– Потому что у вас очень длинные волосы.

– Это я понимаю, но ведь не все женщины заплетают косу!

Рим с огромной радостью посмотрел на больную, так что едва удержался, чтобы не расцеловать её!

Эвелина посмотрела прямо в глаза доктору.

Глядя на них со стороны, невозможно было не заметить мощную энергетику взаимного притяжения, сквозившую в этом взгляде! Даже для человека неискушенного, а уж для Вики – тем более.

Она тихонько прикрыла дверь в палату и, проклиная своё профессиональное чутьё, стремглав покинула клинику.

– Вика, Вика! Получилось!!! – возбуждённо прокричал Рим, когда едва пересёк порог дома.

Но никто не отозвался.

Рим, не разуваясь, пробежался по квартире, дёргая ручки дверей. Вики нигде не было. Рим позвонил Ивановым.

Владимир ответил, что совсем недавно она была у них. Что-то прострекотала насчёт последних рекомендаций, относительно грядущей защиты, зачем-то заставила записать кое-что и исчезла. Наверное, отправилась по своим бесчисленным делам, не иначе. Рим согласился с предположением друга и спокойно положил трубку. Он не стал разогревать ужин и, в ожидании супруги, уселся в удобное кресло с брошенными на спинку бриджами Вики и включил телевизор. Выступал президент России.

– И что вы решили? – въедливо спросил корреспондент.

– Из этого, сам собой, напрашивается вывод. Пусть у нас будет несколько десятков учёных, но учёных с большой буквы! Я смотрел на научную работу одного крупного нефтяного руководителя. Он усовершенствовал задвижку нефтепровода и за это получил степень кандидата наук! Во все времена аналогичные изобретения считались рацпредложениями, не более. Вот откуда у нас в стране очень много ученых, а наука, к сожалению, не процветает.

– Так теперь произойдёт резкое сокращение учёных?

– По количеству – да. Но по качеству они будут, действительно, учёными.

– Надо ли это понимать так, что многие научные работники останутся без средств к существованию?

– Я вам отвечу так – это решат компетентные люди.

– Но в вашем Указе прямо сказано… – сделал паузу репортёр.

– Да! – подтвердил президент. – Кандидатская станет лишь тогда кандидатской, когда будет иметь действительный вес в науке! А всякая докторская не должна дублировать, предшествующую ей, кандидатскую. Очередная учёная степень должна присваиваться только тому человеку, открытия которого признаны во всём мире!

– У нас осталось, буквально, несколько секунд эфирного времени, – предупредил корреспондент. – Поэтому прошу ответить на короткий вопрос: «Как скоро вступит в действие данный Указ»?

– С сегодняшнего дня!

На экране завертелась реклама, и Рим отключил телевизор. Эх, Вика! Была бы ты сейчас рядом! Какая сногсшибательная новость!

Этот Указ – сродни Петровской реформе!

Рим полагал, что кандидатская степень ему обеспечена – по объёму научного материала он умудрился изготовить три кандидатских! В любом случае ему полагается учёная степень, но не это важно! Важно то, что он сумеет показать миру новый подход в лечении шизофрении! Выздоровление, безнадёжной во всех отношениях, простой девочки Эвелины важнее во сто крат всех на свете кандидатских работ! Да, об этом стоит сказать Виктории!

Так полагал Рим, не зная, что Виктория давным-давно об этом знает!

Он походил по квартире из угла в угол, Вики все не было. Впервые, за все время семейной жизни, Рим начал волноваться за супругу. Он прошёл в ванную, принял душ.

Близилась полночь, что делать?

Что-то случилось, что-то произошло. Рим ещё раз позвонил Владимиру. На этот раз трубку подняла Алина и сказала, что Вики у них нет. Неожиданно она спросила Рима строгим голосом:

– Вы поссорились?

– Почему? Почему ты так решила?

– Я? Не знаю даже почему, но вы ссорились или нет?

– Нет, а что?

– Да просто Вика так говорила с нами, словно в последний раз виделась, – выпалила Алина и тотчас прикусила язык.

– Она? – проглотил комок в горле Рим. – Она была чем-то подавлена?

– Да нет, совсем нет, – скороговоркой ответила Иванова.

– Возбуждена?

– Да нет же!

– Ой, не лги врачу, Алина Николаевна! – с деланной строгостью произнёс Рим, но дрожь в голосе выдавала его с головой.

