В итоге я подобрал такой промежуток, в который у основных смен было рабочее время. Отсидев в библиотеке, обедал пораньше — и приходил в бассейн поплавать и подумать в спокойном одиночестве. После «обещания» Леди Кетаки тем для размышлений заметно прибавилось.

Шутила она или нет? Если вдуматься, высылка в купол, куда отправляли подростков, никоим образом на мою безопасность не влияла. Не к шахтёрам же! Более того, репутацию А-класса такой перевод бы только укрепил. Работа на переднем краю цивилизации! Вот только у меня там не будет прямого подключения к Инфоцентру — и вообще вряд ли появится время сидеть в библиотеке.

Конечно, Леди Кетаки не знала о моих планах — её больше волновало «восстание школьников». И чем больше я узнавал про Фьюра и его команду, тем понятнее становился её интерес. Они были хулиганами, спору нет. Но какими хулиганами! Если бы удалось направить эту энергию и способности в правильном направлении, ребят ожидало бы блестящее будущее Администраторов.

Начав с сольных выступлений, Фьюр и Тьюр сумели вовлечь в свои «акции» больше сотни одноклассников. Третий, четвёртый и пятый классы Средней школы — сейчас они перешли на следующий курс, но основные действия развернулись в прошлом году. И ребята продолжали держаться вместе, что всерьёз беспокоило. Не класс, не клуб, не команда, поддерживаемая воспитателем, — самостоятельное и самодостаточное объединение, которое не распалось даже тогда, когда к двум основным лидерам присоединились «дополнительные».

Первая серьёзная выходка состоялась в конце злополучного 189-го года, на зимних каникулах. Списали на посттравматический эффект, ведь в марте был «Кальвис». Терапевты трактовали это как «выход из кризиса». Тогда им казалось, что с Фьюром и Тьюром будет проще справиться, чем с пациентами типа того же Оскара. Кстати, именно под воздействием фьюровой шалости юный отшельник вышел к людям. «Хоть какая-то польза!» — шутили школьные психологи. Они не представляли, что их ожидало…

Доплыв до бортика, я остановился, чтобы оглядеться. Часы показывали «15:30» — обеденный промежуток подходил к концу. В бассейне кроме меня по-прежнему никого не было. Я оттолкнулся — и продолжил заплыв по воде и по мыслям.

…Первым же вопросом Оскара в первый школьный день стало «Кто это сделал?»

Вопрос был надёжно зафиксирован, поскольку прозвучал он в зале для общешкольных собраний незадолго до начала мероприятия, а запись там велась на законных основаниях. Разговор же, состоявшийся после собрания, остался в рамках факта — содержание знали лишь его участники. Фьюр и Тьюр неплохо разбирались в Фикс-Инфо, и переговоры вели только в максимально безопасных местах.

Между знакомством с Оскаром и его вовлечением в дела «банды» прошло два месяца, на протяжении которых Оскар старательно учился. Что примечательно, ходил он в класс Тьюра — сам попросил. Потому что жаловался на частичную потерю памяти, особенно в том, что касалось школьной программы. Терапевты ничего не заподозрили: мальчик с «Кальвиса» видел, как «бэшки» убивали его родных и друзей, он чудом выжил — и на год выпал из жизни. Пройти заново четвёртый класс средней школы? Почему бы и нет. В документах это зафиксировали как «оставлен на второй год по медицинским показателям», потому что реальный откат на целых два года мог повлиять на отношение к пареньку.

Но что если его желание повторить курс «Мировая цивилизация» было связано с другими причинами? Что если он хотел, к примеру, плотно изучить те области науки и техники, к которым прежде не относился всерьёз? Раньше-то он не мог похвастаться блестящими оценками…

Подозрения настолько увлекли меня, что я едва не врезался в стенку бортика — прямо в закрытое отверстие системы аварийной откачки. Плотно прижатые лепестки патрубка ждали того момента, который не должен был наступить. Но мог. Если «Тильда-1» встанет, вода в бассейне наделает бед…

Значительная часть жизни на станции была посвящена подготовке к возможной катастрофе. Может быть, это так повлияло на ребят? Взрослые готовились ежедневно, прорабатывали самые разные варианты, а бунт «бэшек» предотвратить не смогли!

