Он ожидал взрыва — таким ему виделся выход для девушки, отчаявшейся ждать просвета в рутине жизни. Но как он потом выяснил, она никогда не давала воли эмоциям. А постоянное напряжение подпитывалось любыми жизненными ситуациями.

" — Что Мировая война, что мирная Олимпиада — для Лорен без разницы," думал он с легкой усмешкой.

Выйдя из ванной, Лорен взглянула на приготовленный ей бокал и нахмурилась:

— Выглядит довольно крепким. Ты разбавил водой?

— Немного.

— Слишком крепко. Между прочим, нам не надо пополнить запас виски? Я сегодня видела «бурбон», который стоит прикупить. Семилетней выдержки, четыре доллара и девять центов за бутылку в три четверти литра. Неплохо, правда?

— Да, за эту цену ты не промахнешься.

— Я возьму завтра пару бутылок.

Она надела брюки и голубой кашемировый свитер, завязала волосы в конский хвост. В мягком, неярком освещении Лорен могла сойти за совсем юную девицу.

— Может, хочешь сыр и крекеры? — спросила она. — Чтобы поджарить картошку, нужно время.

— Ничего, подожду.

Хлопоча на кухне, она продолжала болтать.

— Слышал про автокатастрофу со старшеклассниками? Не могу понять, как выдают права таким ненормальным. Двое погибли. Один — сын президента компании «Атлас Р. С.». Не уверена, что деньги помогут отцу утешиться.

— Полагаю, нет, — согласился Эрл.

Он расположился на софе, а Лорен говорила и говорила, бездумно перескакивая с одной темы на другую. Но все её слова значили для него не больше, чем стук кухонной посуды и шипение раскаленной сковороды. Наконец, прихватив бокал, она вошла в комнату и села на софу рядом с ним. Уставившись в потолок, занятый собственными проблемами, Эрл даже не заметил, что она слегка прижалась к нему бедром.

Тогда она принялась поглаживать его обнаженную грудь.

— Что с тобой?

— Ничего, все в порядке.

— Как коктейль?

— Замечательно, все в порядке, Лори.

Эрл заметил, что Лорен вся напряжена, на шее беспокойно пульсировала голубая жилка. Когда она зажигала сигарету, руки чуть дрожали.

— Скажи мне, чего хотел Новак, — неожиданно потребовала она. Пожалуйста, скажи, Эрл. Нечестно заставлять меня так волноваться.

— Да нечего мне рассказывать, — оборвал он. От раздражения голос его стал резким и жестким. — Он предложил мне работу. Где и что — я не знаю. Но хочу согласиться. Так что, ради Бога, расслабься.

— Что–то незаконное, верно? Ты бы себя так не вел, будь иначе.

Лорен в отчаянии качала головой, по глазам было видно, что от страха её бросает то в жар, то в холод.

— Не надо, Эрл. Пожалуйста! Я чувствую, ты на краю пропасти. Это давит меня, как камень, даже трудно дышать. Больше я ни о чем даже думать не могу.

— Исключая меню на пятницу и шуточки Эдди с клиентами, — раздраженно оборвал он. — Перестань заводить себя, Лори. Это никак тебя не коснется. Что бы ни случилось, тебе не о чем беспокоиться.

Она в полном молчании долго и внимательно на него смотрела, затем встала и тихо ушла в кухню. Слышно было, как Лорен взяла сковородку с плиты, погасила конфорку. Когда она вернулась и выключила в гостиной свет, Эрл по звуку шагов догадался, что она сняла тапочки.

— Как ты можешь такое говорить? — Ее голос дрожал, и когда она приткнулась к нему, Эрл почувствовал на своем плече слезы.

— Я умру, если с тобой что–нибудь случится. Ты хоть это понимаешь?

— Понимаю, Лори, успокойся.

— Нам ни от кого ничего не надо. У нас все есть. Дом, в котором только мы с тобой. Не связывайся ты с Новаком! Обещай мне, любимый мой!

Она едва шептала, рыдая у него на груди, но неистовая, отчаянная решимость отчетливо слышалась в умоляющем голосе.

— Ты мне обещаешь, Эрл?

