Вопрос этот обсудили в совете, и, так как ничего плохого в этом предложении не нашли, просьба королевы была удовлетворена. Последняя, видя, что план ее успешно осуществляется, постаралась подобрать в охрану людей, наиболее подходящих для ее дьявольского замысла и на которых она более всего могла положиться. Всего в охрану было назначено две тысячи человек пехоты и полторы тысячи конных, в каковое число не вошла обычная дворцовая стража, состоящая из семисот каушин и лекийцев. Над всеми этими людьми она поставила начальником двоюродного брата того человека, от которого она родила, по имени Тилеубакус, чтобы с его помощью быть полной хозяйкой положения и успешнее осуществить свои замыслы. Имея на своей стороне сильное войско, она постепенно стала расправляться с некоторыми из вельмож, ибо знала, что они относятся к ней не так, как ей это было желательно. Первыми, на которых она посягнула, оказались два члена ее совета Пинамонтеу и Компримуан, которых она обвинила в тайных переговорах с королем Шиаммая на предмет пропуска его войск в Сиам через их феодальные владения. В наказание за мнимую измену она приказала их казнить и, забрав их земли, поделила их между своим любовником и одним из его свояков, бывшим, по слухам, простым кузнецом. Казнь эта была совершена с величайшей поспешностью и без предъявления каких бы то ни было улик и поэтому встретила неодобрение со стороны большей части королевских сановников, напомнивших королеве заслуги казненных, личные качества их и знатность и древность их царственного рода, ведшего свое начало от сиамских королей, но она на все это не обратила ни малейшего внимания и, притворившись на другой день нездоровой, отказалась от председательства в совете, передав свой голос своему любовнику Укуншенирату, для того чтобы он мог отныне главенствовать надо всеми, распределять милости между теми, кто готов был принять его сторону, и таким образом с меньшим риском захватить власть в королевстве и стать самодержавным властителем империи Сорнау, приносившей двенадцать миллионов золотом в год и способной дать еще столько же. Она приложила неимоверные усилия, чтобы сделать своего сожителя королем, а их ублюдка наследником престола, для чего в течение восьми месяцев, пока судьба ей благоприятствовала, предала смерти всю высшую знать королевства и конфисковала их земли, имущество и сокровища, которые потом раздавала другим вместо с почетными титулами, дабы привлечь этих людей на свою сторону. А так как царек, ее сын, был самым главным препятствием на ее пути, она отравила и его, принеся его в жертву своей безудержной страсти. Покончив с ним, королева вышла замуж за Укуншенирата, своего агента, и 11 ноября 1545 года заставила провозгласить его в Одиа королем Сиама, но уже 2 января 1546 года и узурпатор и королева были отравлены ойя Пасилоко и королем Камбоджи {332}во время пира, который те задали им в день храмового праздника пагоды Киая Фригау, бога солнечных пылинок. Со смертью этой пары и всех их приверженцев, которых убили вместе с ними, в стране снова воцарились тишина и порядок, и никто уже не мешал мирному существованию народов королевства, только вот знати в нем больше не осталось, так как к этому времени она вся уже была истреблена описанным выше образом.
Главы CLXXXV–CLXXXVIII
В этих главах повествуется о том, как бирманский король попытался захватить королевство Сиам, и о том, что произошло вплоть до того, как он подошел к городу Одиа. (Вельможи Сиама провозглашают королем монаха — брата покойного короля. Бирманский король полагает обстановку благоприятной, чтобы напасть на Сиам. Взятие крепости Тапурау и города Журипилана.)
Как бирманский король пошел на первый приступ города Одиа и чем этот приступ окончился. Как был предпринят последний приступ и чем он увенчался. Последующие неудачные для бирманцев приступы. Восьмой приступ, во время которого к стенам города подкатили двадцать пять деревянных крепостей, которые затем подожгли. Как бирманский король снял осаду с Одиа, после того как получил известие о восстании в королевстве Пегу, поднятом Шеминдо, и о том, как бирманский король направился в Мартаван, где пегу из его войска перешли к Шеминдо, и как бой на поле Машан окончился победой бирманцев.
