КТРД было отключено. Я никогда не видел, чтобы эти огоньки были выключены! Представить себе такого не мог, они же располагались в каждой комнате, на каждой стене — символ порядка и защищённости. А теперь они разом погасли, и это было так же страшно, как если бы разом погасли все звёзды.
Ещё секунда, и я бы закричал: «Первый горит!» Бессмысленный сигнал опасности первого уровня в сложившихся обстоятельствах — как таковая угроза для станции и самой жизни уже миновала, наступили последствия. Логос не мог не отреагировать на повреждения… А что, если логос мёртв? Совсем?
От волнения я сделал глубокий вдох и не сразу сообразил, что с кислородом всё было в порядке. Нормальный воздух, ни малейших признаков дыма или дисбаланса газов!
— Давай побыстрее! — услышал я голос Дейзи Гольц, и вот она сама появилась из-за угла, бодрая, улыбчивая — идеальный сотрудник ОБ.
С ней был хмурый Нортонсон, а в руках у него — обычный музейный пульт, которым управляют голографическими экспозициями. Я тысячу раз пользовался таким во время занятий.
Дыра в стене передо мной мигнула, а потом исчезла, как и прочие повреждения, открывая пустой коридор, в котором всё работало как надо. И никаких трупов, никаких смертей…
— Привет, Рэй! — поздоровалась Дейзи, проходя мимо меня. — Как нога?
— Хорошо. Привет! — отозвался я, не до конца очнувшись от пережитого.
Адреналин продолжал гулять по венам, и сердце колотилось как бешеное. Медкамилл почувствовал это — и недовольно пискнул, запрашивая разрешение на дополнительное вмешательство. И я ему разрешил, потому что меня всего трясло.
«В0-Л-5» — сообщил альтер.
С каждым разом стиль общения Леди Кетаки становился всё лаконичнее и лаконичнее.
И вновь мне пришлось идти в печально знакомый обеденный зал Лифтовой зоны. Что планируется? Последнее заседание группы «А-М-112»? Или будет формироваться новая группа — ради новых маньяков? Пора, давно пора! Я уже успокоился (инъекция помогла), однако теперь включилось накопленное раздражение. Конечно, мальчиков жаль, они пострадали, но сколько можно эксплуатировать жалость окружающих?! Есть проблемы и посерьёзнее их личных обид!
Из-за ранения я воспользовался лифтом и к месту сбора прибыл вовремя. Даже экран над буфетом ещё не был включён.
— Как нога, Рэй? — слышалось со всех сторон.
— Отлично! — отвечал я, пробираясь поближе к Главе Станции. — Спасибо!
Я всерьёз вознамерился поговорить с ней о новом деле — потом, после заседания. Леди Кетаки кивнула мне, не меняя озабоченного выражения лица. Даже не поздоровалась.
К буфетной стойке вышла женщина в учительском комбо. Впрочем, эти цвета — голубой с оторочкой цвета лайма — носили и непосредственно преподаватели, и воспитатели, и школьные психологи. По характерной ласковой хитринке в серых глазах я сразу понял, что это «сестра» Вильмы Туччи — ещё один инженер душ человеческих!
— Все в курсе? — спросила она у Главы Станции, когда последние прибывшие заняли свободные места. — Хорошо, я кратко. Сегодня утром в жилой зоне Восточного сектора были незаконно установлены голопроекторы, настроенные на показ… Я бы назвала это «худшим сценарием». Опасность первого уровня, разрушение станции, катастрофа. Голопроекторы были украдены… Да, украдены, давайте называть вещи своими именами! Они были украдены со склада Службы Досуга и перенастроены. Список участников этого мероприятия уточняется, и список будет длинный. Там не только наша великолепная пятёрка с Эспином во главе. В этом участвовали школьники, по меньшей мере, из трёх классов. Три возрастные группы, если вы понимаете, о чём я.
— Так это что, просто подростковый бунт? — фыркнул инспектор Хёугэн. — Детишкам стало скучно…
— Нет, не бунт. Это не переходный период. И даже не психотравма и последствия стресса. Они давно оправились.
— Откуда вам знать? Вы только сутки занимаетесь этим делом!
