Глава 2

Села в электричку и постаралась избавиться от мыслей о друзьях из прошлого. Мне есть о чем и о ком подумать, кроме них. Они в прошлом, а прошлого больше нет, и будущего еще нет, есть только настоящее. В настоящем у меня есть брат — единственный близкий и любимый человек, впрочем, его мне вполне достаточно. И никто больше не нужен. Достала телефон и обнаружила коротенькое ответное послание от Деньки. Читает он уже очень хорошо, а вот пишет и набирает письма… Часть слов я восстановить не в силах, иногда приходится долго гадать, что же он имел в виду. Главное, что я поняла сегодня: брат доволен жизнью, у него появился новый друг, но по мне, все равно, скучает.

А у меня даже не остается сил и времени, чтобы скучать. Если любовь и умещается в мою нынешнюю жизнь, то это — любовь на расстоянии. Ни на что другое, более существенно, более реальное, меня не хватает. Я пуста и бессмысленна, все, что я могу дать Деньке — исключительно деньги, и то, небольшие. Вскоре он это поймет и начнет радоваться не столько встрече со мной, сколько очередным подаркам. Потом поймет, что я — только средство получения мизерных материальных благ, а когда я перестану справляться и с этой задачей — вышвырнет меня из своей жизни за ненадобностью. Грустный, но вполне логичный конец. Все, что я могу сделать в нашей ситуации — оставаться нужной, как можно дольше.

Эх, лучше бы об однокурсниках думала — размышления о моем настоящем, как всегда, не радуют… Превращаюсь в законченную пессимистку и нытика: куда не посмотри, все у меня плохо, все не так. На самом-то деле, что ж плохого? Работа есть, жилье есть, семья, пусть и очень маленькая, тоже есть. А чего нет, то мне, по всей видимости, не нужно. Вот это — правильная философия, ее и будем придерживаться.

Поработав над правильным взглядом на жизнь, я достала книгу и попыталась сосредоточиться на чтении. Конечно, я бы лучше подремала, но сдается мне, что под воздействием постоянного физического труда и непрерывной усталости, мой интеллект, и без того не блестящий, стал катастрофически деградировать. Поставила себе целью каждый день читать хотя бы десять страниц, как бы занята ни была. Старая электронная книга почила смертью храбрых, а на новую я никак не могла расщедриться, так что пользуюсь библиотекой тети Таси. На мое счастье, не ее немногочисленных полках все больше русская и советская классика, так что сейчас я изучаю Тургенева. Он меня успокаивает, снимает напряжение и страх.

А вот и моя станция. Красотища! Кругом все лес да лес, жаль, что его не видно: единственный фонарь на платформе недавно разбили. Мы — люди привычные, младший брат давно почившего от удара кирпичом героя — в руки, и вперед. Это поначалу я боялась и все пыталась пристроиться к другим путникам в ночи. А сейчас ничего, чувствую себя так же уверенно, как и на освещенном проспекте Города. У нас тут тихо, разве что бродячие собаки встретятся. Живность другая не водится, а люди в это время не менее уставшие, чем я, думают только о том, как донести свое тело до кровати.

Поселок, в котором мне посчастливилось найти отдельную комнату по средствам, по моим меркам далековат от города. Зато тих, спокоен и воздух здесь чистый. Направление совсем не модное, поэтому богатых домов здесь нет, так, старые дачи, небогатые одноэтажные дома местных жителей и два многоквартирных дома, в одном из которых я и живу. Если вы представили себе пятиэтажную панельку, глубоко ошиблись. Дома эти небольшие, двухэтажные, всего на десять квартир. Когда местные жители называют вход «парадное», меня разбирает смех: этим темным, вонючим, загаженным лестницам слово совсем не подходит. Дома не кирпичные и не панельные, они сделаны из досок. Как они умудрились не сгнить в этом климате за много лет, не знаю. Стены, конечно, чем-то укреплены и утеплены изнутри, но чем — по всей видимости, местная тайна, потому что выведать информацию мне так и не удалось.

