Эрл приглушил раздражающе безразличный голос и с горечью посмотрел на пистолет в руке. Никаких упоминаний об Ингрэме. Только о нем. Ранен, опасен, нуждается в помощи врача. Это про него, все правильно. Как про зверя в клетке. Не подходите близко, он злой и кусается 1. 0 Но ни слова про Ингрэма. Все получилось именно так, как говорил Новак. Цветных никто не замечает.

— Так они убили одного из ваших? — спросил старик. — И с деньгами тоже не вышло. Похоже, попытка оказалось неудачной, верно?

Эрл не ответил. Он все ещё думал о том, что говорил ему Новак. Цветные могут входить и выходить, и никто их не видит. Чернокожий с подносом в руках или в рабочем комбинезоне может пройти куда угодно. Белые просто не замечают, кто приносит им кофе, или чистит ботинки, или сметает их окурки в водосточную канаву. Это была главная часть их плана. Ингрэм, проникающий в банк, как струйка дыма…

" — Великолепный план, — подумал Эрл с усталым недоумением и злостью. Ингрэм чист. Новак чист. Даже Барк теперь чист. Он мертв и навсегда вышел из игры. Они хотят поймать только меня, как раненого зверя. Вот за кем они охотятся.»

Старик улыбнулся, довольный тем, что узнал тайну.

— А как оказался замешанным в дело цветной? — спросил он. — Как получилось, что о нем не сказали по радио?

Эрл молча посмотрел на него.

— Странно, не правда ли? — повторил старик. — Говорили только про тебя. Как ты считаешь, черномазый знает, что он их не интересует?

Эрл медленно поднялся и доковылял к постели старика.

— Пусть это станет нашим общим секретом, папаша. Ты меня понял?

— О, конечно. Я не собираюсь ничего ему говорить. Но странно, верно?

— Нет, — возразил Эрл. — Ничего странного тут нет. Просто это следует забыть. Ты же хочешь насладиться теми днями, которые тебе осталось прожить, не так ли, папаша?

— Нет, я устал от жизни. — поспешно ответил старик.

Лицо Эрла испугало его; каждая минута или час жизни были для него столь же драгоценны, как для этого громилы деньги. Он жадно смаковал время, каждый раз открывая глаза и с гордостью ощущая, что старое сердце продолжает слабо, но уверенно биться в его тщедушной груди. Но теперь рядом находился человек, который одним движением руки мог отобрать все его сокровище.

— Конечно, конечно, — снова повторил он, — это наш секрет, мистер. Я ничего ему не скажу.

— Запомни это, — сказал Эрл.

Глава двенадцатая

Только в десятом часу шериф Бернс покинул банк и вернулся в свой кабинет. Повесив мокрый непромокаемый плащ, он приказал Моргану отправиться к банку, чтобы проследить за уличным движением. На главной улице уже образовался затор из–за зевак, вовсю делившихся самыми невероятными версиями случившегося; съехавшиеся отовсюду автомашины только усиливали суматоху.

— Заставь их всех разъехаться, — сказал шериф Моргану, — я хочу, чтобы улица очистилась. Если прибавятся ещё грузовики, затор протянется до самого Мидлборо.

Когда Морган ушел, шериф принялся изучать большую карту округа, висевшую позади его стола. Он сделал все, что положено, успокоил людей в банке и записал их показания. Раненый зарегистрировался в отеле как Фрэнк Смит. Шериф обыскал его номер и не нашел ничего, кроме смятого плаща и мягкой фетровой шляпы. Судя по всему, они принадлежали чернокожему. Труп поместили в морг похоронного бюро Макферсона. Крепкий мужчина лет пятидесяти, может чуть меньше. Это и все. Ни одежда, ни содержимое бумажника не помогли установить его личность. Все оказалось совершенно обычным. Теперь началась самая трудная часть работы — охота за негром и человеком, назвавшимся Фрэнком Смитом.

Шериф понимал, что сегодня вечером он наполовину упустил удачу; ограбление банка удалось предотвратить, но двое грабителей скрылись. Это была его ошибка. Он принял неудачу без ощущения вины и сожалений; это был просто неприятный факт, от которого он не стремился укрыться или истолковать каким–то образом в свою пользу.

