– Что выберем? – спросил Никита. Не дождавшись ответа, сказал: – Пожалуйста, что у вас обычно подают гостям с дороги?

– Желаете полдник корсара?

– Возражений нет, – ответил за всех Никита.

Официантка удалилась.

– Что-то я не понял толком. У ней рожа белая, а сиська жёлтая!

– Паша! Ты бы оттянул её!

– Прям здесь?

– Титьку потянул и оторвал бы!

– Знамо дело! – улыбнулся Паша.

– Из такой резины сделаны наконечники в электроподойнике, – сказал Никола.

– Да, весёлое дело! – Паша хохотнул. – А всё остальное, у неё из какой резины?

– Паш! Ты, главное, сам про резинки не забудь, если что.

– Да уж будь уверен, Никита! – Паша ещё раз хохотнул.

– Что, Лёня, думаешь: куда попал?

– В санаторий "Катран", не иначе.

– Интересно, что там эта медуза об инструкторе говорила?

– Паша, забудь. Не будет никакого инструктора. В путёвке разве сказано, что тебя обеспечат спортинвентарём?

– Дак это, Бугор обещал экстрим! – Паша часто заморгал.

– Паша! В том-то и экстрим, чтобы без лыж, без акваланга и коньков!

– Точно? Лёня! Ты самый грамотный из нас, скажи!

– Именно так, Паша. А девушка, что встречала нас, похоже, перепугалась.

– Чего это?

Леонид Аркадьевич пожал плечами. Паша оглядел мужиков. Никто не смеялся. Он успокоился, сел за стол.

Пришла официантка.

Корсары, оказывается, питались терпкой грушей, запивая большим бокалом кефира. Ещё для чего-то подали кириешки отдающие полынью, поданную за "вкус моря".

Затем пришла тётенька-администратор в том же костюме.

– Ядвига Францевна! – наконец-то представилась она.

– И нам весьма приятно! – Никита поклонился, прижав руку к груди.

– Думаю, вам очень у нас понравится! Для вас специально приготовлен номер "Люкс"!

– Президентский?

– Почти. В вашем распоряжении стильная мебель, цветной телевизор, уютная лоджия. Кстати, нашим гостям мы предоставляем возможность, курить в номере, – она чуточку поморщилась, – если это вам будет приятным, конечно.

– А окна куда выходят? – спросил Паша.

– Как и все в нашем пансионате, эти окна выходят к морю, на солнечную сторону!

– Должно быть, летом, не очень уютно, Ядвига Францевна?

– У нас замечательные жалюзи, Леонид Аркадьевич! Вы не пожалеете, когда приедете к нам в бархатный сезон! – Ядвига Францевна обернулась, посмотрела на всех мужчин. – Если поторопитесь, вполне сможете зарезервировать места!

– Ядвига Францевна! Разве номер класса "люкс" предусмотрен на четыре койко-места?

– Койко-места предусмотрены в рабочих общежитиях, в нашем пансионате мебель эксклюзивная! Сами поймёте, как удобно спать на диванах итальянских мастеров! Ваш номер полностью соответствует европейским стандартам! Да что я говорю? Сейчас сами увидите, и оцените!

Она открыла деревянную дверь, покрытую тёмным лаком.

Едва перешагнув за порог, отдыхающие, как один состроили придирчивые гримасы.

Мало помалу вынужденные складки лица разгладились. Придраться было не к чему. Действительно, в красном углу на тумбочке со стеклянной дверцей стоял огромный телевизор. У стен – неразложенные диваны, обитые жёлтым велюром. В изголовье каждого стояла пирамидка из цветастых подушек. Прикроватные тумбочки сверкали, стулья с мягкой обивкой выстроились у стены, приглашая присесть. У большого окна с выходом на лоджию, стол с хрустальной вазой, заполненной фруктами. Жёлтое яблоко, коричневатая груша, растрескавшийся гранат, угловатая алыча, овоидные мандарины и необычно крупный виноград розового цвета. Рядом стоял графин и мелкие стопки с запотевшими стенками. Платяной шкаф встроен в стену, рядом бар!

Паша подошёл к стеклянной витрине, стукнул пальцем.

– Ого!

– Что там, Паша?

– Рыбки!

– Золотые?

– Не-е, какие-то серые. А кто их кормить будет, эй! Эльза Францевна?

Ядвига Францевна успела бесшумно удалиться.

– Горничная с резиновой титькой придёт и накормит.

– Так она же того, людей обслуживает!

