Ольга (пытаясь понять, в чем дело, посмотрела на Романа, не сразу). Ничего не говорил.
Анна Петровна. Так-таки ничего?
Ольга (твердо). Ничего.
Анна Петровна. Скрябина, не лги.
Ольга. Я не лгу.
Анна Петровна. Значит, мне Таисия Митрофановна лгала.
Ольга. Я не понимаю.
Анна Петровна. Таисия Митрофановна — заведующая нашим роно. Ей всю версию с Игорем преподнес сын. А сыну по секрету рассказал его сосед по парте, Миша Воробьев.
Роман. Здравствуйте. Мишка-то при чем?
Анна Петровна. А Миша эту жгучую тайну узнал из твоих уст.
Роман. Ничего себе цепочка. (Ольге.) Представляешь, чтобы я с Мишкой на такие темы говорил?
Анна Петровна. Видишь ли, Воробьев… этот разговор не предназначался для Мишиных ушей.
Роман. Что же, он подслушивал его? Так?
Анна Петровна. Ну вот. Даже из твоего вопроса следует, что такой разговор действительно был.
Роман. Не ловите меня на слове.
Анна Петровна. Хорошо. Меня не форма интересует, а существо. Ты по секрету — Оле, Миша — приятелю, приятель — маме, мама — мне. И скоро весь город будет повторять измышления безответственного мальчишки (повысив голос), у которого, кстати, в кармане лежит комсомольский билет… Сплетню надо пресекать. На корню. (Ольге.) Так что же он тебе говорил?
Ольга (помолчав). Он говорил, что у Игоря, ему кажется, появились странные друзья… вот и все… И что это его беспокоит и надо как-то осторожно выяснить, чтобы не случилось беды… и все.
Анна Петровна. Смягчаешь, Скрябина. Мне все это в другой редакции преподнесли… Ну, Воробьев, понимаешь теперь, как отвратительно было мне наблюдать за всеми твоими жалкими потугами уйти от ответа? Запомни, что товарища от незаслуженных подозрений следует оберегать. Оберегать следует его честь! Опять эта усмешечка твоя?
Роман. Слышал я сегодня эти слова.
Анна Петровна. Тем более. Так вот: родители Игоря возмущены. Я не скрыла, что разговоры исходят от тебя. Поэтому сейчас же отправляйся к ним и извинись… Ты слышишь, что я говорю, Воробьев?
Роман. Никуда я извиняться не пойду.
Пауза.
Анна Петровна. Где ты был вчера вечером, когда с Пироговым случилась эта беда?
Роман не отвечает.
Оля, ты правдивая девочка. Скажи, где вчера в момент поножовщины был Воробьев?
Ольга (помедлив). В парке.
Анна Петровна. Ну да, в парке. А далеко ли от того места, где произошла беда?
Ольга. Я не знаю.
Анна Петровна. Неправда. Ты знаешь и это. Он был рядом. Настолько рядом, что видел, как был разбит фонарь и как в темноте началась драка. Да?
Ольга (очень тихо). Да.
Анна Петровна. А теперь ответь мне ты, Воробьев. Как называется поведение человека, который отсиживается в кустах в то время, как на его товарища набрасываются с ножом? И интересно, что скажет на это уважаемый тобой Иван Иванович, бывший фронтовик?
Роман не отвечает.
Мягко говоря, трусостью. А если не бояться правды — подлостью. А человек называется подлецом.
Роман встает, он растерян и жалок.
И если ты не извинишься перед родителями за то, что возвел поклеп на их сына, честь школы будет действительно запятнана. Ты вынудишь меня пойти на это. Пусть общественность знает, что наша школа воспитала подлеца.
Роман, не поднимая глаз, резко поворачивается и убегает. Иван Иванович встает.
(Ивану Ивановичу.) Не уходите. (Ольге.) Ты можешь идти.
Иван Иванович (Ольге). Задержи Воробьева, пусть подождет.
Ольга уходит.
У этой вашей угрозы тоже название есть: шантаж.
