Для Кудриной – Лина уехала в Москву на несколько месяцев, чтобы пройти курс особой специализации.

В институте – взят «академ» по странной бумажке заключения ВТЭК, где вместо диагноза стояли корявые цифры.

31

Липутина младшая пребывала в постоянных кошмарах: для неё не существовало ни дня, ни ночи, ни зимы, ни лета. Иногда она понимала, что находится где-то вне дома, но где – осознать не могла. Мысли бешеным потоком проносились в голове – Эвелина вновь присутствовала при каких-то исторических событиях. Всем от неё что-то было надо, только, что именно, она не понимала.

Рим, для интереса, заглянул в пятое отделение, справиться насчёт наркомана. Алик давно перенёс ломку.

– Алик?

– Кто-то зовёт меня? – словно двигаясь в кромешной тьме, расставив перед собой руки, Алик пошёл прямо на врача.

Рим мягко остановил его.

– Как дела, Алик?

– В целом, нормально, – Алик попытался сесть и точно так же, как и в день приема, плавно изогнувшись, упал мимо стула.

Рим попытался поработать с Аликом.

… весь мир изогнут, искривлён! Берёшь ложку – она плавится в руках, идёшь по коридору – пол начинает горбиться и скользить под ногами, потолок придавливает сверху.

– Где ты находишься?

Алик назвал психбольницу. Он ориентировался в пространстве и времени, но жаловался на память. В то же время на вопрос: «Сколько будет, дважды два»? – ответил правильно. Алик помнил свой год рождения, домашний адрес, но сколь не старался, а запомнить простейший ассоциативный ряд не сумел. Подчас он забывал – куда направляется и зачем.

Рим отпустил больного.

– Пробовал? – спросил заведующий, тот самый, что просил заняться профессором.

– Да.

– Что скажешь?

– Это, не то.

– А почему ты поставил диагноз при поступлении: Психоз выясненной причины?

– У нас нет шифра компьютерного психоза, отягощенного наркотической дегенерацией личности.

– А я вот, думаю, тут больше компьютера, чем наркомании.

– Разве это существенно?

– Так ты им не станешь заниматься?

– Конечно, нет.

– А почему?

– Он не подходит, в принципе!

– Почему?

– Да потому, что у него своего действующего мозга не осталось, все уже перегорело, в голове – фрагменты компьютерного разума. И только.

– Ясно. Компьютерный психоз?

– Вы меня так спрашиваете, будто это первый случай.

– Но другие ведь выкарабкивались.

– Каждому своё.

Рим вернулся в ординаторскую. Там уже ожидала Вика, разместившись на диване, удобно закинув ногу на ногу.

– Привет!

– Привет! Ты ночуешь здесь?

– Дежурю.

– Рим! – официально обратилась Вика. – Завтра ты свободен?

– Нужно? Ко скольки?

– В два дня.

– Конечно, буду дома, Вика.

– Вот и замечательно! Я пошла!

– Как, уже?

– Римушка, дорогой, я просидела тут полчаса!

– У Виктории полно дел? – улыбнулся Рим.

– Ну конечно! Золотой ты мой! Вот тебе рулет, я побежала!

Рим не успел ничего ответить, даже поблагодарить. Рулеты, в изготовлении Вики, просто восхитительны!

А Вика уже летела по коридору, приближаясь к лестнице. Внезапно, перед самым её носом возникла нервная стервоза из аэропорта! Вот-те новости! Что она тут делает?

То же самое подумала и Карина Львовна, но тут же поняла. Она здесь лежит! Вот почему такая! Липутина шарахнулась в сторону.

– А-а-а! А! – выпучила глаза Вика и высунула язык. – Вот ты и попалась мне!

Вика цыкнула, Липутина присела от страха.

– Ещё раз встречу, – Вика нежно взяла Карину Львовну за ухо, – убью!

Спокойно так сказала и, стремглав, ринулась вниз по лестнице.

– Топ, топ, топ, – мягко прошлёпали больничные тапочки. Карина Львовна едва пришла в себя. С такими вот людьми лежит её дочка? Ужас! Просто кошмар какой-то!

– Тук, тук!

Рим неохотно поднялся и открыл.

– Рим Николаевич! Рим Николаевич! – бегом заскочила внутрь Липутина и закрыла за собой дверь.

– Что вы тут делаете? Кто вас пропустил?

– Я, я зашла вместе со студентами.

