Вчера он видел фарара. Штефан смотрел на него с интересом зоолога, рассматривающего редкое насекомое в чужой коллекции. Юлин дядюшка был довольно упитанным, с хорошо откормленным лицом святоши. Можно строить из себя святого, когда знаешь, что к обеду будет жирная индейка и бутылка старого «Мельника». Говорят, этот святоша имеет хорошенькую сиделку, которая ставит на его апоплексический затылок горчичники. Но все же первой возлюбленной старого фарара остается по-прежнему власть. Да, он властолюбив. За президентское кресло он продал фашистам Словакию и мог продать родного отца.

Вот о чем думал Штефан, направляясь на свидание с Властой, и при одном воспоминании о ней разгладились морщины у него на лбу, стала пружинистей походка и в глазах появился тот блеск молодости, который так не шел к его бороде и усам самодовольного и тупого бюргера.

Они встретились, как это было принято в особо важных случаях, на Вайсшнеевской у Холмовского. Власта уже дожидалась его, и с ней был еще какой-то человек в форме чиновника министерства внутренних дел. Власта познакомила их:

— Пан Винарик. Пан Свитек.

— Очень приятно, — сказали оба и дружески улыбнулись друг другу.

Штефан старался вспомнить, где он слышал это имя. А, вот в чем дело! Власта как-то сказала, что этот самый Винарик может устроить ей пропуск в святая святых министерства и у нее возник фантастический план похищения важных секретных бумаг. «Винарик знает, где хранятся списки агентов УШБ, но как к ним добраться?» — говорила Власта. УШБ — управление государственной безопасности. Да, это, видимо, тот Винарик.

Власта вела пустой разговор с Винариком, Штефан это сразу понял. Видно, она ждала еще кого-то. Штефан молча наблюдал за изменчивым выражением ее красивого лица, и ему было приятно слушать ее мягкий, грудной голос. В эти минуты он отдыхал от всех забот, и даже Тисо с его племянницей казались, чем-то, весьма, отдаленным и даже» пожалуй, нереальным. Наконец пришел тот, кого они ждали. Эго был Ян Колена. Он сразу приступил к делу:

— Мы вас слушаем, судруг Галло.

Видно, это была одна из кличек Винарика, понял Штефан. Тот сразу заговорил.

— Сегодня есть возможность проникнуть ночью в министерство внутренних дел, — сообщил Винарик. — Я договорился с командиром стражи — тоже патриотом, и нужно ковать железо, пока горячо. Завтра, может быть, поздно будет, кто знает. В нашем распоряжении, — Винарик взглянул на часы, — не много времени. Кому пан Цвелих намерен поручить это дело?

Колена, кличка которого была «Цвелих», задумался.

— Завтра велителем стражи может быть и другой человек, — повторил Винарик. — Даже наверное другой…

— Я понял вас, — кивнул Колена и посмотрел на Власту. Он встретил настороженный взгляд ее серых глаз и догадался, что она готова выполнить любое задание, какое он поручит ей, и его сердце дрогнуло, когда он подумал, что в этот раз не имеет для нее. замены и сам должен послать на смертельно опасное, может быть гибельное, дело.

Но так же, как и Власта, Ян Колена в совершенстве владел своими чувствами, и никто из тех, кто сидел в задней комнате портняжной мастерской Холмовского, так и не догадался, какая буря пронеслась в душе этого немногословного человека с седыми висками. Глядя на Власту с грустью и нежностью, Колена говорил:

— Ну что ж, девочка, придется пойти вам… — Он повернулся к Винарику. — Ведь ее нельзя заменить, например, паном Свитеком? — он взглянул на Такача.

— Нет, пропуск заготовлен для женщины. Весь план основан на участии женщины — вы ведь знаете. И именно такой женщины, как пани Герда. — Это была партизанская кличка Власты.

— Да, я знаю, — кивнул Колена. — Но пани Герда была запасной, для этой операции намечалась Гелена.

— Почему Гелена? — возмутилась Власта.

— Может быть, все же вы и меня как-нибудь используете, — напомнил о себе Штефан.

— Предполагали это сделать, но не вышло, — пожал плечами Винарик.

— Впрочем, — сказал Колена, — пан Свитек может послужить связным пани Герды. Мало ли что может случиться.

— Не возражаю, — кивнул Винарик.

— План остается прежним? — спросил Колена.

— Никаких изменений. Все, как мы наметили.