«Какая это была дорожка?» Я сбился со счёта, но уже не важно! Я вновь учуял знакомое объяснение — имелась идея, которая преображала несвязанную груду фактов в стройный ряд причин и следствий.

Школьные службы упускали этот нюанс, потому что воспринимали школьников как своих. Всё-таки переходный возраст — опасное время для каждого человека, период важной мировоззренческой ломки, поэтому к подросткам относятся снисходительно. Несмотря на предстоящую комиссию и готовность выслать бунтарей со станции, специалисты видели во Фьюре и Тьюре в первую очередь подростков, страдающих своего рода душевной болезнью. Выпавшие из социума дети с изувеченной психикой — весь прошлый год их пытались вылечить. Однако не смогли.

Когда доктор Окман заявила о некой таинственной «цели», она озвучила мнение меньшинства, пусть даже в это меньшинство входила старший школьный психолог Восточного сектора и сама Глава Станции. Это было также фантастично, как и «они сообщники Мида» от инспектора Хёугэна. Большинство придерживалось той версии, что ребята сломались. В конце концов, существовало правило экономии ресурсов. Некая «цель», которую не смогли выявить ведущие специалисты, слишком уж походила на попытку снять с себя ответственность. Теперь хулиганов признают «заразными» и отделят от «нормальных» тильдийцев, которые вообще-то не обязаны терпеть выходки «бедных сироток».

Месяц назад я бы ни в чём не засомневался, но Просперо Мид пополнил мой опыт новыми точками зрения. Маньяк «Тильды» использовал антиандроидную фобию для того, чтобы замаскировать себя. Подлинные мотивы тоже были не сказать, что здоровые, но имитация фобии сработала. Что если Фьюр точно также прикрывался «переходным возрастом» и «психотравмами»? Школьные психологи рассказывают обо всём таком, учат понимать себя и окружающих… Хватило бы у него ума применить эти знания, чтобы заморочить головы взрослым? Безусловно, но, как и у Мида, кроме ума требовалось кое-что ещё: цель. То, что надо замаскировать.

Тайна — вот что у них было. Нечто настолько значимое, что к ним присоединился и потерянный Оскар, и умница Эмили, и предприимчивая Дана. Кстати, Оскару, скорее всего, предложили перейти в четвёртый класс в качестве испытания. «Хочешь быть с нами — сделай это» — и он сделал. И получил то, что хотел: принадлежность к идее, к выходу из обыденной реальности, в которой его мало что удерживало…

Я до того увлёкся новым расследованием, что совсем забыл про дорожку — и болтался возле бортика. Поэтому они меня не заметили.

— Здесь следят только за физическим состоянием. Разговоры не пишут, — сказала Дана.

— Great!

Благодаря доскональному изучению школьных дел, я догадался, кто это: Бенджи Адамс из семьи новых тильдийцев, которые раньше жили на «Хейердале». Там основным языком был английский. Месяца не прошло, как он перешёл в класс Фьюра и Даны — и надо же, уже присоединился к банде. Быстро же они это делают!

— Тогда так. Во-первых, нам нужна бумага. Белая или голубая. В общем, светлая… — а вот это Фьюр.

«Сейчас он скажет что-нибудь важное», — подумал я и, подтянувшись на руках, высунулся из-за бортика.

Их собралось семеро: Фьюр, Дана и ещё пятеро — все одноклассники Фьюра. Угаданный Бенджи Адамс, а также Полина Блумквист, Зейд Уистлер, Шаши Иган и Ханна Зотова. Мальчики в плавках, девочки в спортивных купальниках.

Не зря я вторую неделю торчал в библиотеке Инфоцентра! Теперь я мог не только узнать их, но даже примерно представить, о чём они думают и как реагируют на моё внезапное появление. Шаши Иган, например, был способен сходу засветить мне ногой по уху. А вот Полина Блумквист будет наблюдать до последнего и не вмешиваться. Мама у неё специализировалась на «бэшках» — Полина выбрала людей…

— Я здесь. Вам лучше секретничать в другом месте, — посоветовал я, чувствуя, как пальцы медленно соскальзывают с пупырчатой облицовки.