– Вы понимаете, Карина Львовна, как это опасно?

– Д-д-да, – продрожала Липутина, – теперь понимаю!

– Раз уж вы попали сюда, спрашивайте. Только у меня мало времени, студенты уже поднялись наверх?

– Я не займу много времени. Мне только хочется узнать, когда меня пустите к дочери?

– Да хоть сейчас! – принял решение Рим. Кто знает, может быть, при матери Эвелина что-нибудь да скажет? Даст хоть маленькую зацепочку!

– Снимите, пожалуйста, серьги!

– Для чего?

– И кольца.

Ларина Львовна поняла и подчинилась.

– Пойдёмте.

Липутина сжалась в комочек и засеменила вслед за доктором.

– Не выказывайте страха, – через плечо проинструктировал Любимов. – Больные этого не любят.

Для него это было обычной рекомендацией, которую он давал студентам в отделении. Но для Карины Львовны? После этих слов ей захотелось развернуться на сто восемьдесят градусов и рвануться куда подальше! Карина Львовна остановилась, но, вспомнив о психопатке, ожидающей её на лестнице, похолодела и последовала за врачом. Каждая клеточка трепетала в ней. Сколько ещё идти?

К счастью, никто не попадался навстречу. От сердца немного отлегло. Они проходили мимо столовой, Рим уже повернул в коридор, а Липутина запуталась в дрожащих собственных ногах.

– Когда б имел златые горы!!! – проорали ей в самое ухо. Карина Львовна вздрогнула и замерла на месте. Она зажмурила глаза от ужаса и не шелохнулась. Кто-то, мягко так, взял её за веки и раскрыл их. На Липутину с любопытством смотрела полуседая женщина с толстой косой, перекинутой через плечо кпереди.

– Вам плохо? – участливо спросила она.

Карина Львовна онемела, вот сейчас – перережет горло!

– Марина! – строго окрикнул Рим. – Не приставай!

Марина отошла в сторону и спросила:

– А это новенькая?

– Иди, иди, Марина, занимайся!

– Вот, уж и спросить нельзя! – Марина надула щёки и на прощание, что есть силы, дунула в лицо Липутиной.

– Д-д-долго ещё идти? – заикалась Карина Львовна. – А, Рим Николаевич?

– Да вы не бойтесь! Марина просто дурачится, она – спокойная девушка.

Ничего себе, девушка!

– Вот мы и пришли.

Они остановились перед сплошной дверью, в отличие от других, стеклянных. Рим достал связку ключей и открыл замок.

Если в коридоре спокойно ходят – такие, тогда – кто под замком? Карина Львовна ещё раз перепугалась и за себя, и за дочь.

А напрасно! В одноместной палате, кроме единственной кровати и прикрученного к полу столика, да стула, укреплённого прямо у изголовья койки, ничего не было.

Эвелина сидела на кровати. Её волосы были заплетены в косу, взгляд отсутствовал.

– Линочка! – рванулась к дочери Карина Львовна.

– Ты.

– Я, конечно же, я!

– Зачем ты тут? – отстранённо сказала Эвелина гулким голосом. – Что надо?

– Доченька, прости меня! – запричитала Липутина, обняв Эвелину.

– Да уйди ты отсюда! – оттолкнулась больная. – Какая я тебе дочь? Чего пристала?

– Как? Ты не узнаешь меня? – разрыдалась мать.

– Уберите, кто-нибудь, её от меня! – закричала Эвелина. – Быстрее уберите, она меня задушит!!!

Рим быстро подхватил Карину Львовну и вывел из палаты, дверь автоматически захлопнулась на замок.

Неожиданный эксперимент не принес желаемого результата. Рима ещё больнее кольнула мысль о поражении. Гибла не только его безупречная теория, но и несчастная девушка. Её-то ожидала шоковая терапия!

Но переживания отвергнутой матери, конечно же, не шли ни в какое сравнение с грустными мыслями врача.

Карина Львовна ничего не помнила, как в тумане она прошла на улицу, села в автобус и доехала до конечной остановки, забыв про свою. Она решила больше никогда не ходить в психушку!

Никогда!!!

Виктории же, нравилась обстановка замкнутого стационара. Люди тут все знакомые, лежат подолгу, все друг друга знают, приходишь сюда и отдыхаешь от сумасшедшего мира. Всё так спокойно, размеренно. Как врач Рим, вообще, гений, он только не знает об этом, да и не надо, а то загордится!