— Какого типа здесь местность?

— Фермы и леса, двадцать пять квадратных миль. Множество домов, сараев, надворных построек, старых мельниц и так далее. Мы знаем их машину, так что её придется бросить. И в такую погоду они не смогут оставаться под открытым небом. Наверняка к кому–нибудь заехали. Вот почему мне бы хотелось заставить их двигаться. Выманить на открытое пространство, где нет риска, что погибнут невинные люди.

— Район слишком велик, чтобы организовать проверку каждого дома?

— Можно попробовать, но это займет массу времени.

— Вы предупредили местных врачей, чтобы те были настороже?

— В первую очередь.

— Обращение к врачу может выглядеть вполне невинно, — заметил Келли. Скажем, знакомый пациент обратится с жалобой на боли в желудке. Но говорить он будет под дулом пистолета.

— Мы об этом напомнили, — кивнул шериф. — Сегодня ночью они будут докладывать перед выездом о каждом вызове.

— Хорошо. — Келли подтянул пояс плаща. — Я запущу в работу отпечатки пальцев. Вы все сделали совершенно правильно.

— Ну, спасибо, — с невозмутимым видом кивнул шериф. Он не мог не испытать удовлетворения от этой небольшой победы; не ФБР подсказывать ему, как вести дела в его собственном доме.

Уже у двери Келли остановился и обернулся.

— Мне кажется, у вас тут популярна охота на лис. Верно?

— С гончими. А почему вы спрашиваете?

— Ну, мне просто пришла в голову неожиданная мысль. Неплохо будет попросить охотников смотреть в оба. Вдруг наткнутся на что–нибудь интересное. Автомашина, спрятанная в лесу, или дымок из заброшенного дома. — Келли пожал широкими плечами. — Во всяком случае, это не повредит. Счастливо. — Он помахал рукой и вышел.

Шериф посмотрел ему вслед, почесывая подбородок. Потом задумчиво улыбнулся. Он должен был подумать об охотниках на лис; те прочесывали округу при любой погоде, замкнутые в своем тесном мирке лошадей, собак и лисиц. Утром он позвонит хозяину собак; не повредит, если те для разнообразия займутся не только лисами.

" — Келли прав," — подумал он, все ещё улыбаясь.

Пятнадцать минут спустя прибыли ещё трое агентов, спокойных людей профессиональной наружности, которые представились шерифу и направились в офис коронера, чтобы встретиться с Келли. Через полчаса Келли вернулся, чтобы позвонить в министерство юстиции в Вашингтоне.

— Я отправил одного парня обратно в Филадельфию с отпечатками пальцев, — сказал он, ожидая, пока соединят. — Их передадут по телеграфу в Вашингтон. И через несколько часов мы что–нибудь получим.

— Почему вы считаете, что его отпечатки есть в картотеке?

— Неплохой вопрос. У человека его возраста обычно так бывает. Служба в армии, работа на оборонных предприятиях, гражданская служба, аресты любого сорта и приговоры суда — отпечатки снимают во всех этих случаях. — Он закурил и присел на угол стола шерифа, заполнив кабинет ощущением живой здоровой энергии. Потом, дождавшись соединения, стал докладывать.

— Это Келли. Да, правильно, Кроссроуд, Пенсильвания, дело об ограблении банка. Речь идет об отпечатках пальцев левой и правой руки неопознанного мужчины в возрасте сорока пяти — пятидесяти лет. Отпечатки сейчас на пути в Филадельфию и вы их получите по телеграфу примерно через час. Все понятно?

Келли достал из кармана блокнот и зачитал в трубку список каких–то номеров. Потом продолжил:

— Мне кажется, они должны быть в картотеке. Это может помочь… Да. Пока.

Шериф не понял, о чем говорил Келли, и был слишком упрям, чтобы просить объяснений. Но все же злость на самого себя возобладала над гордостью.

— Как, черт возьми, могут они начать работать в Вашингтоне, пока туда не поступили отпечатки из Филадельфии?

— Ну, они знают, как начать, — пожал плечами Келли. — Выберут из нужной картотеки все карточки одной категории и отбросят неподходящие умершие, женщины, дети. Когда отпечатки прибудут, проверят только оставшиеся — и это позволит сузить поле поиска до нескольких сотен человек. Это не моя специальность, но эксперты в Вашингтоне читают отпечатки пальцев так же легко, как мы с вами читаем газеты.

