— Мы? — встрепенулся Куприс. — Еще чего!..

— Мы согласны! — поспешно перебил его Гудрис.

— Отлично! — обрадовался Кулмас. — Ступайте отдыхать. Позднее обо всем поговорим…

Кулмас позвонил. Явился Партас и проводил их в комнату, где стояли нары, покрытые мехом.

— Что ты киваешь этому рикису? — словно ужаленный, подскочил Куприс, стоило им остаться наедине. — Кто разрешил тебе говорить за всех нас? Мы не желаем никуда отправляться! Обменяем товары — и домой!

— И ты так думаешь, Айстис?

— Я? Я согласен пуститься в путешествие…

— Так и будет! — Гудрис поднял руку. — Пока я руковожу, слушайтесь меня! Род нас снарядил, и мы совершили бы преступление, если бы не стали искать дорог, ведущих к римлянам! Одни мы не найдем этих дорог. Отправимся в путь с сембами!

Жемайты умолкли. Все решено. Больше спорить было не о чем.

Когда совсем стемнело, вошел Кулмас с масляным светильником в руках.

— Только что возвратился гонец. Верховный рикис дал свое согласие, чтобы вы ехали с нами. Рикис Нотангас ждет вас возле устья реки Вистулы. Оттуда поплывем на ладьях до земли венедов[36], а дальше поедем верхом… С собой возьмем лишь янтарь. За него римляне сейчас очень много платят. Все остальные товары оставьте у нас. После возвращения рассчитаемся… А сейчас ложитесь спать.

Кулмас ушел.

— Оставить лошадей, товары! Чтобы они без спроса шарили в наших сумках? Что за порядок такой? — не унимался Куприс.

Гудрис и Айстис ничего не ответили, поэтому Куприс вскоре замолк.

Через отверстие, прорубленное в стене, в комнату проникал белесый лунный свет. Послышались шаги, и снова воцарилась тишина.

Айстису почему-то стало тревожно на душе. Он чуть-чуть приоткрыл двери, которые вели во двор. Невдалеке послышались приглушенные голоса. Айстис стал прислушиваться.

— Отец! Куртис задумал страшное дело! Он призывает убить жемайтов!

— Что ты мелешь, Скоманте! Жемайты — мои гости! Кто посмел?

— Витингас рассказал. Он просил… Сам он не смеет…

— Тсс! Говори тише…

Скоманте говорила так тихо, что с трудом можно было разобрать:

— Куртис объясняет, что незачем показывать жемайтам дорогу в Карнунт. Сембы лишатся больших богатств, если любой, кому придет на ум, будет ездить к римлянам.

— Дурак он! Римляне богаты. Всем хватит добра! Ему не понять, что пора не ссориться, а дружить. С запада нас теснят германы, с юга маркоманы. С кем же нам дружить, если не с теми, кто близок нам по духу? У кого и боги, и язык — от одной матери? — взволнованно говорил рикис. — Такие, как Куртис, — опасные дураки! Они думают только о собственном кармане… Что еще сказал Витингас?

— Куртис послал гонцов созвать родичей. Они ночью нападут на дом гостей…

Айстис больше не стал слушать. Он быстро вернулся в комнату, в которой спали его товарищи.

— Гудрис, проснись… — тормошил старшего Айстис. — Беда!

— Что случилось? — Гудрис мгновенно вскочил и сразу схватился за меч.

Айстис вкратце рассказал о том, что он понял из разговора рикиса и его дочери Скоманте.

— Разбуди Куприса, — велел Гудрис. — В подробности не вдавайся.

Все трое оделись, забаррикадировали двери скамьями и стали дожидаться, что будет дальше.

За стеной послышались шаги.

Айстис прильнул к окошку:

— Пришли трое. Вооруженные.

— Живьем не сдадимся! — Гудрис покачал в руках тяжелый меч, словно проверяя свою силу. — Ну и дела!

— Ведь я ничего не сделал, — почти заикаясь, произнес Куприс. — С чего это они взбеленились?

Мужчины во дворе посовещались и разошлись. Один встал у дверей. Другой у окошка. Третий отошел подальше.

Проникнуть в их комнату никто не пытался. Однако жемайты не спали всю ночь. Вооруженные мужчины за ночь сменились трижды.

