Владимир набросал на листке краткую формулу. Он отодвинул лист и посмотрел на свою запись издали. Вот, пожалуй, и открытие века! Как все просто! Буднично и неторжественно.

По существу, Владимир готов к защите докторской. А готов ли самый важный автор – Рим?

Почти готов.

Природа в это время пробуждалась от зимней спячки. Снег начал активно таять, люди привыкали к весенней распутице, поменяли гардероб и, немножко, взгляды на жизнь. Свежий ветерок просвежил мозги и подвиг на великие дела!

Самые фартовые прохожие перешли на полулетний прикид, кое-кто выскакивал из машины в рубашечке. Алик видел их сквозь решетчатую ограду больничного двора. Он, собравшись, рванулся туда – на волю! Но едва больной доплёлся до заграждения на изгибающихся ногах, как его скрючило и отбросило на несколько метров от ограждения. Земля закружилась, завертелась, открылась в нескольких местах с выбросом дыма и гари, – расплавленная лава вытекала наружу, шипел снег от жара, пар обволок всё вокруг.

Не на шутку перепугавшиеся санитары уволокли больного в помещение.

Лечащий врач после беседы с Аликом, устало и безнадежно махнул рукой, да направился по своим делам.

Эвелину вновь подвергли совместному осмотру. Консилиум психиатров отметил некоторое улучшение и на время отсрочил шоковую терапию. Не смотря на уклончивую формулировку вердикта коллег, Рим чувствовал победу. Она ощущалась почти физически, материально.

… он блуждал по узким и захламленным улочкам средневековья, присутствовал при коронации дофина Карла. Миссия, возложенная на Жанну Богом выполнена, остались сущие мелочи.

Дело в том, что развитый мозг Эвелины самостоятельно сопротивлялся, не допуская излишних внедрений в бредовую историю. Эвелина настойчиво и верно приближалась к развязке.

… впереди ожидал суд инквизиции, ключевой момент! После пламени очищения Жанна Д'Арк, истинная, исчезнет!

Но кто останется?

Эвелина Липутина или псевдо Орлеанская Дева?

Рим, кажется, знал ответ.

Виктория заметила изменения в поведении супруга, и они нисколько не радовали. Вика видела эту больную. Почти прямая противоположность ей самой! Виктория заподозрила феномен изменения полюсов. Похоже, Римушка потянулся от минуса к плюсу.

Действительно, Рим стал нежнее, уж слишком нежнее. Скрытым женским чутьём Вика угадывала причину, но признаться себе в этом не хотела. А может, не могла?!

Супруг, хоть и липовый, был дорог ей как, как… Она просто не находила слов. Что поделаешь, времена любви исчезли вместе с Ромео и Джульеттой и, увы, безвозвратно. К тому же, если принять во внимание возраст шекспировских влюблённых, то ещё неизвестно что можно предположить. Трудно даже представить себе их живыми, лет этак через пять-десять. Как бы сложились их отношения?

Совместная научная работа близилась к идеальному завершению, а вместе с ней и сотрудничество Рима с Викторией. Время счастья принялось стремительно таять вместе с прошлогодним снегом, и не оказалось никакой возможности остановить этот процесс, мыслимо ли идти против природы? Это, к сожалению, не Гималаи с вечным льдом.

Чем больше Рим становился признательнее и ласковее, тем больше Вика ощущала пропасть, возникшую между ними.

Когда они вернулись со свадьбы Ивановых, где неплохо повеселились, сторонясь стариков, общались с молодёжью, – ощутили себя супружеской четой. Они вспоминали подробности вечера. Неизвестно каким образом, вездесущая Вика так и не встретилась с обиженной ею Кариной Львовной. А вот Рим имел счастье общения: краткого и официально-сухого. Любимов постарался поскорее исчезнуть и больше не попадаться на глаза заведующей кафедрой молодоженов.

Внезапно Рим заговорил о ребёнке и, вообще, об узаконивании их отношений. Вика уклончиво согласилась.

– Разве тебе нужен только декоративный муж? – вспылил в ответ Любимов.

– Вовсе нет, Римушка! Я согласна. И давным-давно! Дело тут в другом.

– Сейчас опять соорудишь небылицу насчёт гражданства, несовершенства законов и родственной связи с Блаватской, – нежно прошептал ей на ухо Рим.

