— Я все понял!

— Ну и хорошо. Приезжай.

— О’кей. Прекрасно, сеньор Солорсано. Я подумаю, каким путем лучше.

— Подожди, вот и Хулио. Хулио! Это тебя, возьми трубку.

— Алло.

— Хулио, привет. Это Сантос.

— Да. Я сразу узнал тебя. Как твои дела? Я очень рад слышать тебя!

— Я тоже, старик. Как хорошо, что ты пришел. Правда, я уже поговорил с твоим отцом. Он мне более или менее объяснил, куда обратиться и что сказать. Он предложил мне Перу.

— Да, поступай так, как тебе удобнее… Поначалу, формально, запроси убежище.

— В любом посольстве представляют право убежища?

— Судя по опыту таких щекотливых дел, как твое, лучше ехать в Гватемалу или Сальвадор. Отец говорил уже, что можно и в Перу. Я занимался твоим вопросом, был у руководства. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да, понимаю.

— Руководство рассмотрело твой случай. Мне сказали, что о тебе сообщат во все наши посольства, чтобы ускорить дело. Скажи, куда ты предпочитаешь обратиться, и я договорюсь, чтобы туда направили специальное сообщение.

— Я думаю, Сальвадор.

— Хорошо, мы сообщим туда. Там есть наш человек — военный атташе. Ты меня хорошо слышишь?

— Да, но мешает какой-то небольшой шум.

— Ты встретишься с ним и все объяснишь. Упомянешь, конечно, нас.

— Договорились.

— Значит, ты выбираешь Сальвадор? Ну что же, этот вариант, видимо, для тебя проще.

— Да, Сальвадор.

— Тогда поступай, как договорились. А что мы будем делать, если неожиданно возникнут какие-нибудь трудности? Я могу послать кого-нибудь тебе на выручку. Он поможет, если нужно, документами или еще чем. В случае осложнения ты не против снова встретиться в Майами?

— Нет, если будет нужно, ты сообщишь мне дату и адрес, и я отправлюсь в Майами. Хоть сейчас.

— Это только в случае осложнений. Посмотрим сначала, что будет в Сальвадоре.

— Хорошо, Хулио.

— Желаю тебе удачи, друг.

— Благодарю тебя за внимание ко мне. Надеюсь, ты понимаешь мое положение. Именно поэтому я вас и беспокою. Спасибо за все хлопоты. Думаю, что в конце концов мне удастся увидеться с вами.

— Дай бог.

— Меня беспокоит еще одно обстоятельство.

— Давай, какое?

— Не повлияет ли на решение моего дела в Сальвадоре то, что в США у меня не все в порядке по части закона? Я имею в виду этот вызов в суд.

— При нынешних обстоятельствах — вряд ли. Кроме того, надеюсь, в Майами все будет улажено. Не волнуйся. Если ты хочешь, мы можем ускорить ход событий, но это, с нашей точки зрения, не имеет ни малейшего значения. Тебе известны примеры.

— Хорошо. Я попытаюсь попасть к вам через Сальвадор. А если возникнут трудности, снова побеспокою тебя.

— Обязательно. Сколько угодно. К сожалению, мы почти ничего не в состоянии сделать для тебя там, где ты находишься. Мексика — наш враг. Сейчас не время говорить об этом. Это мы еще успеем. Итак, лучше уехать в третью страну. Там будет легче. Если все будет хорошо, то скоро в Сантьяго поговорим поподробнее. Нам предстоит много общих дел, о которых мы говорили в Майами, и новых. Так что я очень хочу, чтобы ты приехал.

— Хорошо, Хулио. У меня все. Передавай привет отцу. До встречи у вас.

— Побыстрее бы.

— Дай бог. Пока.

— Пока".

СМЕРТЬ ЕДЕТ В АКАПУЛЬКО

Мануэль Камарго придавил сигарету в фарфоровой пепельнице, рекламном подарке фирмы "Чинцано". Затем тихим, размеренным голосом заговорщика стал рассказывать:

— Доклад об аэропорте закончен. Мы отправили его в Центр и получим ответ сегодня ночью. Никогда раньше мы так тщательно не готовились.

Хиль провел несколько долгих часов, ожидая возвращения Камарго. Он плохо себя чувствовал. Нервничал. Сказывались усталость и желание скорее закончить эту опасную работу, результат которой никто не мог предсказать с уверенностью. В глубине души он хотел, чтобы в этом адском механизме что-нибудь сломалось, чтобы выскочила какая-то деталь в цепи событий и сверху им сказали: "По домам, ребята, отбой".

— Значит, ты думаешь, что план утвердят?

— Полагаю, что да. Все продумано до мелочей. Такая возможность больше не представится еще много лет. Мне думается, что мы ударим без промаха.

— А потом?

