Горе-мамаша и не заметила, как добралась до дома. Разобранная постель манила к себе, слипались уставшие от бессонной ночи веки.

«Сначала высплюсь как следует, остальное потом», — подумала она, сладко позевывая. И не успела голова коснуться подушки, она так и уснула в одежде.

Настойчивый стук в дверь прервал непродолжительный сон девушки.

«Кому так не терпится?» — пронеслась короткая мысль. Она раскрыла глаза, лишь когда поднялась с кровати.

— Кто? — поинтересовалась уже перед входной дверью.

— Открой, Лена. Это Ольга Михайловна.

— Притащили тебя черти, — прошептала Лена неслышно, одними губами и откинула дверной крючок. — Добрый день, — через силу изобразила она приветливую улыбку.

— Здравствуй, Лена, — сухо поприветствовала ее Тюленина, — у меня к тебе серьезный разговор.

— Проходите на кухню, чайку попьем, — ради приличия, но без желания пригласила хозяйка гостью.

Пока не закипел чайник, обе безмолвствовали, каждая обдумывала предстоящую беседу. Лена вопросительно взглянула на посетительницу, но, так и не дождавшись от той инициативы, начала первая:

— Ольга Михайловна, вы лицо официальное — вам и начинать неприятную беседу.

Тюленина отодвинула от себя чашку с чаем и пристально посмотрела в глаза собеседницы.

— Я не стану давать характеристику твоему поступку, сама понимаешь, — начала она, — только предлагаю, чтобы ты одумалась и забрала сына.

— Предложите то же самое его отцу, может быть, он окажется более совестливым, а для себя я уже твердо решила, что не буду обременять себя лишними хлопотами, — категорично заявила молодая мать.

— Ну что ж, не буду уговаривать, только ты должна взять во внимание мнение Вероники Федотовны, — предупредила собеседница. Преследуя свои цели, она не очень наседала на Миронову и напомнила о бабушке малыша, только честно выполняя формальности служебного долга.

— Я рада, что вы не тратите время на лекцию о морали, — удовлетворенно кивнула хозяйка. — Что же касается моей матери, то решение однозначно остается за мной, и думаю, что смогу ей все объяснить.

— Может, все-таки дождешься ее возвращения? — дала Тюленина последний шанс Лене.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Присутствие матери затруднит осуществление моих намерений, а так я только поставлю ее перед фактом.

— Ну что ж. — И Ольга Михайловна развела руки в стороны, давая понять, что сделала все от нее зависящее. — Необходимо оформить отказ официально.

— Вот и нашли общую точку зрения, — вымученно улыбнулась девушка.

— Нет у нас общих точек зрения. — Но тут врач вспомнила вновь семейную пару и подумала: «Почему так бывает в жизни? Тем, которые мечтают иметь детей, не дана такая возможность, а тем, кому они — бремя, пожалуйста». Вслух же произнесла: — Возможно, ты и права, девочка.

Она решила, что если малыш попадет в руки тех людей, он станет куда счастливее, чем останется у горе-матери.

Не забыла Ольга Михайловна и об обещанном вознаграждении. Она раскрыла рабочую папку, достала бумагу и ручку и протянула их Мироновой:

— Пиши.

Лена почесала авторучкой за правым ухом.

— Что именно?

— Под мою диктовку…

Глава четвертая

Худощавый мужчина среднего роста, с вытянутым утиным носом, с небольшой залысиной позади, с высоким лбом и умными, широко поставленными серо-зелеными глазами вышел за ворота колонии и посмотрел на темную, грозную тучу, заслонившую собой солнце.

«Кажется, дождь будет», — подумал он и широко улыбнулся.

Плохая погода не смогла испортить настроение этому человеку, который спустя много лет обрел долгожданную свободу. Да что там погода! Ураган, вихрь, смерч не отразились бы на его настроении.

