— Для мертвой.

Продавщица вздрогнула и замолчала. Она была единственной в этом ряду торговок, кто говорил на понятном Биллу английском.

— И вон то тоже… — ткнул в розово-фиолетовые ирисы с желтыми крапинками. — Сделайте большой красивый букет. Самый красивый.

Водитель не стал задавать лишних вопросов, не стал развлекать его и что-то рассказывать. Он терпеливо ждал, пока хмурый молодой человек купит букет цветов, чтобы потом отвезти его на кладбище Верано, там подождать и ехать в аэропорт. Всю дорогу Билл прижимал к груди медвежонка. Взгляд в никуда. Глаза влажные, красные. Сам апатичный.

Он быстро нашел склеп. Заметил, что дверь чуть приоткрыта. Вроде бы вчера он плотно закрыл створки? Зашел во внутрь. Пахло как в настоящей христианской церкви (почему-то в католической вместо свечей теперь зажигали лампочки…). Взял ближайшую свечу и обжегся пролившимся парафином. Когда неровное пламя нескольких свечей осветило небольшое помещение, он увидел, что кто-то поменял букет. Теперь вместо красивых роз в вазе стояла охапка веселых ромашек и мимозы. Билл посмотрел на свой букет. Аккуратно раздвинул ромашки и добавил принесенные цветы. Вышло очень красиво, легко и… весело. Он постарался улыбнуться.

— Обещаю, что буду приезжать к тебе. Не часто, но обязательно буду. И прости меня, но я не скажу Тому, что ты ушла. Я хочу, чтобы ты жила… Чтобы ты была живой… Он ничего не знает. А если он не знает, что тебя нет, то для него ты все такая же живая, как была, какой он запомнил тебя на Мальдивах, какой он любил тебя. И ты не верь ему, у него не было никого, когда он с тобой встречался. Честное слово. Он принадлежал только тебе. Любил только тебя. Говорил и думал только о тебе. Он всецело принадлежал только тебе. Я взял игрушку у тебя из комнаты и случайно нашел ваши фотографии. Это ведь ты выбила у меня коробку из рук, чтобы я свалился и обнаружил их, да? Я передам их Тому. А еще ты прекрасно рисуешь. Твой отец… Ему очень плохо без тебя… Я бы хотел ему помочь как-то, но не знаю как. Но я придумаю. Я обязательно что-нибудь придумаю. И с Томом я что-нибудь придумаю, ты не волнуйся. Мне бы Юри от него отвадить… Мне пора… Ты отца береги. Он мне совсем не понравился… Как-то вот ты совсем не подумавши… — Протяжно вздохнул: — Прощай.

Билл погасил свечи и плотно закрыл за собой створки. Закурил. К черту итальянское правосудие. Он за эти сутки выкурил больше сигарет, чем за весь американский тур. Что же сказать Тому? И самое неприятное во всем этом — они прекрасно знают, когда другой врет. Эх, Саки, Саки, зачем же ты ее нашел? Что теперь сказать брату, чтобы он поверил, что Луиза жива, но не мог никак с ней связаться? Задача не из легких… Он что-нибудь придумает… Обязательно придумает.

***

Таксист покосился на него весьма неодобрительно. Да и шутка ли: уже три часа он наматывал круги по Гамбургу, подъезжал к указанному адресу, стоял минут десять и вновь отправлялся в путешествие в никуда, чтобы через какое-то время вернуться обратно к тому самому дому. Билл Каулитц явно не горел никаким желанием покидать его теплый автомобиль и выметаться под дождь. Он сжался на заднем сидении, уставился в окно и лишь отдавал односложные приказы, куда ехать. Вот и сейчас они в пятый раз отъехали от подъезда и поехали «прямо».

— Герр Каулитц, — притормозил он. — Вы если не хотите туда идти, давайте я вас в отель отвезу, или в кафе какое-нибудь, или к друзьям. У меня смена закончилась час назад. Я вам ничего не говорю, потому что моя дочь ваша большая поклонница. Я даже не хочу брать с вас деньги за все эти катания по городу. Я даже готов вас возить вот так всю ночь совершенно бесплатно, но, боюсь, супруга мне не поверит.

— Я ей расписку напишу, — буркнул Билл.

— Хотите кофе? — улыбнулся мужчина.

Билл кивнул.

Они заехали в МакАвто. Водитель купил ему латте и вишневый пирожок. Себе взял апельсиновый сок и гамбургер.

— Вы обманываете жену?

— Бывает. Она ревнивая. Что-то случилось?

— Нет. Все хорошо.

— И поэтому вы не хотите идти домой?

— У меня плохие новости для брата. Поэтому я оттягиваю тот момент, когда надо переступить порог собственного дома и сказать ему об этом.