— Вот оно что! — уже под утро сообразил Гудрис. — Нас охраняли люди Кулмаса… Давайте приведем все в порядок. Они, чего доброго, подумают, что мы испугались. И приляжем…

Прилечь не удалось. Пока они разбирали баррикаду у дверей, раздался стук в двери. Вошел рикис:

— Ишь какие ранние! Как спали?

— Спасибо, рикис. Мы очень хорошо выспались!

Кулмас внимательно оглядел Гудриса, видимо желая убедиться, говорит ли он правду. Не заметив ничего подозрительного, Кулмас поднял руку:

— Отлично! После завтрака — в путь! А вот вам помощник, — добавил он, подзывая поближе семба средних лет, нарядно одетого. — Витингас…

Витингас оказался не из разговорчивых. Он молча помог навьючить лошадей и движением руки показал, что пора садиться на коней.

От дома Кулмаса уже выезжали всадники.

Ехали они по хорошо утрамбованной дороге. Сотни отпечатков копыт вперемежку со следами босых ног свидетельствовали, что ею постоянно пользуются.

…Всадники скакали с утра до вечера, а по ночам отдыхали в домиках, которые, видимо, для этой цели и были выстроены. Через три дня оказались у большой реки.

Лес отступил. Вдоль побережья — в море и на реке до самой излучины — стояло много больших и маленьких судов. У некоторых из них высоко над водой вздымалась заостренная носовая часть, украшенная изображениями длинноволосых бородатых стариков. Около деревянного моста, уходившего в море, стояло около двадцати навесов из прутьев с глиной — для товаров.

— Отсюда большие ладьи отплывают в дальние края, — показал рукой Витингас. — Они достигают Большой воды, плывут до Оловянных островов[37] и дальше.

Айстис не удержался и спросил:

— И мы поплывем на такой большой ладье?

— Нет… Наш путь — на юг, вот на этих… — Витингас указал на длинные и широкие лодки, привязанные к стволам, лежавшим вдоль кромки берега.

Вокруг было много людей, одетых в меха. Их головные уборы были украшены рогом и железом. К широким кожаным ремням подвешены кинжалы, мечи или колчаны. В руках они держали боевые топоры с длинными рукоятками, длинные и короткие копья, дротики. У некоторых за спиной — боевые луки, арбалеты.

Другие, видимо не такие знатные, были менее вооружены. Они вертелись вокруг лошадей, вели их по крутому склону к воде.

Все умолкли, когда со стороны моря показался седовласый мужчина с одним ухом.

— Нотангас! — объяснил Витингас Айстису. — Главный рикис этого похода[38].

Старик, подняв руку, поздоровался со всеми и скомандовал:

— По лодкам!

Его приказ повторили другие. Вскоре более полусотни плоскодонных лодок, груженных всяким добром, повинуясь гребцам, поплыли против течения.

…Путешественники гребли, сменяя друг друга. Плыть против течения было нелегко, люди быстро уставали. Дошла очередь и до Айстиса. Он изо всех сил налег на весло и сразу почувствовал, как это тяжело.

— Не торопись, — успокаивал его Витингас, — греби спокойно, вот так…

В середине реки течение было настолько сильное, что лодки стало сносить в сторону моря.

— Поднять паруса! — скомандовал Нотангас.

Люди, обрадовавшись, развернули треугольные полотнища. Они белели над водой, словно крылья огромных птиц. Их сразу же наполнил ветер.

Айстис любовался игрой парусов на ветру, повторяя про себя слова Витингаса:

— Пусть ветер за нас потрудится…

«Не поход, а одно удовольствие», — думал молодой жемайтис, вспоминая, с каким трудом они пробирались сквозь лесную чащу, как мучительно искали дорогу через болото.

— Рано еще радоваться, — словно разгадав его мысли, молвил Витингас. — Там, где река повернет на восток, мы сойдем на берег…

— А дальше? Пойдем к другой реке?

— Дальше — как бог даст, — загадочно ответил Витингас, видимо обходя молчанием что-то важное.

Витингас ничего не стал объяснять, а Айстис не приставал к нему с расспросами. Подняв воротник своего кожуха, он задремал. Казалось, что его вовсе не интересует ни река, ни ладьи, ни ветер, наполняющий парус, для управления которым требовалось столько сил и навыков. Но так только казалось. Юноша обдумывал все, что успел познать, и пытался угадать, что его ждет в путешествии, о котором он еще несколько недель назад даже не помышлял…