Он почувствовал, как пробудилось желание. Темнота, виски, мягкая податливость её тела обволакивали его теплом, волновали и побуждали забыть Новака, забыть все, кроме доступного, притягательного наслаждения, которое она предлагала. Только тлеющий огонек физической близости не мог справиться с его раздражением. Эрл знал, что она просто использует чары своего тела, как замки и решетки на его позолоченной клетке. Забудь Новака, забудь все, погрузись вместе с нею в омут забвения — вот все, что ей нужно. Он её разгадал, и она его тоже. Ее пальцы застыли на его груди. Она долго молчала, переводя дыхание и успокаиваясь. Потом попросила:

— Налей мне еще, ладно?

Эрл поднялся с софы, стараясь не задеть Лорен, чувствуя вину и одновременно облегчение, что оказался на расстоянии от сильнейшего притяжения её тела. Он смешал два коктейля, включил торшер и стал искать сигареты. Одна пачка лежала в кармане, но ему как–то нужно было потянуть время.

— Какие–то сигареты на кофейном столике, — подсказала она.

— Да, спасибо.

Лорен вытянулась на софе, прикрыв руками глаза. Поза подчеркивала красоту плоского живота, грудь приподнялась, оттопыривая голубой свитер. Она улыбалась, глядя на него мягко и покорно, но пожаловалась:

— Свет ужасно яркий.

Эрл плюхнулся в кресло перед телевизором и закурил. Он одолел свое желание и хотел, чтобы она, ради всего святого, бросила свои колдовские чары. " — Долго мне не продержаться, со злостью признал Эрл. — Чертов жеребец, ни на что больше не годный!»

— Очень хочется есть. Как ты думаешь, не пора ли нам поужинать?

— Прекрасная мысль.

Она направилась в кухню и зажгла свет. Эрл пытался что–то придумать, чтобы отвлечь её от болезненных размышлений.

— Как свиные отбивные, недурны? Я передал Мейерсу твой отзыв о тех, что он продал нам на прошлой неделе.

— Они просто великолепны.

Восторг в её голосе был искренним и неподдельным, она восхищенно разглядывала куски свинины, пытаясь найти изъяны и к собственному удовольствию их не находя.

— Жира на них в самый раз, и достаточно много мяса. Не то что в прошлый раз, — она с довольным видом поставила сковородку обратно на плиту. — Ты увидишь разницу.

Он кивнул и пригубил коктейль. Лорен включила конфорку, надела тапочки и вернулась в гостиную, не забыв свой бокал. Некоторого время она изучала его хмурое, неспокойное лицо.

— Можешь ты меня выслушать, не расстраиваясь и не сходя с ума?

— Ладно — ладно, я не злая собака, которую нужно обходить на цыпочках. Я могу слушать и понимать. Что ты хочешь сказать?

Лорен встала рядом с ним на колени и крепко прижалась грудью к его руке.

— Ты же знаешь, Эрл, что я тебя люблю. Знаешь?

— Конечно, моя сладкая.

Эрл почувствовал умиротворенность и спокойствие, а от её смиренной позы странно запершило в горле. Он неуклюже коснулся её волос.

— Да, Лори, я знаю… И это для меня очень важно.

— Ты знаешь, я тебе никогда не лгала. Если я на чем–нибудь настаивала, то только для твоего же блага. С этим ты согласен?

— Да, конечно.

Она ещё сильнее прижалась к его руке, неотрывно глядя на него широко раскрытыми глазами, полными боли и муки.

— Если ты свяжешься с чем–то незаконным, все, что нам дорого и что для нас многое значит, погибнет. Потому что начав, ты уже не выпутаешься. И рано или поздно попадешься.

— Если командовать будет Новак — нет, — ответил он, внезапно поддавшись обаянию самоуверенности Новака. — Он очень умен, Лори. Все, что мне следует делать — это выполнять его команды. И дело такое заманчивое, что может обеспечить меня по гроб жизни.

— Что это за дело? — спросила она тихим дрожащим голосом, едва сдерживая рыдания. — Ради всего святого, что он от тебя хочет, что ты должен делать? Почему он выбрал тебя? Почему он не оставит тебя в покое?

— Послушай, он дает мне шанс. Если бы только ты могла взглянуть с этой точки зрения! Он мог взять любого другого, выбора хватало, Лори. Но он выбрал меня. — Эрл ткнул большим пальцем себе в грудь. — Меня, самого заурядного парня. Нигде не работающего. И он предоставляет мне шанс. Ты сейчас рыдаешь от жалости к самой себе. Но почему не хочешь подумать обо мне? Я — никто, ты это понимаешь?