На каждом корабле было по три яруса, и на каждом ярусе были собственные кухни и туалеты.

Чтобы пассажиры могли подниматься из трюма на палубу и спускаться обратно, построили лестницы: на третьем (верхнем) ярусе — пять, на втором — четыре, а на первом — только три, поскольку из семи с половиной тысяч пассажиров каждого корабля там предполагалось разместить всего пятьсот человек (преимущественно молодых и здоровых).

Нужно было заготовить большое количество питьевой воды — кубометров сто пятьдесят или двести (из расчета двенадцать кубометров в день), для чего в носовой части кораблей установили огромные металлические резервуары. Чтобы в воду не попала ржавчина, их стенки изнутри покрыли слоем бетона.

На нарах было тесно, так как на каждого пассажира отводилось всего пятьдесят сантиметров, но зато все нары получили номера, благодаря чему среди них можно было, по крайней мере, ориентироваться.

На каждом из кораблей построили по сто тридцать четыре туалета — примерно по одному на шестьдесят человек.

На основании предыдущего опыта было решено, что на каждом судне должны работать по сорок четыре медсестры и по двадцать четыре врача (все из числа репатриантов), а также следует оборудовать по три медпункта, в каждом из которых будет операционная и родильная комната.

Для проведения общественных мероприятий заготовили коллекцию пластинок с классической музыкой.

На палубу — для получения пищи, воды и других нужд — пассажиры должны были выходить партиями, в связи с чем было решено разбить их на группы по сорок пять человек и назначить в каждой группе ответственного.

О времени раздачи пищи и воды планировалось сообщать по громкоговорителю, чтобы каждый ответственный точно знал, когда и куда он должен вести своих людей.

На кораблях оборудовали по три пункта раздачи воды с тремя кранами в каждом. Воду группам планировалось выдавать по очереди, и на каждую раздачу отводилось около тридцати пяти минут.

Было также решено, что раздача пищи на втором и третьем ярусах, на каждом из которых предполагалось разместить по три тысячи с лишним человек, должна занимать не более часа.

При планировании брали в расчет время, которое потребуется людям, чтобы подняться из трюма на палубу и спуститься обратно.

Наконец, было принято решение, что раз в день пассажирам будет разрешено прогуливаться по палубе, а тем, кто живет в носовой части, позволят навещать родственников, размещенных в районе кормы. Йоси знал, что пребывание такого большого количества людей в одном месте могло привести к трениям и конфликтам, и считал, что ежедневные прогулки смогут помочь людям «выпустить пар».

Во время подготовки «Пан-Йорка» и «Пан-Крессента» к отплытию в Констанцу прибыл на заправку английский нефтеналивной танкер, и в течение всего времени, пока он стоял в порту, ребятам пришлось патрулировать свои корабли на лодках. После взрыва в Венеции они опасались, что танкер является всего лишь прикрытием для еще одной диверсии, и не хотели, чтобы англичане снова преподнесли им сюрприз.

Тем временем румыны «прогибались» под английским давлением все больше и больше, и возникла реальная угроза, что они сломаются, но в конечном счете Шайке Дан сумел с ними договориться. Правда, договоренность эта была довольно замысловатой. Румынское правительство согласилось на то, чтобы подготовка кораблей к плаванию была закончена еще в Констанце, но запретило производить на них посадку людей, а агентство «Алия-Бет», в свою очередь, обязалось за свой счет на поездах отправить будущих пассажиров в болгарский город Бургас. Именно оттуда корабли и должны были в конечном счете отплыть в Палестину, и именно туда они, в соответствии с договоренностью, должны были отправиться из Констанцы без пассажиров на борту. По мнению румын и болгар, такая хитроумная «рокировка» давала им возможность оправдаться перед англичанами, в случае если те предъявят им претензии. Румыны могли заявить, что евреи с территории Румынии в Палестину не отплывали, а оба корабля были ими высланы, болгары же, в свою очередь, могли утверждать, что хотя евреи из их порта формально и отплыли, но прибыли они с территории совсем другого государства и болгарскими подданными не являются.