Запихиваю продукты в холодильник, не заботясь о том, что кому принадлежит. Мы с тетей Тасей не разделяем, где чье. Живем обе бедно, едим мало, смысла в дележках не видим. Правда, раз в месяц, когда она получает пенсию, а я — зарплату, устраиваем пир. Обязательно жарим или запекаем вредную жирную свинину, разоряемся на свежие овощи, фрукты и сыр и печем пирог. В остальные дни, что она, что я — вынужденные вегетарианцы. Говорят же, что мясное вредно, вот мы его не употребляем. Зато я освоила азы кулинарии: то, что не удалось маме (я имею в виду, научить меня, бесталанную, готовить), волшебным образом удалось тете Тасе. Пусть список освоенных блюд весьма ограничен, и я вряд ли смогу приготовить фуа-гра в карамели (интересно, существует ли подобное блюдо), но теперь вполне справляюсь и с приготовлением каш, которые составляют наш повседневный рацион, и с нехитрыми праздничными блюдами.

Кстати, новый режим питания очень благотворно сказался на моей фигуре: раздражавшие меня, слишком широкие бедра, о которых мама говорила, что это такое строение костей, волшебным образом сузились, талия стала более выражена, в общем, я больше не огорчаюсь, разглядывая свое тело в зеркале. Остальные изменения нельзя назвать положительными — запавшие глаза, жуткий цвет кожи и поблекшие волосы никого еще не украшали, но это, как я думаю, скорее, побочный эффект работы или хронического недосыпа, чем результат диеты. Не знаю, как той же Вике удается выглядеть прекрасно.

Бегу в душ, пока вода еще теплая. В наших домах оригинальная система отопления, которую можно включать и выключать по желанию. Местные жители экономят, и на ночь тепло, а с ним вместе и горячую воду, отключают. Так что я обычно моюсь остатками слегка теплой. Утром вода настолько ледяная, что даже ради закалки организма, я бы не рискнула ею воспользоваться, умываюсь и то с трудом. Тася пожертвовала для меня старенькое, но очень толстое, настоящее пуховое одеяло, что позволило мне хотя бы не просыпаться каждые десять минут от холода. Но ангины и простуды — мои постоянные спутники при малейших изменениях температуры.

Все, на что остаются силы после душа — упасть в кровать. Поесть смогу и завтра, встану для этого пораньше.

Как ни странно, моя идея о раннем (более раннем, чем обычно) подъеме осуществляется и довольно легко. В этом доме живут в основном люди бедные и несчастные. Чтобы облегчить существование, многие пьют. А когда выпьют, некоторые становятся агрессивными и очень громкими. Обычно я не слышу «веселья», потому что сплю очень крепко, но сегодня соседу пришло в голову стучать в мою стену, что и сработало отличным будильником. Зато я не только плотно позавтракала, но и взяла на работу обед и термос с чаем, так что день предстоит замечательный. А поспать можно и в электричке. Если повезет, конечно.

Быстро переоделась, стараясь не рассматривать изъяны собственного нижнего белья. Вот, кстати, еще один пунктик в мою копилку: если мне почти наплевать на старые, растянутые джинсы, слегка полинявшую куртку и даже на истоптанные, поцарапанные ботинки — в конце концов, у меня никогда не было возможности приобретать вещи в дорогих магазинах, и я особо не парилась по этому поводу, то белье… Пусть и оно не стоило состояния, но, по крайней мере, всегда было новое и целое. Сейчас я дошла до позора в виде растянутых резинок, зашитого кружева и белого цвета, в результате постоянных стирок больше похожего на бежевый. К сожалению, никакие отбеливатели не справляются — в воде из крана столько железа, что после стирки вещи выглядят более грязными, чем до.

О! Очередная серия нытья! Похоже, это становится привычкой. Пора прекращать и бежать на станцию, а то мой ранний подъем закончится очередным опозданием.

Кстати, удачненько день складывается! Мало того, что сосед поднял так вовремя, еще и душка-начальник подкинул подарок, и теперь, вместо того, чтобы со всеми пахать на многоквартирном доме, едем с девчонками и парой бригад незнакомых мужиков за город. Не отдыхать, конечно, гораздо лучше — деньги зарабатывать. Обломилась нам шабашка в солидном особняке. Вот чем элитный поселок отличается от такого, в котором живу я: пробки всю дорогу, дремлющий охранник на въезде и почти полное отсутствие растительности внутри поселка, одни высоченные заборы. Заборы, правда, хороши, что называется, на любой вкус и все, как один, выглядят неприступно. Видно хозяева этих заборов, вернее, домов за ними, так ненавидят людей, что их главное стремление — отгородится от всех целиком и полностью и создать иллюзию, что они одни живут на этой земле.