- Попросить?

Чёрные глаза насмешливо блеснули, и внутри Кристофера что-то оборвалось. Это любовь, это точно любовь. Он не испытывал её раньше, но узнал сразу. Но разве можно предать любовь? Разве можно легко раскрошить это заполняющее всё вокруг чувство?

- Зачем ты делал это со мной, Деамайн? – чувствуя, как жалко дрожит всё тело, Кристофер обнял себя одной рукой.

Наверное, жест этот выглядел признаком слабости, и не стоило показывать её так явно, но герцогу уже было всё равно. Если его отец прав, если некроманты и правда такие чудовища, то его гордость закончилась уже давным-давно, и незачем держать маску на лице, когда твой внутренний мир рассыпан у ног другого человека. Кристофер просто хотел знать правду, чувствуя, что уже и так понимает её в самой глубине разума, и всего лишь не хочет принять. Что-то внутри него, осколки треснувшего сердца, умоляли, чтобы Деамайн солгал. Пусть придумает что угодно, хоть немного похожее на истину, и Кристофер примет его вновь. Он простит ему всё, откажется от всего, будет валяться у него в ногах и любить, любить до конца жизни. Только пусть даст надежду, даже хрупкую, даже совсем призрачную…

- Мы с тобой взрослые люди, Крис, - без тени эмоций, пожал плечами Деамайн, - ты захотел меня, я захотел тебя. И нам было хорошо. В чём проблема?

Кристофер молчал.

- Разве я что-то обещал тебе? – продолжил некромант, ловя взгляд серых глаз, - разве я принуждал тебя к чему-то? Тогда, в первую ночь в твоей комнате… кто остановил меня, когда я хотел уйти?

Кристофер вдруг понял, что у него темнеет в глазах. Пошатнувшись, он вцепился в полированные перила, чувствуя их скользкую, мёртвую прохладу. Как змея, как лёд, бесчувственно и равнодушно… всего лишь прихоть…

- Отец был прав… - произнесли побелевшие губы, - …некроманты – самое ужасное, что есть в этом мире…

Он почти не видел Деамайна и не мог заставить себя посмотреть ему в лицо. Но он чувствовал его, всё ещё с глупым, неуместным теплом на сердце, и это проклятое чувство, впившееся в него шипами, никак не хотело вылезать прочь, даже после всего того, что Деамайн сделал.

- Я должен был умереть, - сказал Кристофер, - это было бы правильнее.

- Если бы ты умер, я не получил бы книги, - разумно заметил некромант, и это стало последней каплей.

- Уходи… исчезни из моей жизни… - голос был сухим и ломким, на краю истерики, - …и больше не смей появляться в этом доме…

Тихие, неторопливые шаги мягко зашуршали по ковру, а внутри всё сжало тисками, так сильно, что, казалось, тело не выдержит. Нужно было сохранять спокойствие, нельзя было показать, насколько больно, насколько сильно некромант его ранил. Но слёзы, смешанные с кровью из прокушенной губы, уже капали розовым на мрамор, и сорванным голосом искалеченной жертвы, Кристофер, упав на колени, закричал:

- Я ненавижу тебя!!!

Этот крик, наверное, слышно было даже на улице. Но Деамайн не обернулся, и не замедлил шаг, всё также легко уходя прочь и закрывая дверь, получив всё, что ему было нужно, а юный герцог, окончательно обессилев, упал на лестницу, уткнувшись лбом в холодные ступени, и, вздрагивая, тихо скулил, как голодный щенок. Скулил от боли, бессилия и ненависти. Но ненависти отнюдь не к некроманту: даже после всего того, что Деамайн с ним сделал, последние слова Кристофера, обращённые к нему, были ложью.

****

Кай сидел на диване, касаясь пальцами книги «О деяниях Высших», и так и не дождавшись от отца ответа на свой вопрос. Даже после стольких лет, после целой счастливой жизни, Кристофер чувствовал ту боль также остро, как и в тот момент их последнего настоящего разговора.