Анна Петровна (опешила). Ну, знаете! Вы, как всегда, чересчур резки в суждениях.
Иван Иванович. Однако в выводах, в отличие от вас, нетороплив.
Анна Петровна. Не хотите ли и вы поддержать сплетню об Игоре Бабце? (Прошлась по кабинету, помолчала.) Помните, вы спросили, почему я от квартиры отказалась, живу в комнатенке, куда и гостей-то неловко пригласить?
Иван Иванович (сухо). Я знаю о вашей дружбе с родителями Игоря Бабца.
Анна Петровна. Да, это вы знаете. Вы уверены, что все знаете обо мне. Да и что, собственно, знать? Работящая старуха. Сухарь. Дружит с соседями по лестничной площадке. К молодым педагогам придирчива, с учениками строга. С вами и то с трудом находит общий язык. Пенсионный возраст. Как говорится, где тут вперед шагать, не отставать бы — и то хорошо… А знаете вы, каково старухе домой приходить? Одной. Сын в сорок пятом под Прагой погиб… Это, впрочем, тоже для вас не секрет. До седьмого класса Игорь Каждый день ко мне заходил. «Спокойной ночи, баба Аня. Все в порядке, иду ко сну». И в щечку чмокал, так уж у нас повелось. Теперь азбуку Морзе изучил, стучит перед сном. Комнаты — стенка в стенку у нас… Дед его и муж мой с финской не вернулись. На одном самолете летали, друзья… Вынянчила я Игоря. И сын и внук… Так-то, Ван Ваныч, дорогой. Кому же и знать его, как не мне? Не просто директор сейчас с Воробьевым говорил. А вы: «В выводах я, в отличие от вас, нетороплив».
Пауза.
Иван Иванович (вздохнул, подошел к окну, посмотрел на Анну Петровну, которая по-старушечьи сгорбилась за столом.) Отец Игоря у меня в кабинете сидит.
Анна Петровна. Почему же он ко мне не зашел?
Иван Иванович. О беде близкому человеку нелегко рассказать. А я для него — просто педагог.
Анна Петровна (насторожилась). Многообещающая интонация… Ну?.. Не малодушничайте. (Усмехнулась.) Уже перед вами не женщина сидит, педагог.
Иван Иванович. Полчаса назад по отводной трубке он случайно услышал разговор. Игорю какой-то Федька звонил.
Анна Петровна. Федька? Такого приятеля не было у него.
Иван Иванович. Теперь есть. Так вот, из разговора можно было убедиться, что Игорь не только участие в драке принимал, но и ранение было нанесено его ножом.
Большая пауза.
Извините. Радостные вести веселее приносить. (Идет к двери.)
Анна Петровна (с трудом). Воробьева пришлите ко мне. Сгоряча я, дура старая, не то наговорила ему.
Иван Иванович. Хорошо.
Анна Петровна. Отца Игоря давайте сюда… Пока все.
Иван Иванович выходит.
(Некоторое время сидит, не меняя позы. Потом снимает телефонную трубку; усмехнувшись, грустно.) «Все в порядке, иду ко сну»… (Набирает номер.)
Голос Марченко. Дежурный по седьмому отделению лейтенант Марченко слушает.
Анна Петровна. Здравствуй, Марченко. Анна Петровна говорит.
Кабинет исчезает в темноте.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Еще в темноте раздается короткая автоматная очередь. Потом, левее, еще одна. И тишина. Из темноты возникает декорация второй картины второго действия.
Старшина и Сашка в прежних позах, подавшись вперед, приникли к искореженной балке моста.
Старшина. Метров десять он до второй воронки не дополз.
Сашка. Теперь уже точно, там обрыв, у второй.
Старшина. А похоже, догадались они, что у нас тут нитка идет. (Увидел, что Сашка перебросил автомат через плечо.) Вроде я тебе команды собираться не давал?
Сашка достает из-за пояса гранату.
Отставить! Поперек батьки в пекло соваться — такой игры нет.