Я украдкой посмотрел на девушку. Настоящая красавица — пышные темные волосы, румяные щеки, стройная фигура. Но рост, рост! Выше меня на целую голову, не меньше метра семидесяти пяти — на глаз.

— Как вас зовут? — спросил я.

— Эва, — ответила девушка.

«Эва, то есть Ева. Конечно, что же еще должна есть Ева, как не яблоко?» — подумалось мне.

— Вы не местная? — продолжал я расспросы.

— Да, я прибыла из Литвы.

Мне уже было совершенно ясно, что эта красотка каким-то образом связана и с убийством старого часового мастера, и с часами князя. Вот только каким?

Тем временем Йоханан принес откуда-то подушку и заложил разбитое окно.

— Я думаю, Еве небезопасно здесь оставаться, — сказал я ему.

— Но у меня больше нет комнат для гостей, я же тебе говорил.

Значит, придется ловить преступника на живца.

— Тогда я сам останусь здесь и буду охранять девушку, — решил я.

— Вообще-то для этого существует полиция, — скептически заметил трактирщик.

— Ты видел, что меня вызывали к князю? Так вот, Его Светлость предоставил мне в расследовании этого дела самые широкие полномочия.

Йоханан, как я заметил, посмотрел на меня с уважением, а Ева — с интересом.

— Эй, есть кто живой? — закричали снизу.

Мы с трактирщиком вышли на галерею и перегнулись через деревянные перила. Внизу стоял полицейский, еще более толстый, чем Йоханан. Видно было, что ему очень не хочется подниматься наверх.

— Что такое? — спросил его трактирщик.

— Это я вас должен спросить, что такое. Я слышал выстрелы!

— Я сам займусь этим делом, — решительно сказал я толстому полицейскому.

— А кто вы, собственно, такой? — поинтересовался стражник.

— Мне лично Его Светлостью даны полномочия, — важно заявил я. — Свяжитесь с председателем Госсовета бароном Карлом, он вам подтвердит.

— Я не такая важная птица, чтобы мне связываться с бароном Карлом, — ответил полицейский и утопал, явно довольный тем, что удалось снять с себя ответственность.

Итак, я остался в комнате Евы — сел за полуполоманный стол и начал заниматься часами. Как я и ожидал, пружины в них не было — ее заменяли два ковшовых билянца, один из которых соскочил с крепления. Работы на пять минут, даже с учетом того, что пришлось вытачивать новую ось.

Ну, пять минут — это я загнул, около часа пришлось мне провозиться (краем глаза я заметил, что Ева в это время читала какую-то книгу на литовском языке).

Закончив с ремонтом, я решил посмотреть, как работает «театр» часов. Ничего особенного — каждый час появляются танцующие фигурки (из левой кулисы), делают несколько па и исчезают в кулисе правой. Один раз появлялась миниатюрная копия ратуши. Я попробовал ее вскрыть, но потерпел фиаско — ратуша оказалась цельнолитой.

В азарте я разобрал часы чуть ли не до отдельных деталей, но ничего, могущего указать на клад, не обнаружил. Непонятным мне осталось назначение только одного золотого стержня, с которым я решил разобраться позднее.

Незаметно наступил вечер. Йоханан принес нам обед, и мы поели в полном молчании — я заметил, что эта загадочная девушка вообще не отличается разговорчивостью.

Довольно поздно уже трактирщик зашел опять:

— Слушай, я ухожу. Ты закройся получше.

— Я забаррикадирую дверь. Ты во сколько придешь?

— В восемь.

— Я открою.

Йоханан ушел, предварительно закрыв все окна тяжелыми дубовыми ставнями. Я затворил за ним дверь и придвинул к ней большой деревянный стол. Так, здесь уже полный порядок. Вот только оружия у меня нет.

На втором этаже мне удалось открыть одну комнату (взлом, конечно, не самое благовидное занятие, но ничего ценного там все равно не было) — она вся была забита старой мебелью. От одного стула мне удалось отломить ножку, вместе с торчащим из нее гвоздем она выглядела довольно грозно.

Когда я вернулся в нашу комнату, Ева переоделась — в белую кофточку и панталоны с кружевами, что выглядело на ней очень симпатично.