– Она, она, как бы это сказать, немного не в себе была.

– Да ты что?! – резко обвалилось всё внутри у Рима.

– Нет, совсем не так, как Эвелина в своё время! – Иванова не удержалась от соблазна вызнать кое-что побольше о взаимоотношениях доктора и пациентки.

– А как? – не обращая внимания на явный, подвох, спросил Рим.

– Я тебе, Рим Николаевич, прямо скажу – разобидел ты свою половинку до смерти!

– Это она так сказала?

– Её внешний вид сам за себя сказал!

– Да в чём же дело?!

– Она выглядела так, словно только что пролила ведро слёз!

– Это тебе, дорогому муженьку, надо задать вопрос, почему? – укоризненно заметила Алина в ответ на молчание Рима.

– Я совсем не понимаю, в чём дело!

– Может и не понимаешь, – согласилась Алина, – только вот, надо бы понять хоть что-нибудь!

– Что, что я должен понять?

– Рим, что ты так взволновался? – почему-то ответил Владимир.

– Владимир, почему Алина внезапно передала трубку?

– Не знаю! Она сунула аппарат мне в руки и в слезах удрала из комнаты. Не обращай внимания! Это всё – женские дела!

– Я не понимаю, чем я её так обидел?

– Ты думаешь, я понимаю? – удивился Владимир. – И тебе вот что скажу. Вика говорила со мной нормально, как обычно. Она попрощалась ненадолго, стало быть, скоро появится. Допустим, не сегодня, так завтра!

– Завтра?

– Чему ты удивляешься? Вика имеет право на профессиональную деятельность или нет?

– Да какую там деятельность! – в сердцах воскликнул Рим.

– Да ты не в курсе? Она же печатается в импортных каких-то таймсах, Шпигелях!

– Разве?

– О! Я вижу, ты совсем там замкнулся в своей больнице, дальше собственного носа ничего не замечаешь! Разве что, носик Орлеанской Девы!

– Что вы ко мне пристали с этой Девой? Она-то тут при чём?

– Да ни при чём, – согласился Владимир. – А ты слышал последнее интервью президента?

– Да.

– Понял, какой поворот? Вот поэтому и хнычет моя благоверная!

Не знаю чего, но жутко опасается! Будто бы докторскую подготовила, а теперь-то не дадут – за просто так!

– А может, лишат и кандидата? – осторожно предположил Рим.

– Что ты! Я сам написал её работу – научная значимость не подвергается никаким сомнениям!

– А каковы наши шансы?

– Наши? Оба получим степень магистра!

– Ты серьёзно так думаешь?

– Безусловно! В первую очередь доктора дадут тебе, а мою работу ещё разок проверят, а затем тоже дадут!

– Тебе Вика так сказала?

– И Вика тоже! Да появится она, не переживай! Вот узнает она про твоё беспокойство! Что-то будет? Я обязательно ей сдам тебя со всеми потрохами!

– Сдавай, пусть только появится! – Рим был согласен на всё. Тревожные предчувствия не покидали его.

И позвонить-то больше некому! Может, и есть кому, да Рим не потрудился узнать никаких телефонов подруг Вики. Раньше это ему было не нужно.

Рим сам не понимал, отчего так разволновался? Он походил по квартире и мимоходом зашел в кабинет Виктории. Сердце его оборвалось.

В полном кавардаке, среди разбросанных как попало вещей Вики, на столе стояла пишущая машинка. Рим подскочил к столу.

Видать, впопыхах в каретку был вставлен лист бумаги диагональю, уголок надорвался. Отпечатанный текст вздувался множеством волдырей от капающих слёз. Он хранил запах Виктории Сергеевны Сидоровой.

ТЕОРИЯ ПОБЕДИЛА!!!

ПРОСТИ и ПРОЩАЙ!

ДОРОГОЙ МОЙ, РИМ НИКОЛАЕВИЧ! ВЕЧНО ТВОЯ – не твоя ВИКА. Всё.

Далее шёл перевод этих фраз на десять языков. Рим нажал на клавишу, пытаясь вывести листок, что-то сделал неправильно – каретка потянула лист книзу.

– Тьфу, ты! – Рим оборвал листок, сунул его в карман и помчался к Алине за объяснениями. Она-то должна знать, что это означает! Почему человек пишет прощальную записку? Ни с того, ни с сего такого быть не может!