— Вы можете приехать домой завтра, а еще лучше послезавтра или через неделю. Уверен, через неделю ваши плохие новости покажутся ему сущим пустяком.

— Сомневаюсь. Он начнет меня искать, а так как он знает, куда я уехал, то… Эх… Отвезите меня домой.

— Да не вопрос.

В этот раз Билл пересилил себя и открыл дверь, выбрался из машины. Расплатился с таксистом. Оставил ему автограф для дочери. Поднялся к себе на этаж и заставил себя вставить ключ в замок.

В квартире царили тишина и темнота. Билл скинул кроссовки и куртку, прошел к себе в комнату, на ходу соображая, что спать ему не на чем — он увез отсюда все, даже подушки и одеяло. Черт… Вернулся домой называется…

Странно, но в его комнате был порядок, постель застелена и даже на письменном столе все было так, как если бы Билл жил дома и никуда не уезжал. Правда, шкаф остался непривычно пустым. В ванной все было так же, как всегда — две щетки, два станка, гель для бритья для чувствительной кожи, маски для лица, для волос, крема… Несколько полотенец на его вешалке. Билл подпер плечом стену и с грустной улыбкой посмотрел на все это — Том ждал. Ждал и скучал, так же, как Билл в Берлине скучал по Тому. А он так и не придумал ничего вразумительного.

На плите остывший ужин. Том отварил спагетти и сделал свой «фирменный» соус (обжарил немного фарша с луком и залил все кетчупом). Билл поковырялся в кастрюльке — есть не хотелось, но надо чем-то занять рот, чтобы голова не думала.

— Том, — постучал в комнату брата. — Я чай заварил. Посидишь со мной?

Близнец изучающе смотрел на него. По телевизору показывали Формулу-1. Том никогда не увлекался гонками, хотя погонять на картах очень любил. Не ответил.

Билл вернулся к своему чаю.

Том пришел минут через десять. Взял чашку, отвернулся к окну.

Билл долил себе еще кипятка и утопил чайный пакетик, который тут же принялся окрашивать воду в янтарный цвет. Он размешивал сахар, стуча ложкой по стенкам чашки, нервируя сам себя.

— Ты чего так уехал-то внезапно? — нарушил он затянувшуюся тишину.

— Не знаю. Проснулся и понял, что хочу домой и всё тут. Заказал билет на ближайший поезд и поехал. Ты надолго? Или проездом?

— Как скажешь. Если я буду тебе мешать, то могу уехать хоть сейчас. — Замолчал. Потом сказал едва слышно: — Я хочу, чтобы ты был счастлив. И если я тебе мешаю…

Том закурил, глядя в окно.

— Я привез тебе из Италии подарок — граппу. Давай выпьем?

Он принес тонкую длинную бутылку, достал из холодильника лед, поставил на стол фужеры.

— Том? — позвал тихо.

Брат сел напротив.

— За то, чтобы мы помирились… — быстро проговорил Билл, стукнул фужером о фужер и залпом выпил жидкость. Горло с непривычки обожгло сладковатым спиртом. Он распахнул рот, вытаращил глаза, из которых тут же полились слезы, и принялся махать руками.

Том пригубил, поморщился. Взял бутылку и начал изучать этикетку.

— Граппа Ризерва дель Фондаторе Паоло Берта. Жесть какая… Объем 0,7 литра. Производитель: Италия. Крепость: 40 процентов. Цена: 320 евро. Надо запомнить название. Вообще вкусно… потом… Но как-то слишком резко.

— Угу, — промычал Билл. — Неожиданно резко, я бы сказал.

Старший близнец закупорил бутылку и убрал ее в холодильник. Опять закурил.

— В общем, я вижу, ты не хочешь говорить…

— Хочу. Просто не знаю, с чего начать.

— Начни с начала.

— С начала… — потупился он и принялся мять зубочистку в руках. — Сначала я прилетел в Рим. Меня довезли до улицы Сан Марчелло, которая находится рядом с фонтаном ди Треви и площадью Венеции. Там я нашел дом Луизы. Желтый такой… Позвонил. Мне открыл дверь ее отец. Я сказал ему: «Bel giorno, рosso vedere Mary Susan Louise?» Меня этой фразе итальянец в самолете научил. В общем, попросил его позвать Луизу. Он говорит мне, что ее нету, она уехала в… забыл… В общем, она уехала по обмену со студентами в… Как же ее? Ну, в эту… Как же?.. А! …в Нагасаки… Там художественная школа. Да, уехала на три года. Будет жить в Нагасаки, учиться, выступать. Я попросил его дать мне хоть какие-нибудь координаты, чтобы ты мог связаться с ней. Он сказал, что телефон не знает, есть е-майл и мессенджер, и ты сможешь с ней связаться в любой момент… Ну, когда она в сети будет… — Билл осторожно поднял глаза и покосился на Тома.