Я принял все необходимые предосторожности, то есть закрыл ставни на щеколду и подпер дверь стулом. Кровать была завешена пологом, и с двух сторон ее я поставил по свечке — если кто-то попробует приблизиться, его тень появится на занавесе, как на экране синематографа.

— Все, можешь ложиться, — сказал я Еве.

Она залезла на кровать.

— Чем ты занимаешься в жизни? — спросил я ее, когда кровать перестала скрипеть — видно, она устроилась (я в это время сидел на стуле).

— Что? — не поняла она.

— Кем ты работаешь? — спросил я по-литовски.

— Танцовщицей. А ты понимаешь по-литовски?

— Немного. Был там какое-то время.

Ева опять заворочалась.

— А сколько тебе лет? — продолжал я расспросы.

— Девятнадцать.

— А зачем ты приехала в Вальдец?

Молчание.

— Зачем?

— Не скажу, — сонным уже голосом ответила она. И через пару минут за пологом раздалось сопение.

«Сон праведницы, — подумал я. — А между тем ее сегодня пытались убить, а перед тем убили Абрама — она не могла об этом не слышать. Что занесло ее в эти сумасшедшие дни в Вальдецкое княжество? Возможно, разгадка всей истории мирно посапывает сейчас за этим пологом. Но как заставить ее говорить?»

В свое время меня выгнали из полиции (я вам уже рассказывал) за применение силы к подследственным. А что же их прикажете — гладить?

Я решительным шагом подошел к кровати и отдернул полог.

— Ева, — сказал я, — Ева!

По еле заметному шевелению я понял, что она проснулась.

— Кто ты такая и зачем приехала в Вальдец?

— Не скажу, — продолжала настаивать она.

Я откинул перину и нанес ей сильный шлепок пониже спины. Ева попыталась вырваться, но я крепко прижал ее к себе и шлепнул еще несколько раз.

— Пусти, — шепотом сказала она (впрочем, могла и кричать, в трактире все равно никого не было).

— И не подумаю, — отвечал я, продолжая наносить удары (при этом ее пижамные штаны слезли почти до колен).

Результатом нашей возни стало лишь то, что Ева тяжело задышала, я тоже почувствовал совершенно неуместное возбуждение. Ну а раз так, придется мне превысить самые смелые полномочия, которые могли быть отпущены князем.

В этот момент мог зайти кто угодно и сделать с нами все, что угодно — например, отрезать нам головы или разбить молотком княжеские часы, опрометчиво оставленные мною на столе (в самый патетический момент они заиграли какую-то старинную мелодию — мы бы этого даже не заметили).

Глава 6. ЦЕНТРАЛЬНОЕ КОЛЕСО

— Это было здорово, — сказал я Еве, молчаливо лежащей возле меня после того, как все кончилось.

— Я дочка князя, — неожиданно сказала она.

— Что? Что ты мелешь? — довольно грубо спросил я. — Ты дочка князя?

— Да, — сказала Ева сонным голосом. — Лет двадцать назад князь был у нас в Литве, познакомился с моей мамой — она тогда служила в театре…

«Так князь, значит, старый театрал, — подумал я. — Вот откуда у моей подруги такой королевский рост!»

— Ну а дальше? — поторопил я ее.

— Князь забыл свой дневник, и все эти годы он хранился у нас, как реликвия. А в прошлом году мама умерла, работы у меня не было, вот я и решила приехать в Вальдец — думала, князь поможет… Только я не знаю, как к нему подойти.

— Я помогу, — пообещал я девушке. — А дневник у тебя с собой?

— Конечно, должна же я что-то показать князю в доказательство своих слов!

— Давай его сюда немедленно!

Ева встала с кровати (она была в соответствующем ее имени наряде, то есть в костюме Евы), подошла к своей сумке и достала из нее потрепанную старую книжку.

Вид Евы полностью вытеснил у меня из головы мысли о княжеском дневнике, вальдецкой казне и прочих маловажных вещах. В конце концов, если я уже один раз превысил данные мне князем полномочия, почему бы не сделать этого еще раз?

И снова (на этот раз ненадолго) я отвлекся от вверенного мне поручения. Через двадцать пять минут (у меня привычка точно засекать время) Ева заснула, а я осторожно приоткрыл полог кровати и при колеблющемся свете свечи стал читать дневник.