Сашка (помолчал, улыбнулся). Спою.
Возникает вступление к песне — барабан и струнные. Они звучат из динамика справа, как бы отдельно от голоса Сашки. И после того как Сашка исполнил два куплета песни о мальчишке в солдатской шинели, старшина жестом остановил его и, подавшись вперед, застыл в напряженной позе.
Старшина (наконец обернулся к Сашке). Похоже, искра божья в тебе есть… (Впервые проявляя беспокойство.) Ну ведь не могут они знать, что здесь нитка идет. Какого же черта они по автоматчику держат на каждой скале?
Сашка. Прожектор возвращается.
Старшина. Поздно хватились. По моим расчетам, Вострецов уже без двух минут здесь. (Не оборачиваясь.) Валяй дальше, Сашок…
И в это время снова появляется медленно ползущий луч прожектора и резко звучит короткая автоматная очередь. Потом еще одна, левее. И тишина. И в этой тишине на авансцене справа раздается голос Миши.
Миша. Рома!
Прожекторы, освещавшие левую часть сцены, гаснут. И почти сразу же вся сцена заливается светом. И по-прежнему вместо балок взорванного моста перед нами детали строящегося дома.
(Стоит у Романа за спиной.) Ромка!
Роман (поднимает голову от тетради). Ну?
Миша. Тебя Анна Петровна зовет.
Роман. Зачем?
Миша. А я почем знаю. Говорит, немедленно найти. Я и нашел.
Роман кладет тетрадку в карман и вместе с братом уходит налево.
Снова кабинет директора. Анна Петровна курит возле форточки. Стук в дверь.
Анна Петровна (поспешно гасит папиросу, прячет пепельницу в ящик письменного стола). Войдите.
Входит Роман.
Роман. Здравствуйте, Анна Петровна. (Он говорит в своей обычной дурашливо-глубокомысленной манере.)
Анна Петровна. Здравствуй, Воробьев. Садись. Ты, конечно, догадываешься, почему я вызвала тебя?
Роман. Нет, Анна Петровна.
Анна Петровна. Ты парень умственный, посоображай. Неужто ни в чем не можешь себя упрекнуть?
Роман (без запинки). Могу, Анна Петровна.
Анна Петровна. В чем?
Роман (подумал, пожал плечами). А правда, Анна Петровна, в чем?
Анна Петровна (окинула Романа брезгливым взглядом). Хотя бы в том, что ты, без пяти минут десятиклассник, сидишь и разыгрываешь передо мной шута.
Роман. Извините, Анна Петровна. Рефлекс.
Анна Петровна. Знаешь, как называется это твое поведение?
Роман. Детский негативизм. Желание утвердить развивающуюся личность, противореча тому, что требуют от тебя взрослые люди.
Анна Петровна (улыбнулась). Нда-а. Пожалуй, педагогам, как и врачам, не следовало бы выбалтывать свои профессиональные тайны… Скажи, ты не поссорился с Игорем Бабцом?
Роман (с некоторой тревогой). Нет.
Анна Петровна. Не поделили что-нибудь, а? Извини за откровенность. Я поинтересовалась, есть сведения, что ты… как бы это сказать… не в меру внимателен к Скрябиной Ольге. Может быть, на этой почве… ты понимаешь, что я хочу сказать… Ну-ну, поверь, я уважаю чувства старшеклассников, могу оценить рыцарство без страха и упрека. Ольга привлекательная девочка. Может быть, черная кошка между тобой и Игорем пробежала все-таки из-за нее?
Роман. Никаких кошек не бегало. Можете спросить у него.
Анна Петровна (встала). Тем более. Если твое поведение даже этим нельзя оправдать.
Роман. Да что случилось-то? Вы без педагогики. Я мальчик смышленый, пойму.
Анна Петровна. Шут… Школу лихорадит. Даже малыши чувствуют, как накалена атмосфера, хотя прискорбный случай с Пироговым мы постарались от них скрыть. Сорвано два урока. В четвертом классе и в шестом. А в это время ты, Воробьев…
В кабинет заглядывает Иван Иванович. Он такой же, каким мы видели его в предыдущей картине, разве что на висках прибавилось седины. Он в синем костюме. Левая рука в перчатке, и очень скоро мы понимаем, что это протез.