Сергей Емельянович Груздев пошел вниз по широкой асфальтированной дороге и остановился, набрав воздух полной грудью. Но внезапный порыв ветра набил его легкие меловой пылью. Мужчина закашлялся и недружелюбно покосился на меловые горы, возвышавшиеся в полутора километрах от зоны, на которых он гробил свое здоровье последние годы. Он опять закашлялся, но затем резко отвернулся, постарался выкинуть кошмарные воспоминания из головы и уверенно зашагал к селению. Через какое-то время удалось избавиться от неприятных мыслей, и несмелая улыбка вновь коснулась его уст.

Уже сидя в автобусе, который вез его в областной центр, Груздев опять предался мрачным воспоминаниям. Первые месяцы пребывания в колонии казались невыносимыми, все дожидался свидания с женой и сыном. Но жена написала в письме, что заболела и приехать не может. Сергей Емельянович ей тогда не поверил и даже затаил обиду, считая, что она просто-напросто решила от него избавиться. Когда же пришло сообщение о смерти Ольги Игоревны, начались запоздалые угрызения совести, ведь Груздев имел возможность помочь семье материально. Не всего состояния лишился он после конфискации. Оставалась заначка, о которой никто не подозревал. Предусмотрительный Груздев втайне от всех закупал золото, драгоценные камушки и складывал их в жестяную банку из-под растворимого кофе.

Позднее у него завязалась переписка с сыном, который уже жил в детском доме. Таким образом осужденный узнал, что его супруга обращалась за помощью к знакомым, многие из которых оставались его должниками. Отказ знакомых в помощи семье Груздева позволил ему облегчить душу и переложить груз ответственности за уход из жизни Ольги Игоревны на них. На зоне он кое с кем поделился своими соображениями, и некоторые из них предложили наказать неблагодарных. Сергей Емельянович сразу согласился, затем пожалел о своем решении, но отказываться уже было поздно, потому что те освободились намного раньше его самого.

Автобус вырулил на площадь автовокзала, развернулся и остановился. Мужчина с коротким ежиком волос и затылочной залысиной вышел на улицу и невольно залюбовался новым зданием автовокзала.

— Оренбург обустраивается, — произнес он, кивнув на автовокзал.

— Так его уже три года назад достроили, — отозвалась грузная женщина, подумавшая, что незнакомец обратился именно к ней.

— А я и не заметил, — пошутил Груздев, довольный подвернувшейся возможностью почесать языком.

Женщина скользнула взглядом по его голове и, догадавшись, с кем имеет дело, фыркнула и зашагала прочь.

— Доброго вам дня! — крикнул он ей вдогонку и засмеялся, привлекая к себе внимание окружающих. — И вам тоже, — добавил Груздев, скользнув глазами по любопытным.

— Ненормальный какой-то, — долетел до него голос из-за спины, вызывая у него еще более бурный смех. Только спустя несколько минут весельчак угомонился.

Сначала Сергей Емельянович хотел купить билет до родного Бузулука на автобус, но неожиданно передумал и отправился на железнодорожный вокзал. Легко взобравшись на вторую полку плацкартного вагона и подложив под голову тощий рюкзак с пожитками, он мгновенно уснул. Проспал Груздев четыре с половиной часа, но когда проводник потряс за плечо и он открыл глаза, показалось, что прошло не более пятнадцати минут.

— Уже? — поинтересовался пассажир.

Проводник молча кивнул на окно, за которым уже мелькали постройки окраины города. Сергей Емельянович с удовольствием потянулся, разминая затекшие суставы, и спрыгнул с полки.

Родной город встретил его ночной тишиной. Лишь преодолев пешком половину пути, он понял, что двигается не в том направлении, так как старой квартиры больше не существует. Огорошенный запоздалым прозрением, он в растерянности замер на месте, озираясь по сторонам, словно выбирая правильное направление. В результате длительных размышлений решил идти в дом, в котором провела последние дни жена с сыном.

Заброшенный, полуразвалившийся домик в районе Нефтяников встретил его мрачным безмолвием. Полуразрушенная веранда, покосившиеся стены, выбитые стекла и пустые комнаты — все, что предстало перед ним. Было ясно, что дом непригоден для жилья.

«И куда же мне теперь? — досаждала неприятная мысль. — Ни жилья, ни прописки — хоть волком вой!»