— Я занимаюсь этим делом девять лет, — парировала она. — Я наблюдаю за Фаридом Эспином и его братом очень давно. Мне не требуется много времени, чтобы сказать, что с ними.
— И что с ними? — иронично поинтересовался инспектор.
«У него не было медкамилла на ноге, — понял я, — Адреналина он хлебнул с избытком. И теперь компенсирует. За счёт других… Ну, она-то понимает это лучше него!»
— Я уже сказала: это не хулиганство в том смысле, в каком вы привыкли это понимать, — спокойно объяснила она. — Они ничего не компенсируют. Это не «бунтарский возраст», который пережил каждый из нас. И если кто-нибудь из присутствующих надеется, что у них это пройдёт, я обещаю: не пройдёт. Станет чем-то другим.
— И мы потерям парня. И не его одного… — пробормотал спамер, расположившийся по соседству от меня.
— Правильно, — улыбнулась терапевт, но улыбка её была невесёлой. — Их поступки имеют цель. Нечто большее, чем обиды или претензии к взрослым. Это «проект», привлекательный для самых разных детей. Именно так они вовлекают новых участников. И эскалируют акции. Не знаю, что они придумают завтра. Можете рассчитать с учётом того, что они сделали вчера и сегодня.
Инспектор всё никак не мог успокоиться:
— А почему вы не можете спросить у них, зачем это всё? Это же ваша работа — изучать их, писать отчёты… Почему просто не собрать их и не спросить?
— Потому что они не ответят.
— Значит, вы не справились со своими обязанностями! Эти дети должны вам доверять!
— В этом-то и весь смысл! Они не доверяют никому из нас. Причина их поступков — та же самая, которая поддерживает их недоверие!
— То есть вы не знаете, что это! — торжествующе суммировал он.
— Мы знаем, что это, — прервала его Леди Кетаки, не вставая с места и даже не повышая голос. — Это проблема, которая намного шире сферы ответственности Школьной Психологической службы. И даже школы как таковой.
— Даже так? И кто тогда отвечает за это всё? В конце концов, этой проблемой должен кто-нибудь заниматься!
— А вот это мы сейчас и решим, — ответила Глава Станции и повернулась к терапевту. — Доктор Окман, по вашему профессиональному мнению, кто из нас, из нашей группы лучше всего сможет войти в контакт с этими детьми… В первую очередь с Фаридом и Теодором? Кого бы вы рекомендовали назначить ответственным за это дело?
Я знал ответ. И все знали. Можно было не спрашивать.
— Рэй, — ответила доктор Окман, даже не потрудившись изобразить задумчивость. — Уверена, он справится!
— Отлично! У кого-нибудь есть возражения?
— Он не человек. Он андроид! Вы не можете пустить его к детям!
Зря он это сказал. Зря! Понятно, что инспектора ненавязчиво отстранили от той работы, ради которой он прибыл на «Тильду». Он это чувствовал. Все это видели. И ему было обидно. Но, кажется, он только что сделал одну из тех ошибок, которые используются в спамерских учебниках в качестве примеров «как поступать нельзя».
— Да, мы в курсе, кто он, — кивнула Леди Кетаки. — Ещё возражения есть? Предлагаю проголосовать.
Дело № 3
Биология: Физиология человека
Я понял, что окончательно выздоровел и вообще оправился от первых недель на «Тильде», когда проснулся с эрекцией.
Предыдущие пробуждения обходились без этого симптома, что некоторым образом символизировало условия, в которых приходилось существовать. Незнакомые лица, отношения и обязанности, интриги, расследования, общение с представителями общественности, затаптывание школьниками, как минимум две попытки убийства — всё это не очень-то способствовало. Организм предпочитал экономить силы… до поры до времени. А потом инстинкты, выражаясь фигурально, встали во весь рост.
Доброе утро!
«Надо что-то с этим делать», — не самая оригинальная мысль, но ведь действительно надо. Формально я считался андроидом, но А-класс, по понятным причинам, требовал особого отношения. Болтушка Ирвин был прав, когда подколол меня насчёт «проходить техосмотр у медиков»: несмотря на все усовершенствования, моё тело оставалось стопроцентно человеческим, с соответствующими запросами и потребностями.