Но Карина Львовна весьма ошибалась, она несколько преувеличивала технические возможности отечественной медицины.

– Конечно, есть профессор, – сказал Главный. – Он, кажется, здесь. Вам нужен профессор?

Всё. Будет тебе, Карина Львовна, и профессор, и политик, и исторический деятель – в палате «номер шесть»!

Но Карина Львовна ошибалась не только насчёт техники, но и по поводу человеческого фактора, имеющего далеко не последнюю роль!

Главный врач оказался большим докой в разборках такого рода: достаточно часто к нему приходили вот такие, а то и похлеще, дилетанты и начинали пудрить мозги, учить специалистов – как им лечить и от чего лечить. Эта Липутина, похоже, напугана обстановкой стационара, а поэтому возмущаться не станет. Что ж, основной удар главврач принял на себя. Профессор же, пусть объясняет глубину заболевания её дочери и тому подобные вещи.

– Прошу вас!

– Что? – вздрогнула Липутина.

– Кабинет профессора, по коридору, третий слева! – доктор уткнулся в бумаги.

Никто не нажимал кнопки, никто не врывался, не скручивал Липутину, похоже, она довольно легко отделалась!

– До свидания! – попрощалась Карина Львовна.

– Всегда к вашим услугам!

Карина Львовна направилась к профессору. В её голове мелькнуло: почему главный врач ни разу не назвал её по имени? Липутина сообразила, она ведь сама не потрудилась запомнить запись на табличке! Теперь-то уж, ошибки не будет!

– Егор Степанович, здравствуйте! – смело начала она разговор.

– Здравствуйте! – широко улыбнулся Васильчиков, слегка распахнув руки и встав из-за стола. Казалось, он настолько рад посетительнице, что готов немедленно обнять ее и даже расцеловать!

Карина Львовна сразу почувствовала расположение к этому человеку. Профессор, учёный, стало быть, родственная ей душа!

С ним, пожалуй, гораздо легче договориться.

– Присаживайтесь, – широким жестом пригласил профессор.

– Я, вот по какому поводу, – уселась Липутина на стул, – вы профессор.

– Профессор.

– Мне необходимо проконсультироваться у вас, я доцент физмата, Липутина Карина Львовна, – она остановилась, перевести дух. Васильчиков терпеливо ждал.

– Дело в том…

– Я не даю консультаций, – широко улыбнулся профессор.

– А почему? – отчаянно произнесла Карина Львовна – возмущаться она чувствовала себя не в праве.

– Я не психотерапевт, моя специальность – психозы.

– Так вот, я как раз по поводу психоза! Вы знаете, я могу заплатить!

– Наша помощь бесплатна! – радостно сообщил Егор Степанович, не дав повода для смущения. – Кто страдает таким заболеванием?

Ничем их не прошибёшь! Какие крученые люди! Карина Львовна хотела, как раз, опровергнуть диагноз гинеколога, а получилось, что сама согласилась с ним! Но надо же что-то отвечать?

– Моя дочь. Её вчера положили.

– Вы бы хотели, чтобы я её посмотрел?

– Да, её зовут: Липутина…?

– Эвелина Ивановна, – продолжила Карина Львовна.

– Так?

– Её положили вчера, какой-то молодой доктор принимал, не помню, к сожалению, имени.

– Примерно?

– Какое-то нерусское.

– Азиатское, кавказское?

– Нет, совсем нет.

– Немецкое?

– Нет, не немецкое и не еврейское! Какое-то такое, коммунистическое, что ли?

– Спартак?

– Нет.

– Марат?

– Нет, не Марат, не Спартак. Короткое такое имя, вот на языке вертится, а вспомнить не могу! – доверчиво поведала Карина Львовна.

– Рим?

– Точно! Рим, Рим Николаевич! Вы его знаете?

– Это – аспирант кафедры.

– Как хорошо!

– Очень хорошо!

– А вы не могли бы осмотреть мою дочь?

– Обязательно, я уже записал её данные. Так, что вас интересует, Карина Львовна?

– Когда вы её выпишите?

– Когда улучшится состояние, конечно.

– А это долго?

– Боюсь, – Васильчиков улыбнулся, покачивая головой из стороны в сторону, – пока наш разговор – беспредметный.

– Да, я понимаю, вы же ещё ее не видели. Но скажите, хотя бы приблизительно, через какое время вы выписываете человека?

