— В обойме не хватает одного патрона. Остальные все на месте. Значит, из пистолета стреляли только один раз. Эксперты же утверждают, что стреляли дважды. Мы должны им верить, потому что они говорят на основании научных фактов, верно?

— Да, пороховая копоть в стволе подтверждает их выводы.

— Может, пистолет чистился раньше?

— Якупову оружие вручили перед самым вылетом и там же был сделан единственный проверочный выстрел.

— Почему же не было проверено, как следует? Ведь зачастую жизнь разведчика зависит от исправности оружия.

— Его заторопили к самолету.

— Что-то здесь не так! — генерал Байтоков встал с места, снова начал мерить шагами кабинет.

— Враг пошел на открытое нарушение границы и сбросил своего агента с парашютом, — сказал он, глядя прямо в глаза Бугенбаеву, — что думаете об этом вы?

— Возможно, они надеялись, что именно такое неприкрытое нарушение пройдет незамеченным, хотя и была в этом изрядная доля риска.

— По-вашему, это психологический расчет? Ставка на удачу? Ну, нет! Там сидят не фаталисты и спириты, учтите, и не дилетанты, а асы разведки. Надо искать скрытый смысл. Да-да. Бросив нам этого Якупова-Наматханова, они рассчитывали отвлечь наше внимание от чего-то более важного для них. Надо ждать удара с другого места. Если бы самолет не сгорел в воздухе, а был приземлен на одном из наших аэродромов, мы, возможно, получили бы ответ и на этот вопрос. К сожалению, так не получилось.

Когда вражеский самолет, «заблудившийся» в непогоду, выполнив свое задание, повернул назад, ему было предложено спуститься и произвести посадку. Но он попытался уйти в тучи и проскочить. Тогда-то он и сгорел. Об этом майор Бугенбаев узнал от подполковника Лопатина, когда связался с Алма-Атой. Пилоту, кажется, удалось выпрыгнуть, но парашют его не раскрылся. Потом, при проверке, выяснилось, что парашют с самого начала был собран неправильно. Раскрыться он никак не мог. Хозяева предусмотрели и это. В общем, летчик не должен был попасть в наши руки, что и случилось.

Майор Бугенбаев понял мысли генерала. Он и сам раньше подумал об этом и поэтому не стал снимать посты наблюдения, которые стояли на лесных тропах и проселочных дорогах, на перекрестках и у шлагбаумов. Но в последние дни ничего подозрительного замечено не было. Единственным человеком, встретившимся с врагом лицом к лицу, был старый лесник Мырзаш. До того, как идти к генералу, майор переговорил с главным врачом больницы. Больной еще не пришел в себя. Если предположить, что с самолета был сброшен не один человек, то следы, найденные на месте выстрела, говорят обратное. Все следы одного размера и одинакового рисунка. Словно угадав мысли Бугенбаева, генерал Байтоков сказал:

— Два человека могут носить одинаковую обувь и одного размера, — он подошел к карте. — Скажем, один из них вышел с другой стороны леса, краем болота. Кое-что мы в силах выяснить. Кто ведет расследование?

— Старший следователь подполковник Лесечко.

— Кто еще?

— Капитан Майлыбаев участвует в деле как помощник.

— А-а, это тот товарищ, который перешел к нам из милиции?

— Так точно! Он самый.

Якупов-Наматханов, которого по очереди допрашивали Лесечко и Талгат Майлыбаев, спасал собственную шкуру, продавал своих хозяев и, рассказывая следователю все, что знал, не забывал напомнить, что он чистосердечно раскаялся и дает показания добровольно.

Когда в кабинет следователя вошли генерал Байтоков и майор Бугенбаев, Наматханов повторял свои показания. Генерал был в штатском, но, увидев, как оба следователя встали и вытянулись, Якупов-Наматханов понял, что пришел какой-то высокий начальник, и весь внутренне напрягся. Ему показалось, что судьба его в руках этого человека. Генерал Байтоков, заметив, что Якупов-Наматханов повторяется, прервал его:

— Нет смысла повторять уже сказанное ранее. Все это уже известно. Предположим, что вам удалось добыть секретные данные об оборонных объектах. Но они не имели бы никакой ценности, если бы вы их держали при себе. Верно?