– А мы, Паша, выйдем на несколько минут, она и тебя обслужит!

– Ты это, за кого меня принимаешь?

– Спокойно, Паша! – вмешался Никола. – Он принимает тебя, как и мы все.

– Вы все?!

– За нормального мужика, который не сможет отказать хрупкой красавице. Правда? – спросил Никола у остальных.

Все дружно закивали головами.

Паша огляделся. Никто не смеялся.

– Хорошие вы мужики, всё же! – сказал он. – Я сюда падаю!

Он с размаху уселся на диван у лоджии.

Леонид Аркадьевич помялся, но не смог сказать, что ему первому приглянулось это место. Он только вздохнул и подумал, что права Наденька, считающая его тряпкой.

Никита занял место ближе к телевизору. Никола сел на диванчику дверей.

Чугуеву достался изрядно помятый диван в самом углу, он и стоял почему-то не впритык к стене, а наискось, словно прикрывал что-то. Как только Леонид Аркадьевич сел на своё место, сразу выяснилось, почему диван стоит наперекосяк. Он еле держался, упираясь в стены двумя углами. Стоило Чугуеву шевельнуться, как спинка слева отвалилась. Он испуганно вскочил, и упала правая спинка.

– Вот так "люкс"! – Никита подошёл к журнальному столику, схватил трубку телефона. – Сейчас я им устрою!

– Не нужно ничего устраивать, – попросил Чугуев. – Нам здесь ещё долго жить.

– Эдак можно всю жизнь прожить, чтобы какие-то гады на шее сидели! – высказался Паша. – Я сам скажу, дай трубку! – он протянул руку.

– А что если посмотреть на это с юмором? – сказал Никола.

– Это ещё как?

– Философски.

– Твой диван развалился – тебе и решать! – Никита положил трубку.

Никола молча подошёл к предмету спора, осмотрел развалину.

– Думаешь, так нормально будет? – спросил Чугуев, после того, как Никола поднял прикладные спинки и приставил их к стенке.

– Так я и думал. Смотри, тут вообще болты-то на месте!

Никита подошёл ближе. Действительно, похоже, кто-то либо потерял гайки, либо поленился их прикрутить. Он проговорил мысли вслух.

– Или забыли по-пьяни! – предположил Никита.

– Как можно напиться, чтоб забыть? У нас на работе ещё не так пьют!

– Паша! Сам-то пробовал нажраться да потом гайки крутить?

– Не-е, тут ты прав. Я не любитель.

– Что будем делать? – спросил Чугуев.

– Позаимствуем гайки у соседей.

– Это как? – скрестил руки на груди Паша.

– Молча! Ты что, зажмёшь гайку для товарища, а?

– Я-то что? Как сам спать буду? На полу, что ли?

– Я вообще-то… – Чугуев развёл руками, вышел на лоджию.

– Никто на полу спать не будет, Паша! Как работяга сам мог бы допетрить, что от одной гайки твой диван не развалиться!

– А! Вот ты что придумал! Ну, ты инженер, тебе и думать!

– Верно, Паша. Мне думать, а тебе крутить.

– Схожу, попрошу ключ у водилы! – сказал Никита и вышел из номера.

– Никола! Ты это, обожди с ключом! – сказал Паша, задирая крышку своего дивана. – Работы тут на пять сек!

Он потрогал гайки, открутить можно любую. Паша отвернул дальнюю, ближе к стене. Подал назад, не глядя.

– Лёня! Держи!

Чугуев не услышал. Он наблюдал за зимним прибоем. Море было воистину чёрным, беспокойным. Тёмные волны, разгоняемые белесыми барашками, тяжелели и, падая, рассыпались о берег ледяными брызгами. Леонид Аркадьевич ёжился, как будто волны выбрасывали холодные барашки ему за шиворот. Чугуев затушил сигарету о перила балкона.

Никола спустился на первый этаж. По дороге ему никто не встретился. Все двери были закрыты. Ни из одной комнаты не слышалось голосов, не играла музыка, не говорил телевизор. В холле на первом этаже, переделанном в ресторан, никого не было. За стойкой бара, служащей одновременно вахтой, стоял тот же самый глухонемой швейцар. Он по-прежнему шумно дышал через рот.

– Выйду во двор! – сказал ему Никола.

Швейцар не шелохнулся.

Пройдя по тротуару, посыпанному галькой, Никола приблизился к раскрытым настежь входным воротам из крашеной синим арматуры. Ножки ворот обросли землёй, как будто стояли здесь с незапамятных времён.