Немного погодя пришел Морган и доложил, что толпа практически разошлась и движение по главной улице наладилось.

Шериф развернулся в кресле и взглянул на круг, который нарисовал юго–западнее Кроссроуда. Им оставалось только ждать. Дождь сделал преследование невозможным. Но теперь время было на их стороне. Они могли сидеть спокойно: первый ход оставался за беглецами.

Несколько минут спустя он взглянул на Келли.

— Вы ужинали?

— Я как раз собирался вас спросить, открыто ли ещё хоть что–нибудь?

— Как насчет того, чтобы отправиться ко мне домой? Там на плите нас ждет ростбиф. Со всеми нужными приправами.

— Мне не хотелось причинять вам неудобства.

— Никаких неудобств. Вы мне весьма существенно поможете. Морган, слушайте сообщения по радио. Мы вернемся примерно через полчаса.

Глава тринадцатая

Когда Ингрэм вернулся в гостиную, дрожал он так, что не мог говорить, а ноги до колен были покрыты грязью. Он торопливо натянул свою одежду и скорчился поближе к жалкой кучке обуглившихся дров в камине.

— Нормально отогнал? — спросил Эрл, не глядя на него.

Ингрэм кивнул, слишком измученный, чтобы говорить; его голое тело было исхлестано ветром, холод колол его ледяными иглами.

— Никто не найдет, — наконец выговорил он. Слова с трудом срывались с онемевших губ. — А если и найдут, понадобится кран, чтобы вытащить её оттуда.

— Значит, мы здесь застряли, — буркнул Эрл, прекрасно понимая, что злится зря; машина не могла им принести никакой пользы. Но теперь они были совершенно беспомощны. — Не мог оставить её возле рудника?

— Меня машина совершенно не волнует, — отрезал Ингрэм. — Я просто старался не замерзнуть.

Старик захихикал.

— Я же сказал вам, что ночь не для прогулок. Разве я не говорил?

— Вы прямо как метеоролог, — сказал Ингрэм. — Слышите, как капли стучат по крыше, и знаете, что идет дождь. Вам бы работать на радио.

— Не разговаривай со мной таким тоном, — рассердился старик. Слышишь?

— Конечно слышу, — саркастически буркнул Ингрэм. — вам радио не нужно. Можете просто открыть окно и выкрикивать новости. Прямо с вашей мерзкой постели.

— Не разговаривай со мной таким тоном.

— Заткнитесь вы оба, ради Бога, — сказал Эрл.

— Скажи ему, чтобы он разговаривал со мной уважительно. Я не желаю, чтобы ниггер так разговаривал со мной в моем собственном доме. — Руки старика дрожали от бессильной ярости. — Скажи ему, ты слышишь?

В комнату торопливо вошла Крейзибоун с выражением тайной тревоги на худом морщинистом лице.

— Что вы кричите? Ужин скоро будет готов. Овсяная каша, слышишь? Этого тебе хватит на всю ночь.

Старик снова откинулся на подушки и отвернулся от Эрла.

— А что–нибудь ещё ты приготовила?

— Конечно, — гордо заявила она. — Целый кувшин домашнего абрикосового варенья.

Эрл почувствовал, что его сейчас вырвет; к горлу подступила тошнота; боль в плече стала пульсировать с новой силой.

— Мы должны что–то предпринять, — сказал он Ингрэму. — Нужно составить какой–то план.

Ингрэм пожал плечами.

— Давай, составляй…

Крейзибоун взглянула на них с удивленной улыбкой, словно никогда прежде не видела, затем неловко выскользнула из комнаты, напевая что–то без слов высоким приятным голосом.

— Нам нужны деньги и другая машина, — сказал Эрл, прижимая руки к бунтующему животу.

Ингрэм горько улыбнулся.

— Мы сегодня вечером уже пытались достать денег, помнишь?

— У тебя есть друзья, Самбо?

— Конечно есть. Им нравится, когда я к ним заскакиваю. Ты просто представить не можешь, как они будут счастливы! А ещё у меня есть три брата. Думаешь, стоит попытаться и у них?

— Нужно же что–то делать. Слушай меня. — Эрл почувствовал, как его охватила волна возбуждения: Лорен поможет. Она их спрячет. — У меня в Филадельфии есть приятельница. У неё машина, и она сможет достать денег. Он взглянул на часы. Начало десятого. Лорен должна ещё быть на работе. Она нам поможет, Самбо.