Глава CLXXXIX
Об исключительном плодородии королевства Сиам и о прочих его особенностях
Поскольку речь все время шла о походе бирманского короля на Сиам и о восстании в королевстве Пегу {333}, мне кажется, будет уместным сообщить хотя бы кратко о расположении и размерах королевства Сиам и империи Сорнау, а также о состоятельности его жителей, его природных богатствах и плодородии его почвы, в чем я мог убедиться воочию. Насколько выгоднее было бы для нас владеть этим королевством, нежели всем тем, что у нас есть в Индии, и насколько дешевле эти владения бы нам обошлись!
Королевство это, как можно увидеть на картах, имеет, если переводить градусы на легуа, почти семьсот легуа береговой линии, ширина же внутренних земель не превосходит ста шестидесяти. Большая часть его представляет собой низменность, орошаемую пресноводными реками и покрытую обработанной землей. Благодаря рекам почва отличается плодородием, и в стране ни в полезных растениях, ни в мясе недостатка нет. Возвышенности покрыты густыми зарослями ангелины, из которой можно было бы построить многие тысячи судов. Страна производит большое количество серебра, железа, стали, свинца, олова, селитры и серы. Здесь много шелка, алоэ, росного ладана, гуммилака, индиго, хлопчатобумажных тканей, рубинов, сапфиров, слоновой кости и золота — всего этого в очень больших количествах. В прибрежных лесах много пернамбукового и эбенового дерева, большое количество которого ежегодно отправляется на джонках в Китай, Айнан, на Лекийские острова, в Камбоджу и Шампа. Здесь также много меда, воска и сахара. Королевские налоги приносили обычно в этой стране двенадцать миллионов золота ежегодно; кроме этого, феодалы постоянно преподносят своему государю подарки, также составляющие весьма значительную сумму. Под юрисдикцией феодалов находятся две тысячи шестьсот населенных мест, которые у них называются «продун» и соответствуют нашим городам и селениям. Небольшие деревни в этот счет не входят, и им феодалы не придают значения. Большая часть этих городов не имеет никакой защиты, за исключением деревянных укреплений, благодаря чему завладеть ими не стоило бы большого труда даже небольшому вооруженному отряду. Жители всех этих населенных мест по сложению своему очень слабосильны и не имеют обыкновения держать у себя оборонительное оружие. Сиам имеет выход как на Северное, так и на Южное море {334}. К Индийскому океану обращены Жунсалан и Танаусарин, к Китайскому морю — Мополокота, Куи, Лугор, Шинтабу {335}и Бердио. Столицей всей этой империи является Одиа, о которой я уже говорил. Это единственный город, окруженный глинобитными, кирпичными и сырцовыми стенами. Утверждают, что в нем четыреста тысяч домов, из которых сто тысяч принадлежат чужеземцам самых различных национальностей, так как королевство это богато и ведет огромную торговлю со всеми провинциями и островами Явы, Бале, Мадуры, Анжении, Борнео и Сорола. Не проходит года, чтобы из его портов не выходило в плавание свыше тысячи джонок, не говоря уже о более мелких судах, которыми кишат все реки и заполнены все порты. Король по складу своему не тиран. Доходы с таможен идут на содержание некоторых пагод, поэтому пошлины, которые приходится платить, очень низки, взимающие их монахи не имеют права держать деньги и берут с купцов лишь то, что те жертвуют им по доброй воле. В стране имеется двенадцать языческих сект, как и в Пегу. Самый почетный титул короля — Прешау Салеу, что на нашем языке означает «Часть тела господня». Народу государь показывается всего два раза в году, но всякий раз с торжественностью и великой пышностью. Несмотря на все вышесказанное, король Сиама имеет монарха, которому он подчинен и вассалом которого является, в лице китайского богдыхана {336}. Он платит ему дань, за что имеет право отправлять свои джонки в порт Конхай, где сиамцы закупают свои товары. В этом государстве имеется также много перца, имбиря, корицы, камфоры, квасцов, дивьего меда, тамаринда и кардамона, так что можно с уверенностью сказать то, что я уже не раз слышал об этом крае, а именно, что это одно из лучших государств, которые только есть на земле и которое было бы много легче захватить и сохранить, нежели любую другую страну, как бы мала она ни была. И утверждаю, что об одном том, что я видел в этом городе Одиа, я мог бы рассказать еще много больше того, что я сообщил обо всем королевстве, но я не буду этого делать, чтобы не доставлять моим читателям огорчение, которое испытываю я при мысли, сколько из-за наших грехов теряем мы в этих местах и какую пользу мы могли бы из них извлечь.