В приемной раздались чьи–то шаги. Он повернулся и увидел, как к стойке подошел высокий молодой человек в темном габардиновом плаще.

— Шериф Бернс?

— Да.

— Меня зовут Келли, сэр. — Молодой человек достал из кожаного бумажника визитную карточку и положил её на барьер. — ФБР.

— Так–так. — Шериф внимательно изучил фотографию, затем посмотрел на агента, отметив его рыжевато–каштановые волосы, внимательные голубые глаза и широкое улыбчивое лицо. Ему не приходилось смотреть сверху вниз, что довольно непривычно для человека его роста; в Келли было примерно шесть футов и два дюйма, или даже немного больше, причем мышц тоже хватало. Быстро вы прибыли, — Бернс подтолкнул бумажник с удостоверением обратно.

— Наше отделение в Филадельфии приняло сигнал тревоги от полиции штата в восемь пятнадцать, — сказал Келли. — Первым Эс–Эй Си отправил меня. Скоро прибудут еще. Из Филадельфии и Гаррисберга. Примерно через час доставят все необходимое оборудование, и если понадобится, то на рассвете в нашем распоряжении будут два самолета.

— В связи с обычным ограблением? — удивился шериф. — Кстати, а что такое Эс–Эй–Си?

— Специальный агент по надзору (Sрecial agent for control (англ) прим пер.), — ответил Келли.

— Так что теперь дело ваше?

— Практически каждое ограбление банка относится к компетенции федеральных властей, шериф. Вклады страхуются федеральным агентством, и потому такие дела передаются нам. Но мы намерены работать в тесном контакте с вами. Вы знаете район. Мы будем сотрудничать с вами во всем. Такой ответ вас устраивает?

— Звучит неплохо, — не сильно, но заметно подчеркнул шериф первое слово. Он имел свое представление о том, что означает такое сотрудничество — это был вежливый способ забрать у него все бразды правления. — Заходите. Есть у вас мысли о том, что сейчас следует делать?

— Личность убитого установить не удалось?

— Пока ещё нет.

— Я сниму отпечатки пальцев, и Филадельфия сможет отправить информацию в Вашингтон. Если мы установим, кто он такой, это может вывести нас на второго.

— Там было ещё двое, — сказал шериф.

— В сообщении полиции штата говорилось об одном. В чем дело?

— Второго никто не заметил, — шериф объяснил Келли, что он узнал относительно Джона Ингрэма и человека, назвавшегося Фрэнком Смитом. — Я позвонил в полицию штата, как только прекратилась перестрелка, — продолжал он. — И рассказал о том, что я видел — ещё не зная, что и негр был соучастником ограбления. Все сотрудники банка приняли его за обычного посыльного. Но сложив все кусочки этой истории вместе, я решил некоторое время не вносить поправок в сообщение.

Келли поднял брови.

— Ну, вы можете не согласиться с моими действиями, — сухо сказал шериф. — Но представим себе, что эти два парня услышат сообщение по радио. Негр может решить, что он волен поступать по собственному усмотрению. А второй грабитель — он ранен, помните — может попытаться его остановить. Это создаст для них дополнительные трудности и заставит совершить ошибку.

— И долго мы сможем сохранять это в тайне?

— Думаю, до завтрашнего утра. В городке уже пошли разговоры о том, что случилось, и репортеры будут преследовать нас по пятам.

— Вы говорите, они могут совершить ошибку. Полагаете, сейчас они забились в какую–то дыру?

— Подойдите сюда на минутку. — Шериф достал карандаш из нагрудного кармана и подошел к карте округа, висевшей за его столом. — Ингрэм и раненый мужчина выехали из города по Черри–стрит. В результате они попали в сельскую местность, простирающуюся на четыре–пять миль. — Он очертил неровный круг вокруг района к юго–западу от Кроссроуда. — Полиция штата блокировала всю эту территорию. Но существуют проселочные дороги, по которым можно проскользнуть мимо наших блокпостов. Все, что мы можем сделать — это перекрыть все наиболее вероятные дыры — главные автострады, подъезды к мостам и тому подобное. И вести наблюдение за автобусами и поездами. Они в петле, но петля ужасно большая и ужасно свободная.