Тогда, придя в себя после долгих месяцев отчаяния, он много думал. Искал ответы на целое множество вопросов, и, найдя, пообещал себе несколько вещей. Во-первых, когда у него появятся дети, он не будет так скрупулезен в вопросах рода и его чести, потому что, как ни крути, именно давление отца толкнуло его к первому человеку, который проявил теплоту и участие. Во-вторых, он никогда больше не допустит некромантов в свою жизнь. И, наконец, в-третьих, у него будет больше одного сына: тогда, если что-то случится, в крайнем случае, его долг перед прислужником Смерти окажется намного меньше, чем у его отца в своё время.

После случая с Деамайном отношения с отцом, и так бывшие не на лучшем уровне, попросту прервались, и, вскоре женившись, Кристофер сделал это так, как ему захотелось: Камила, со своим происхождением, была ещё одним вызовом обществу, которое, впрочем, после любовника-некроманта не удивлялось уже никаким поступкам сумасбродного юного герцога. Не то чтобы Кристофер её любил, хотя искренне считал прекрасной. С чёрными волосами и голубыми глазами, ироничную, умную и целеустремлённую – он уважал эту девушку и обращался с ней, наверное, даже лучше, чем мог бы обращаться по любви, продумывая каждый шаг и стараясь сделать её жизнь приятной. К сожалению, и здесь Высшие оказались не на его стороне: чуть меньше чем через год после свадьбы Камила во время родов умерла, оставив Кристоферу сына и ещё одно горькое воспоминание. Черноволосый, с серыми глазами – тот, кто должен стать наследником рода, и на кого он поклялся никогда не давить и не пытаться слепить из него идеального герцога. Со временем ему это удалось. А тогда, наплевав на всё и помня своё обещание, подождав всего лишь положенный год после смерти первой жены, он, девятнадцатилетний глава рода, похоронивший не так давно отца, женился во второй раз, на Лилии Риверайн. Тогда они расторгли помолвку, но, очевидно, изменение в положении Кристофера, которое обещали графу огромное влияние уже сейчас, а не через пару десятков лет, позволило отцу девушки на многое закрыть глаза. И этот брак Кристофер строил по тем же принципам: уважение и поддержка, потому что не было в нём любви, и он сомневался, что ещё хоть раз в жизни испытает это чувство, и оказался совершенно прав. Первой и последней его любовью стал Деамайн, и этого не смогла изменить ни томная сексуальность и страсть Камилы, ни мягкое, воздушное очарование Лилии, ни кокетливые попытки других женщин и мужчин завоевать его расположение.

Так что первый и третий пункт обещания были выполнены в итоге успешно, а вот провал второго был просто катастрофичен. Некромант не просто проник в его жизнь, он сделал с его сыном то же, что и с ним когда-то: полностью очаровал, подчинил себе, заставил поверить в любовь. А Кристофер был уверен в том, что Деамайн не способен полюбить, никого и никогда. И самое страшное было в том, что ничего нельзя было поделать. Слова… сколько слов он уже сказал Каю, и сколько раз тот их проигнорировал? Он весь отдан Деамайну, он посвящён ему, и этот огонь в серых глазах, эта мечтательная полуулыбка  - всё это говорит о том, что поздно что-то менять и делать. Но можно ведь хоть немного попытаться.

- Кай… - мягко начал мужчина, садясь рядом и радуясь уже тому, что любимый сын не отстранился, - … просто выслушай меня, хорошо? Я не хочу ссор…

А раньше ведь они так хорошо понимали друг друга. Почти что с полуслова. Понимали и доверяли. И куда всё это делось?

- Подумай ещё раз о Деамайне… о том, что он делал для тебя… о том, что он ушёл. Мы ведь ничего не слышали ни о нём, ни о его ученике уже почти год. Они ушли, скрылись где-то, и их никто не видел. Мы даже не можем сказать, живы ли они… ты не получал никаких видений.