— Что потом?

— Главное.

— Главное нанести верный удар.

— Как бы не так, братишка. Я имею в виду нашу собственную шкуру. К чему все это, если мы не уйдем живыми. Там, наверху, говорят: "Давайте приступайте к ликвидации Кастро". Но если появится сотня "мигов" и испепелит все вокруг, они-то, в отличие от нас, будут вне опасности.

— Это тоже предусмотрено. В нашем распоряжении будет самая совершенная техника, даже вертолеты и автомобили для возвращения, и, кроме того, приличная сумма в долларах для подкупов. Главное — правильно всем этим распорядиться.

— Как бы там ни было, не думай, что будет легко провести полицию Мехико. Она тоже сделает все, что в ее силах.

Камарго ухмыльнулся, закуривая новую сигарету. Прислонившись к стене, он уставился в пол, сплюнул и, слегка покачивая головой, сказал:

— Полиция меня не беспокоит. У нас есть доллары, и, кроме того, им придется повозиться и с другими акциями, которые предусмотрено провести по всему городу.

— Мануэль, а когда мы проверим системы?

— Нам нужно проверить только систему телеуправления. Это просто фантастика. С ее помощью можно по радио следить за автомобилем, производить взрыв на расстоянии, с помощью микрофона вести подслушивание, перехватывать радиосообщения. Мы уже опробовали установку, которая работает от ключа зажигания.

— Когда?

— Разве ты не читал газет?

Хиль встал и подошел к стопке газет и журналов, лежавших в углу комнаты. На первой странице одной из газет он увидел фотографию "форда" модели "Галактика ЛТД-75" с оторванным капотом. Стекла в соседнем здании были выбиты.

— Это?

— Точно.

— Кто?

— Педро. Если бы ты видел! Как в кино. Он растянулся под машиной, как заправский механик. С помощью специальной лампы выбрал чистую, исправную свечу и соединил ее проводом со взрыв-пакетом, который прикрепил клейкой лентой к блоку цилиндров. Другой провод присоединил к распределителю. Тихо, спокойно, но точно. Потом он вылез из-под машины, отряхнул пыль и отправился восвояси как ни в чем не бывало. На все ушло десять или одиннадцать минут. Теперь мы можем считать его настоящим специалистом.

— Жертвы были?

— Нет. Во-первых, машина была бронированная. Во-вторых, взрыв-пакет был ослабленным. Мы хотели лишь опробовать механизм и остались довольны. "Форд" превратился в кучу металлолома. Его капот отлетел в сторону. Вокруг повыбивало все стекла. Машине больше не ездить, даже если сам Генри Форд встанет из могилы.

— Жаль, что я этого не видел! — В голосе Хиля слышалось сожаление, хотя внутренне он радовался, что его не было на месте событий.

— Не волнуйся, — к полной неожиданности Хиля ответил Мануэль Камарго. — Это была лишь проба. Следующий заряд будет посильнее, объект реальным, а участвовать будем все вместе.

Мануэль Камарго рассказал во всех подробностях о предстоящем деле. Руководителю их группы Антонио Калатайюду Ривере, который в свое время был участником провалившейся высадки американских наемников из бригады 2506 в заливе Свиней, благодаря болтливости связного стало известно, что в операции, порученной им ЦРУ, предусматривается участие и других групп. Калатайюду очень не нравилось иметь конкурентов. Ему удалось разузнать, что среди других участников фигурирует "Альфа-66" и ее человек, Сантос, уже находится в Мехико. Узнал он также и то, что Сантос встречался с Патрисио Санчесом и получил от него оружие. Калатайюд решил отправить Сантоса на тот свет. Среди прочих соображений это было вызвано чувством личной мести. Хосе Сантос Эрнандес давно ходил у него в должниках. Как-то ЦРУ решило расформировать одну из групп, действующую под руководством Калатайюда. Ему было передано шестьдесят тысяч долларов, чтобы купить молчание участников группы. Калатайюд деньги прикарманил. Однако Сантос каким-то образом узнал об этом и рассказал кое-кому из числа врагов Калатайюда в "Альфе". Этого было достаточно, чтобы все Майами узнало о том, как был присвоен подарочек, преподнесенный ЦРУ своим послушным ребятам. Калатайюд изворачивался, как мог, затаив злобу на Чино. Теперь он посчитал, что настал час мщения, которое можно было оправдать интересами группы. Другое соображение исходило из реального обстоятельства — операция с участием многих людей опасна. Калатайюд рассуждал так: если Эрнандес Сантос будет действовать первым и провалится или его успеют разоблачить до начала операции, полиция предпримет крайние меры безопасности и успех всего дела будет поставлен под удар, а тогда прощай миллион долларов, обещанный ЦРУ, прощай слава, которая ждет его людей.