– Нет, конечно, нет! Как ты думаешь, Римушка, я женщина?

– О! Ещё какая!

– Вот. А всякая женщина перед таким ответственным шагом должна подумать.

– Ты нисколько не раздумывала, когда заявила мне: Остаёшься жить у меня, – и точка!

– А откуда ты знаешь? Я, может, об этом всю свою жизнь думала?

– Прошлую?

– Поза-позапрошлую! – Вика вскочила с кровати, стащила простынь и обернулась ею. – Я сейчас всё объясню!

Привыкший к различным эмоциональным всплескам жены, Рим не обратил никакого внимания на такой пассаж. Вика вернулась в спальню довольно скоро.

– Вот, смотри, – она показала супругу упаковку таблеток с характерными стрелочками.

– Ну?

– Видишь, сколько осталось?

– Десять, и что?

– Это я, дилетантка, должна разъяснять врачу?

– Это противозачаточные таблетки, но при чем тут ЗАГС?

– Ещё не кончился месяц, понимаешь?

– Да, он только что начался!

– Перестань дурачиться, Римушка!

– Это ты, будь добра, перестань дурачиться! Почему ты принимаешь их? Боишься, что если что – я сразу в кусты?

– О-хо-хо! Да я вовсе так не думала и в голове такого не было!

– Тогда почему?

– Врач-специалист задаёт мне такие глупые вопросы! Неужели, ты в самом деле не знаешь?

– Понятия не имею, – проскрипел зубами Рим.

– Тогда ответь, для чего существуют таблетки?

– Чтобы предохраняться от беременности!

– И аспирин в том числе?

– Вика! Хватит морочить голову!

– Ты, всё-таки, ответь на вопрос!

– Я уже ответил.

– Двойка! Таблетки существуют, чтобы лечиться!

– Да, но какое отношение они имеют к… – Рим не находил, что сказать.

– Вот верно сказано: «Раньше были врачи, а теперь только ухо-горло-носы»!

– Что ты говоришь?

– А то самое! Неужели ты все шесть лет изучал одну психиатрию?

– Нет, только последний год.

– Тогда объясню, – безнадёжно вздохнула Вика, – я пью эти самые противозачаточные, как ты изволил выразиться, таблетки уже в течение года! Когда я начала их принимать, я тебя знать не знала и ведать не ведала!

– Ну и что? – не понял Рим.

– И тебе не стыдно спрашивать?

Риму стало очень стыдно: вспомнилась их первая ночь в Гималаях. Первая ночь в кубе: для него, для неё и, сама по себе, их первая ночь! От чего можно было предохраняться тридцатилетней девушке?

– Понял теперь? Кровь к лицу притекла, так легче стало соображать?

– Прости меня, Вика!

– Ни за что! – Вика ухватила его за ухо. – Никогда! Ведь это ты! Ты вылечил меня! Таблетки, конечно, тоже немного помогли.

– Значит, ты женщина?

– В чём-то сомневаемся?

– Не знаю, как и сказать!

– А ну-ка проверим! – Вика запрыгнула на супруга.

После этого ночного откровения у Рима в душе зародилось мелочное сомнение. Как, в дальнейшем, он ни пытался скрыть от Вики смятение пуши, всё тщетно. Разве самый хитроумный ребёнок обманет любящую маму?

Внешне Виктория осталась сама собой. Она с усиленным рвением способствовала продвижению работы учёных: организовала приглашение зарубежных специалистов на защиту, создала необходимую атмосферу победы, всячески поддерживала боевой дух товарищей по работе! Именно благодаря ей, учёные были достаточно заряжены и направлены на успех!

Владимир подготовил всё: хоть завтра к защите.

А Рим, вдруг, выдал на гора тот самый – показательный случай!

… прямо из костра инквизиции Жанну выдернул человек, весь в белом, который сопровождал её повсеместно, помогал и поддерживал советом.

Душа Орлеанской девы, живой, воспарила к небесам. Эвелина же, отделившись от Жанны, оказалась сидящей на кровати. Она крепко сжимала руку своего спасителя, одетого в белый халат, и платье на ней было совершенно женское! А Жанну-то судили именно за своевольное ношение мужского платья.

– А почему у меня коса? – задала Эвелина первый осмысленный вопрос.