Якупов-Наматханов закивал головой.

— Кому вы должны их передать, когда и каким образом?

— Гражданин начальник, я не собрал никаких секретных данных. Видит бог... Все, что знал, я уже рассказал.

— Кому вы должны были передать сведения? Вы поняли мой вопрос? Отвечайте.

— Ко мне должен был прийти человек.

— Когда?

— Согласно инструкции, я должен собрать сведения, интересующие мое начальство, проехав по определенному маршруту, а потом сообщить об этом туда, за кордон.

— Человек, который должен встретиться с вами, появится оттуда или же проживает здесь?

— Этого я не знаю.

— Где должна произойти встреча?

— У центрального входа в парк культуры и отдыха.

— Как она должна произойти? По каким признакам вы узнаете друг друга?

— Он пройдет пятьдесят шагов по западной дорожке, ведущей к выходу, и посмотрит налево. Я в это время должен сидеть на скамейке напротив с развернутой газетой. Слева от меня должен лежать журнал. У человека, который должен встретиться со мной, будет зажата под мышкой папка. Проходя мимо меня, он должен закурить сигарету. Он дважды чиркнет спичкой о коробок. Она не зажжется. Выбросив пустую коробку, он подойдет ко мне со словами: «У вас есть спички?» Я должен ответить: «У курящего человека должны быть свои», — и протянуть ему спички. Он скажет тогда: «Магазин закрылся, и я не успел их купить». А я: «В нашем городе магазины открыты всегда». Так мы узнаем друг друга. Он, как бы по забывчивости, положит спички в свой карман, а мне отдаст другой коробок. В нем будет инструкция, как мне действовать дальше.

— А в какое время должна была произойти встреча?

— Когда мне давали задание, то учли, что здесь трудно устроиться. Еще подумали о времени, которое будет затрачено на выполнение задания по сбору данных об оборонных объектах и, конечно, на дорогу. На все это было отведено, примерно, месяцев семь-восемь.

Генерала Байтокова, кажется, озадачил столь продолжительный срок. Он переспросил:

— Вы не ошиблись? Семь-восемь месяцев?

— Да.

— Вот как! — генерал посмотрел на Бугенбаева. — Вы обратили внимание на то, что они не торопятся, готовы ждать семь-восемь месяцев? Странно, а?

— Гражданин начальник, сохраните мне жизнь! Аллах свидетель, я все рассказал.

Генерал, обращаясь к следователю Лесечко, сказал:

— Продолжайте допрос, — и быстро вышел. В коридоре он сказал Бугенбаеву. — Шеф Якупова-Наматханова хочет нас обмануть, дав агенту заранее безнадежное задание. Второй прислан с конкретным заданием и на короткий срок.

Через час в город Н. выехала оперативная группа, возглавляемая Бугенбаевым. В ее состав входили Бахытжан Алтаев и Талгат Майлыбаев.

10

Общий вагон многолюден. У самой двери на нижней полке сидят рядышком старая казашка и молодая русская женщина. Они запускают по очереди пальцы в трехлитровую банку, извлекая оттуда упругие малосольные огурчики, и едят их с черным хлебом, стряхивая на пол капли рассола.

В соседнем купе положение иное: хотя в общем вагоне все на виду, однако здесь сумели уединиться парень с девушкой. Они лежат на верхних полках головами к окну, друг против друга. И нет им дела до всего мира. Парень тихонько протянул руку и отвел газету — девушка делала вид, что читает. Девушка засмеялась, парень вздохнул.

— Скажите же хоть что-нибудь?

— Ну что вам сказать?

— Мы уже доехали почти, а вы так и не дали ответа. Если бы я мог надеяться хоть чуть-чуть, то сразу поговорил бы с родителями.

— Вы очень торопитесь.

На нижней полке молодуха кормила грудью младенца. Она услышала разговор юных и, словно вспомнив что-то радостное и веселое, рассмеялась.

На той же полке, где примостилась с краешка молодая мать, спал толстый казах с рябым лицом. Он причмокивал, сопел и присвистывал.

В соседнем купе четверка пассажиров резалась в преферанс.