— Прекрасно. Тогда договаривайтесь о деталях,- заключил Колена. — Встреча завтра, здесь же, в два пополудни. — Он протянул Власте руку и задержал ее маленькую и нежную руку в своей дольше, чем полагалось. Но в этот раз он ничего не мог с собой поделать. — Помните, дорогая Герда, первая наша заповедь — не зарываться. Берегите себя. Ясно?

— Ясно, дорогой Цвелих.

Колена больше ничего не сказал и вышел не оборачиваясь: у него было срочное свидание, отложить которое нельзя было ни в коем случае. Эта же встреча у Холмовского не была запланирована, и только важные обстоятельства заставили Винарика подойти к Колене прямо на улице, где он дожидался его выхода из конторы.

О плане диверсии Винарик доложил Колене недели две тому назад, и Ян одобрил его. До сегодняшнего дня не был только известен срок проведения операции, так как все зависело от графика дежурств караульных старшин. Колена намечал привлечь Гелену в качестве исполнительницы, но именно сегодня девушка выехала на задание в Сенец. Винарик был доволен: его устраивала пани Герда. Она так горячо отнеслась к его идее. К тому же, как знал Винарик, пани Герда умеет играть любую женскую роль, великолепно перевоплощаясь. И сейчас Винарик с особым удовольствием инструктировал Власту.

— Вы придете за час до закрытия по пропуску, выданному пани Гаусковой, — говорил Винарик, будто читал приговор: четко, без лишних слов, с лицом, не выражавшим никаких эмоций. — Пани Гаускова — учительница из Глоговец. Как вам держаться, думаю, нет необходимости объяснять?

Власта молча кивнула.

— В два часа ночи на дежурство вступит наш человек. Имя ничего вам не скажет, и потому я не называю его. В это время можно действовать. Однако не забывайте об осторожности. Поменьше шума и не торопиться: . времени достаточно — два часа. В крайнем случае — три. Но это уже связано с риском. В пять часов вы должны быть на месте при всех условиях. В восемь тридцать, соответственно переодевшись, вы станете уборщицей Еленой Пелаковой. У входа вы предъявите удостоверение со своей фотографией и, если вахтер спросит, новенькая ли вы, подтвердите с простодушной улыбкой: «Новенькая, пан офицер, третий день, пан офицер». Солдату будет приятно, что его величают офицером.

— Ясно, пан Винарик.

— А как вы откроете сейф?

— Как вы меня учили.

— Шифр второго замка сегодня А3867683.

— А3867683.

Он вынул из кармана удостоверение, и пропуск и протянул их Власте.

— В ключах, надеюсь, вы не нуждаетесь?

— Вы хотите сказать: в отмычках?

— Хм… Это звучит, знаете ли…

— Не благородно, вы хотите сказать? А разве благородно то, что они делают?

И Винарик невольно удивился тому, как резко изменились черты этого девичьего лица, каким оно стало суровым.

— Великолепно. Желаю успеха!

Винарик ушел, и Такач, когда они остались одни с Властой, хотел что-то сказать, но не решался. Власта заметила это.

— Я слушаю вас, Штефан.

— Мне хотелось, бы быть с вами. — Он помолчал. — Просто ужасно, что таким делом должна заниматься девушка, что вы подвергаете себя такой опасности.

— Штефан, не огорчайтесь. Я горжусь, что Колена поручил эту операцию мне…

Они договорились, где встретятся, если он понадобится ей до операции, или даже ночью, или утром, если все сойдет благополучно.

Часа в четыре пополудни на тихой улице у дверей здания министерства остановилась молодая женщина. Пальто, шляпка, зимние ботинки, на ней были темных тонов и давно вышедшие из моды. Женщина была похожа не то на гувернантку, не то на сельскую учительницу. Верхнюю часть лица — лоб и глаза закрывала вуаль. Сквозь нее поблескивали стекла очков.

Женщина порылась в сумке, вынула какую-то бумажку, на которой, видимо, был указан номер, дома, так как тут же она стала искать глазами этот номер и, не найдя его, недоуменно пожала плечами. В следующую минуту она решительно, толкнула дверь, которая не так-то легко поддалась, и вошла в здание, оказавшись лицом к лицу с вахтером в форме министерства внутренних дел. Женщина протянула пропуск, который вынула заранее, и вахтер довольно долго вчитывался в несколько строк, будто хотел навечно запомнить фамилию пани Гаусковой.