Иван Иванович. Извините. (Хочет уйти.)
Анна Петровна. Входите, Иван Иванович, входите. Этот разговор в равной мере касается и вас. Представьте, Воробьев распространяет слухи, будто Игорь Бабец связан с шайкой хулиганья, которая вчера напала на Пирогова.
Роман. Я?! Ничего подобного не говорил.
Анна Петровна (повысив голос). Ложь, Воробьев, ложь.
Пауза.
Иван Иванович. Ты действительно знаешь, кто напал на Пирогова?
Роман. Нет.
Анна Петровна. «Нет»… Но разве это мешает ему порочить честь своего товарища? О чести школы я уже не говорю. Впрочем, за нее и без Воробьева найдется кому постоять.
Иван Иванович (пропустив тираду Анны Петровны мимо ушей, Роману). Не очень-то правдоподобно, чтобы Игорь оказался в компании хулиганья. Как думаешь, Воробьев?
Роман. Не знаю.
Анна Петровна. Не знает. Но пользуется тем, что мальчика по недоразумению задержала милиция. Едва тень подозрения упала на товарища, как он спешит отмежеваться и даже, не стесняясь в средствах, опорочить его.
Роман (встает). Иван Иванович, разрешите, я лучше уйду.
Иван Иванович. Не по адресу обращаешься, Воробьев.
Анна Петровна (указывая пальцем на стул). Ты в кабинете директора, и тебе не удастся досадить мне, подчеркивая разницу в твоем отношении к Ивану Ивановичу и ко мне. (Молча ждет, пока Роман сядет.) Что поделаешь, Воробьев, бывают любимые учителя, бывают и нет. Притворяться не умею и от тебя притворства не жду. Но уважать ты меня обязан. Потому, что не за что тебе меня не уважать… Продолжим о Бабце… Надо сказать, Иван Иванович, что даже в домашней обстановке, где дети обычно не столь подтянуты, как в школе, Игорь производит на всех очень благоприятное впечатление. Приветливый, спокойный, без этой вот усмешечки, которая просто не сходит с лица некоторой умствующей части наших старшеклассников. Интеллигентная семья. Родители относятся к сыну объективно и строго. Если к нему приходят товарищи, девочки например, дверь в его комнату всегда остается открытой. Если уходит из дома, считает необходимым сообщить куда. Вчера вечером он гулял с одноклассниками. Позавчера весь вечер провел на занятиях драматического кружка. (Перехватив быстрый взгляд Романа.) Ах, тебе не нравятся такие отношения в семье? Ты, конечно, предпочитаешь иметь иллюзию так называемой свободы. Но это плохо кончается, Воробьев.
Роман. Анна Петровна, можно, я все-таки уйду?
Анна Петровна. Ты, конечно, уйдешь. Но прежде ответишь, зачем тебе понадобилось поставить под удар репутацию твоего товарища Игоря Бабца.
Роман (вскочил). Да не ставил я ничего под удар. Что вы как шарманку завели?
Иван Иванович. Не забывайся, Воробьев, — с женщиной говоришь.
Анна Петровна. Женщина, товарищ — для него эти понятия существуют, пока его по шерстке гладят. А чуть не по нему — грубиян. Садись, Воробьев. (Приоткрыв дверь, говорит кому-то в коридоре.) Я просила Скрябину найти… Давайте ее ко мне. (Проходит к письменному столу.)
Роман косится на дверь. Напряжен. Появляется Ольга. Прежде чем войти, оценивая обстановку, задерживается в дверях.
Ольга. Здравствуйте, Анна Петровна.
Анна Петровна. Здравствуй, Скрябина. Войди… Скажи, о чем вы говорили с Воробьевым в последний раз, вчера?
Ольга. Не помню, о многом. О Славке говорили, о вас.
Анна Петровна. А что тебе Воробьев говорил об Игоре Бабце?