественной площадке. Предположим, нашелся бы самолет для столь дальнего перелета; ему, однако, обязательно был бы нужен хороший аэродром. Легкому самолету, способному сесть на обычном лугу, не хватило бы запасов горючего. Подпольщики обсуждали возможный отлет Кубиша и Габчика, но разговоры эти не носили конкретного характера. Правда, столяру из Оубенице Людвику Ванеку было поручено выяснить, не может ли самолет приземлиться на лугу у Стршенца. Этот луг находился среди перелесков, называвшихся Ноговки. Посадка там самолета была неосуществимой. Подпольщики «Индры», видимо, об этом не знали.

Вернемся к операции «Церковь». По документам, в ней приняли участие 19 офицеров, 740 унтер-офицеров и рядовых. Она началась в 2 часа ночи. После 3 часов был дан приказ о начале операции: в 3 час. 45 мин. вооруженные отряды СС должны были быть в готовности на Нюрнбергской (нынешней Парижской) улице, ожидая указания об оцеплении зоны операции. Моторизованные подразделения должны были участвовать к блокировании квартала, где находилась церковь, с 4 час. 10 мин. утра. Приказ предписывал создать две линии оцепления: первая, внешняя, блокировала большой квадрат городской территории (набережная Влтавы, Троянова улица, одна сторона Карловой площади, Мысликова улица); второе, внутреннее кольцо располагалось непосредственно вокруг квартала, где находилась церковь. Сотрудникам гестапо, которые должны были провести обыск этого квартала, были даны в помощь 25 эсэсовцев.

В 4 час. 15 мин. утра обе линии оцепления были установлены. Немного позже, предположительно около 4 час. 30 мин., гестаповцы во главе с Паннвицем (вместе с ними был и переводчик) вошли в церковь. Началась перестрелка. В донесении штандартенфюрера СС Гешке от 25 июня, которое предназначалось Далюге и Франку, говорится:

«18 июня 1942 г. в 4 час. 15 мин. центральным управлением гестапо в Праге была предпринята операция с целью обыска катакомб церкви… Уже через несколько минут после проникновения команды главного управления гестапо в базилику по группе был открыт огонь с галереи и с хоров церкви. В течение нескольких часов предпринимались безуспешные попытки захватить противников живыми; трое из них хорошо укрепились на галерее за большими колоннами, а четверо скрывались в подземелье. Эти попытки оказались безуспешными и были связаны с большими потерями, так как противник применял и гранаты. Поэтому от них пришлось отказаться. Сопротивление противника было сломлено ударным отрядом войск СС, вооруженным автоматами и ручными гранатами. Пять террористов были найдены мертвыми, двое, один из которых являлся участником покушения (бросал бомбу), еще некоторое время были живы, но в сознание так и не пришли.

Для подтверждения данных, имеющихся у гестапо, были доставлены все свидетели, которым предъявили тела убитых для опознания. Все 18 лиц, знавших убитых прежде, среди них были и два парашютиста, узнали преступников сразу и без затруднений.

Два из 11 обнаруженных в церкви пистолетов (это были «кольты» с номерами 539370 и 540416) криминалистическая техническая экспертиза признала оружием, которым преступники пользовались на месте покушения и при бегстве, применяя патроны типа «кинох». Члены семьи Сватошовых узнали в одном из участников покушения человека, которому они дали принадлежащий им портфель, а в другом преступнике — человека, в портфеле которого был пистолет и который через полчаса после покушения взял у них плащ. Сын госпожи Моравцовой узнал в одном из преступников человека, которому его мать одолжила женский велосипед, обнаруженный на месте преступления, а в другом — человека, который за несколько недель до этого показывал ему бомбу, найденную затем на месте покушения. Тем самым были получены несомненные доказательства, устанавливающие личность преступников.

Обнаруженные в церкви боеприпасы, матрацы, одеяла, одежда, белье, продукты питания и другие необходимые им предметы свидетельствуют о том, что преступникам содействовал широкий круг людей. О происходящем знали приходский священник, настоятель церкви, председатель совета старейшин, сторож и служитель приходской канцелярии. Настоятель предполагал, что среди скрывающихся агентов были участники покушения, поскольку один из них (бросивший бомбу) нуждался в медицинской помощи; у него был поврежден глаз; кроме того, преступники сами рассказывали о подготовке и проведении преступления. О том, что помощь шла и от верховного духовенства, свидетельствует тот факт, что епископ Горазд знал обо всем еще за несколько дней до операции, проведенной гестапо. Хотя он и проявлял заботу о доброй репутации церкви, тем не менее о случившемся не сообщил, несмотря на объявление о суровом наказании пособников. Настоятель церкви Петршек принудил церковного сторожа Орнеста к молчанию. Находясь в полном церковном облачении, настоятель заставил сторожа поклясться на Библии перед алтарем и зажженными свечами. Помогая агентам, капеллан доходил даже до того, что собственноручно очищал ведро с хлорной известью, которым те пользовались вместо уборной…»

Таково официальное донесение, значительно упрощающее события.

В другом донесении, от 23 июня, описывается бой. Отдельные моменты здесь преподносятся иначе. Заранее не было известно, сколько всего парашютистов и где точно они скрываются.

«Значительное количество преступников, и среди них, судя по всему, убийцы погибшего обергруппенфюрера СС, находилось в квартале, который обозначен буквой А на прилагаемой схеме 1. Особое внимание следует обратить на церковь, которая находится в юго-западной части этого квартала…»

Далее в документе отмечается несогласованность действий отрядов гестапо и войск СС:

«Сразу после того, как было замкнуто внутреннее заградительное кольцо, по сотрудникам службы безопасности СД, которые находились в церкви с несколькими из 25 приданных им членов СС, был открыт огонь. Началась перестрелка с преступниками, во время которой немецкая сторона применила ручные гранаты. Одновременно служба безопасности начала пулеметный обстрел храма из больших окон дома, расположенного напротив. Это, однако, создавало угрозу и нашим солдатам, находившимся в церкви. Поскольку в данном бою возникла дополнительная опасность и при обстреле, который бы проводился без плана, пули могли поразить солдат СС, командир отряда войск СС принял соответствующие меры и отдал приказ:

а) немедленно прекратить огонь из дома напротив церкви;

б) сотрудники СД и приданные им силы СС должны немедленно покинуть внутренние помещения церкви;

в) ударному отряду «Д» СС во главе с командиром, обладающим опытом фронтовых боев, атаковать и арестовать упорно сопротивляющихся преступников. Их количество и точное местонахождение не было известно.

Предосторожность, предусмотренная в пункте «б», была необходимой, так как сотрудники СД были в штатском, не имели никаких отличительных знаков, а это могло вызвать путаницу…»