Итак, «Пан-Йорку» и «Пан-Крессенту» предстояло порожняком следовать из Констанцы в Бургас. Когда они выходили из порта, бушевала буря. Высота волн, с грохотом разбивавшихся о носы кораблей, достигала семи метров.

Экипаж «Пан-Йорка» состоял из бывших испанских республиканцев. У этих дисциплинированных и высокопрофессиональных моряков были еще свежи воспоминания о гражданской войне, где их товарищей безжалостно убивали фашисты, и им нетрудно было влезть в шкуру евреев. Как сказала позднее одна из пассажирок, «у них было сердце, им было не все равно». Однако экипаж «Пан-Крессента» состоял из итальянцев и создавал немало проблем. Еще до отплытия итальянские моряки начали угрожать, что уйдут, и их механик действительно в конце концов ушел; новый же, который незадолго до отплытия сменил ушедшего, был плохо знаком с кораблем и, когда тот внезапно дал задний ход, растерялся. В результате судно село на мель, и его винт застрял в вязком дне. К счастью, с помощью того же трюка, который был использован во время выхода «Эксодуса» из Сета — то есть движений вперед и назад, — корабль удалось стронуть с места. Возникали, правда, и другие технические проблемы, но их тоже удалось решить.

Тем временем группе активистов «Алии-Бет» под руководством Янкеле Саломона предстояло переправить более пятнадцати тысяч евреев из Румынии в Болгарию. Это предполагалось сделать с помощью двенадцати поездов, которые должны были прибыть из разных стран — Советского Союза, Венгрии и т. д., — и для выполнения этого задания в Румынию съехались со всей Европы около тридцати активистов. По пути поездам предстояло подбирать людей, ожидавших на различных сборных пунктах, а Янкеле и его товарищи должны были, помимо всего прочего, проследить, чтобы поезда прибывали в Бургас в определенном порядке и с разрывом в четыре часа.

Посадка людей на поезда оказалась процедурой довольно сложной. В каждом поезде было тридцать пять пассажирских вагонов, но прежде, чем люди туда попадали, их пропускали через три «штабных» вагона. В одном из них у людей проверяли билеты (которые репатриантам выдавали в городах проживания и во временных лагерях), в другом они проходили дезинфекцию, а третий служил временной «тюрьмой», где содержали «зайцев», то есть тех, кто не числился в списках и пытался просочиться без билета. «Зайцы» могли подвергнуть опасности всю операцию, поэтому на следующей станции их ссаживали. Другого выхода просто не было.

После прибытия поездов в пограничный город Джурджу болгарские власти проверяли у людей документы и давали им разрешение на въезд в Болгарию, а затем их на паромах перевозили через уже начавший подмерзать Дунай в город Русе. Там местные евреи встречали их сигаретами, яблоками и вином, после чего репатрианты снова садились на поезда, на этот раз болгарские, и отправлялись в Бургас.

Вот так из Румынии в Болгарию на двенадцати поездах и перевезли пятнадцать тысяч двести тридцать шесть человек. При этом расписание поездов было составлено так, что первыми должны отправлялись в путь поезда из Советского Союза и Венгрии, а затем, с разницей в четыре часа, все остальные.

Поезда были товарными, и в разгар зимы в открытых вагонах людям, чтобы согреться, приходилось стоять в обнимку, но даже в закрытых вагонах, где имелась возможность разжечь печку, стены все равно были покрыты инеем, и люди, стоявшие к печкам слишком близко, получали ожоги. Тем не менее настроение у людей было приподнятое.

Каждый поезд находился в пути сорок часов. В дороге умерло трое детей. Останавливаться надолго не было времени, и умерших хоронили наспех, в полях. Последний поезд пришел с опозданием, так как румыны, желая угодить англичанам, проявили при его отправке особое бюрократическое усердие. Однако в конце концов с помощью взяток, которых на это раз было роздано больше обычного, проблему удалось решить.