– Она где-то учится?

– Да.

– Советую вам оформить академический отпуск.

– Зачем? – Карину Львовну словно кипятком ошпарило. – Так долго она будет лежать?

– Нет! Вовсе нет, для чего так переживать? Просто, после перенесённого стресса ей необходимо отдохнуть от нагрузок, в особенности – от интеллектуальных.

– А вы можете её посмотреть и сразу выписать? – осмелилась Карина Львовна задать ключевой вопрос.

– Вряд ли, вряд ли. Такие состояния сразу не проходят!

– Но ведь, вы ещё ничего не знаете о её состоянии!

– Наши врачи, поверьте мне, ни за что не положат в стационар человека, который может обойтись без госпитализации.

– И как долго у вас лежать?

– По-разному, каждый человек – индивидуален.

– Так, она может лежать тут годами?

– Ну что вы, что вы! – даже возмутился профессор. – У неё, ведь, это в первый раз?

– В первый, – безжизненно ответила Липутина. Значит, бывает и второй, и третий, и так далее. Множество, стремящееся в бесконечность.

– Вот видите? – успокоил профессор. – Это значит – у вашей дочери очень хорошие шансы на полное излечение!

– Я хоть могу её увидеть?

– Конечно, Карина Львовна! А когда дело идёт на поправку – мы отпускаем больных домой, на выходные дни. Смотрим за состоянием, оцениваем влияние на них перемены обстановки, а затем выписываем.

– Но, ведь, лежать у вас – клеймо на все жизнь!

– Что вы, что вы?! Наша больница – ничем не хуже других.

– И всё-таки, это не терапия, правда, Егор Степанович?

– Терапия, – улыбнулся профессор, – лечит тело, но мы врачуем душу. Вот и вся разница. И знаете, к нам может попасть каждый!

Карина Львовна вернулась к реальности и сообразила, с кем она разговаривает. Липутиной показалось, что ею допущено достаточно вольностей, и профессор сделал соответствующие выводы.

Васильчиков решил отправиться на обед и, пообещав непременно осмотреть дочку Эвелину, извинился и мягко выпроводил Липутину из кабинета. Вслед за ней, вышел и сам.

У крыльца его поджидала Карина Львовна.

– Егор Степанович, а скажите мне, пожалуйста, что вот это значит? – Карина Львовна повторила жест санитарки из отделения.

– Это? А кто так делает?

– Санитарка.

– A-а! Это она показала, что не время посещений.

– Когда же время?

– Поначалу вам необходима беседа с врачом, для этого нужно показать вот так! – Васильчиков ткнул дважды кверху пальцем.

– Спасибо, поняла. Так я могу быть спокойна?

– Разумеется! Все больные работников кафедры осматриваются мною лично! До свидания!

Карина Львовна, попрощавшись с профессором, поняла ситуацию, приняла её, но не смирилась. Понятно, кто-то виноват в свалившихся на её голову бедах! Она сама? Отчасти. Алик? Такой милейший молодой человек, вряд ли. Кудрина? Теперь уже нет. Врач гинеколог! Ка эм эн! Нет, она сделала всё, что могла, оставаясь самой собой. Как она наорала на фельдшера по телефону? Есть в ней что-то властное. Но кто ещё, так или иначе, приложил руку к происшедшему?

Гульнара Мухтаровна! Вот кто во всём виноват! Во-первых, она сразу же начала вымогать взятку, во-вторых, выдала себя за врача, да ещё за ка эм эн! Затем она полезла к Лине с физическим воздействием! Грубые санитары психушки обращались с дочкой более человечно! Наконец, акушерка обнаглела донельзя и потребовала деньги за ущерб! В присутствии врача! Видите ли, у неё ваза разбилась! Это ещё хорошо, что ей Карина Львовна попалась, а другая бы безропотно отдала деньги, и эта вымогательница потребовала бы ещё!

Когда выявился виноватый, стало легче на душе. Липутина привыкла к энергичным действиям. В голове Карины Львовны наметился план, осталось обдумать некоторые детали.

Владимир уже не чувствовал себя идиотом, он внутренне давно подготовился к такому ходу событий. В торжественной обстановке, в присутствии всех участников процесса, Иванов вручил огромный букет жёлтых роз народному судье. Все зааплодировали и распили бутылку Шампанского. Процесс века закончился благополучно для всех заинтересованных сторон!